Сердце вне игры - Никки Лоусон

— Точно. Она своими глазами видела, как эти приюты могут буквально спасать жизни, просто предоставляя женщинам и детям теплое место для ночлега. Тебе стоит услышать истории женщин, прошедших через этот приют. Им пришлось преодолеть такие ужасные вещи, но они все такие сильные. А Хизер? Она самый сильный человек, которого я знаю. Она бы продолжала сражаться до последнего вздоха, чтобы Эйприл всегда была в безопасности.

— Даже не сомневаюсь, — в глазах Ноа светится теплота. — Если она чем-то похожа на тебя, то я абсолютно уверен, что она никогда не сдастся.

Я одариваю его дрожащей улыбкой, затем смотрю на потертый ворсистый ковер. Он прав больше, чем думает. Хизер не сдалась ради Эйприл, а я не сдалась ради Хизер, и именно поэтому нам обеим удалось вытащить ее и дочь из плохой ситуации.

Хотя для этого мне пришлось нарушить закон.

Очень немногие люди в мире знают о том, что я сделала, и я на мгновение колеблюсь, не зная, готова ли рассказать Ноа. Но я доверяю ему и хочу, чтобы он знал меня. Хорошей, плохой, неприятной.

— Помнишь, как ты привез меня домой от стоматолога и сказал, что, пока я была под действием наркоза, рассказала тебе секрет? — тихо спрашиваю я.

Ноа выглядит совершенно сбитым с толку этим случайным вопросом, но все равно кивает.

— Да, помню.

— Ну, я так испугалась, когда ты это сказал, потому что подумала, что, возможно, случайно сказала тебе что-то очень плохое. То, о чем почти никто не знает.

На его лице отражается удивление, как будто он не думал, что я способна сделать что-то плохое. Его глаза бегают между моими, как будто пытается прочитать мысли, но, прежде чем Ноа успевает спросить, я отвечаю на его невысказанный вопрос.

— Я украла немного денег, — признаюсь я, сначала раскрывая худшую часть истории. — На самом деле украла много денег. В то время я работала личным помощником у этого богатого придурка по имени Натаниэль Осборн, и у него было столько этих денег, что он просто швырял их, не обращая внимания на мир.

Желудок начинает скручиваться, и я продвигаюсь вперед, прежде чем успеваю потерять самообладание.

— Итак, я провела мошенническую схему, — шепчу я. — Изменила некоторые цифры в нескольких формах, создалось впечатление, будто он потратил немного больше денег на то, немного больше на это. Потом я положила в карман около двадцати тысяч долларов и уволилась. Я использовала деньги, чтобы вернуть Хизер домой и помочь ей встать на ноги.

Ноа внимательно наблюдал за мной, и когда заканчиваю говорить, он распутывает наши пальцы и перемещает свой вес на диване, чтобы посмотреть на меня.

— Марго…

Он замолкает, и мой желудок сжимается еще сильнее.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, — говорю я ему. — Я просто хочу, чтобы ты знал: я понимаю, что поступила очень плохо. Я нарушила закон, и мне придется жить с этим до конца жизни. Но ты также должен знать, что я не жалею об этом и что сделала бы это снова и снова, не задумываясь. Вот как сильно я забочусь о Хизер и Эйприл, и, если ты не сможешь принять это… ну… я не знаю, что сказать, потому что не раскаиваюсь за это.

Я могу говорить уверенно, когда выпаливаю эти слова, но, по правде говоря, чувствую, что меня сейчас вырвет. Я жду в нервном напряжении, пока Ноа, кажется, осознает все это, переплетая наши пальцы.

Затем нежная, ласковая улыбка озаряет его лицо, и он проводит кончиками пальцев по моей щеке.

— Ты не должна ни о чем сожалеть, — говорит он, сжимая мою челюсть. — Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы позаботиться о своей семье, защитить сестру, и я бы никогда не осудил тебя за это, — он наклоняется и мягко касается моих губ своими. — Ты самый прекрасный человек, которого я знаю, Марго Лукас.

Его слова попадают прямо в мое сердце, заполняя пространство, о котором до сих пор даже не подозревала. Я издала небольшой стон прямо в губы Ноа, сжимая в кулак его рубашку, чтобы приблизить. Ноа целует снова и снова, и когда кажется, что мы не можем подойти так близко, как нам хочется, он притягивает меня к себе на колени, просовывая язык в мой рот, чтобы танцевать с моим собственным.

Он знает.

Ноа знает мой худший секрет, мою самую большую гордость и самый большой позор в одном лице. И не осуждает за это. Он не отвернулся от меня. Ноа целует так, будто никогда не хочет останавливаться, и, боже, я тоже этого не хочу.

Чувствую, как он твердеет подо мной, и не могу удержаться от того, чтобы потереться, прижимаясь клитором к утолщающемуся члену сквозь нашу одежду.

— Насколько звуконепроницаема эта комната? — хрипло шепчет он, прерывая наш поцелуй и притягивая мочку моего уха к своему рту.

Он покусывает чувствительную кожу, и мои веки трепещут.

— Достаточно. Плюс все остальные находятся на первом этаже. Только не заставляй меня кричать слишком громко.

— Ничего не буду обещать, — дразнится, скользя руками вниз ладонями по моей заднице. Потом он стонет. — Черт. У меня нет презерватива. Я забыл взять тот, который был в бумажнике в прошлый раз.

Ноа отстраняется, морщась, но я не встаю с его колен. Мои пальцы скользят по волосам на его висках, и сердце трепещет, когда он смотрит на меня.

— Ноа, — шепчу я. — Я принимаю таблетки.

— Таблетки? — его глаза разбежались. — С каких пор?

— С тех пор, как мы вернулись из Далласа, — я сглатываю. — Я не упомянула об этом, потому что не была уверена, что готова сделать это без защиты. Знаю, ты сказал, что чист, и я тоже. Я просто… была не совсем готова.

Он кивает.

— Понимаю.

— Но… — я прикусываю губу, столько эмоций наполняет мою грудь, смешиваясь с вездесущим желанием к этому мужчине. — Думаю, теперь я готова.

Глава 33

Ноа

Я смотрю в