Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена - Рейд Митенбюлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если верить Фройхену, свои взгляды он обозначил Мэнниксу так: «Я сказал, любой фильм на эту тему обязательно приходит к тому, что белые люди неизбежно губят дикарей, которые до прихода цивилизации жили в своём примитивном раю. О неграх ли идёт речь, об арктических эскимосах, об американских индейцах или о полинезийцах – история всегда одна и та же. Белый человек приносит с собой порок и недуги, оскверняет девственный рай и бросает местных жителей на погибель. Я сказал, что не понимаю: почему белый человек обязан всегда представлять себя в такой роли? Тем более что это очень далеко от истины, по крайней мере в случае эскимосов».
Это была, мягко говоря, любопытная позиция. Фройхен, по всей видимости, не желал участвовать в перформативной политике Голливуда, в особенности там, где культивировалась «вина белых», которую Голливуд даже тогда смаковал. Фройхен не любил нравоучений, которые нравоучениями и кончались и ничего не меняли в мире. В историях он предпочитал безыскусную неприглядность, хотел исследовать серые зоны, которые не вписываются в рамки «плохого» и «хорошего»[28].
Выслушав позицию Фройхена, Мэнникс согласился, что тот «предлагает новую точку зрения – возможно, самую правильную». Затем попросил Фройхена отправиться на Гудзонов залив и поискать подходящие сюжеты. Кто знает, какие сокровища сулит этот замысел!
Между собой главы MGM хорошо понимали, что Фройхена надо осторожно вести на протяжении всей его работы. Именно поэтому они попросили новенького сценариста С. М. Нельсона отправиться вместе с Фройхеном: его задача была проследить, чтобы Фройхен и дальше работал «по-голливудски». Возможно, в MGM просто хотели использовать личность Фройхена, чтобы придать фильму налёт аутентичности, а работу над сценарием целиком отдать Нельсону. Стоит учесть, что ещё две крупные студии, Twentieth Century-FoX и Paramount, тоже собирались снимать фильмы на Гудзоновом заливе: возможно, в MGM надеялись, что присутствие Фройхена их отпугнёт. Когда Фройхен и Нельсон отбыли в Канаду, студия раструбила на всю страну, зачем исследователь туда отправился.
Что касалось Нельсона, задача очень радовала его. Он и раньше видел Фройхена, наблюдал, как тот вразвалочку ходит по студии, и слышал, что о нём рассказывают коллеги. Отправиться с Фройхеном в Канаду было всё равно что пуститься в путь в компании героя журнала о приключениях, которые были популярны в те годы (имя Фройхена и правда мелькало в таких изданиях, он даже однажды попал на обложку журнала Saga: True Adventures for Men). По дороге в Канаду молодой сценарист с восторгом слушал истории об Арктике, которые милостиво рассказывал ему Фройхен. Нельсон был очарован своим новым героем, и впоследствии говорил о Фройхене, что тот – «мужчина во всех смыслах этого слова». Прибыв на место и заселившись в отель, сценаристы отправились на поиски хорошей истории.
Без малого одиннадцать лет прошло с тех пор, как Фройхен в последний раз бывал на севере Канады: в то время обе ноги ещё были при нём. С тех пор многое изменилось. В город Черчилль в провинции Манитоба, расположенный недалеко от того места, где он чуть не погиб в 1923 году, Фройхен въехал в комфортном автомобиле. На горизонте высились зерновые элеваторы, а сам город превратился в современный порт – значит, населению уже не грозит непременная гибель в случае голода. Вот такие блага цивилизации Фройхен хотел показать в своём фильме: он хотел продемонстрировать зрителям, что места вроде Черчилля выигрывают, когда получают связь с внешним миром.
Напарники начали работу: Фройхен отправился на поиски натуры, а Нельсон засел в архивах Компании Гудзонова залива и Королевской канадской конной полиции. Прошло несколько дней, и Фройхен напал на превосходную историю. Случилась она примерно семьдесят лет назад, и подробности её со временем менялись, пока из них не вышла местная грубоватая легенда. Главным героем в ней выступал человек, которого местные радостно именовали «ниггер Дэн». На самом деле этого человека звали Дэниел Уильямс, он был рабом из Джорджии, а в такую глушь забрался, потому что прослышал, что чем дальше на север заходишь, тем свободнее становишься. К сожалению, не успел Уильямс прибыть в Северную Канаду, как его обманом снова поработили – на сей раз Компания Гудзонова залива. Положение его стало немногим лучше, чем в Джорджии. Сообразив, что с ним сделали, он завязал перестрелку, а потом убежал в леса, где и поселился на много лет, питаясь чем придётся и иногда встречая коренных американцев. Те, однако, относились к нему с подозрением. Уильямс был ревностный христианин и всё пытался обратить их в свою веру, иногда и насильно: являлся к ним в поселение с Библией в одной руке и с винтовкой в другой. Он так рвался донести до них слово Божье, что даже попытался купить у французского торговца, иногда посещавшего эти места, крестильные одежды. Торговец в какой-то момент сообщил о происках Уильямса канадским властям (его по-прежнему разыскивали после той перестрелки). Уильямса изловили, поспешно судили и казнили.
Фройхен, хотя и прожил в Северной Канаде не один год, никогда такой истории не слышал. Она напомнила ему людей вроде Джона Брауна, подверженных крайностям. Уильямс не был ни героем, ни злодеем: он был одновременно и террористом, и мессией, и борцом за свободу, и беглецом от закона. «Серее» истории не придумаешь – как раз такие любил Фройхен. Только вот этот сюжет совсем не сочетался с изначальной идеей Фройхена выставить Компанию Гудзонова залива в выгодном свете – идеей, на которую согласилась MGM. Но Фройхен уже загорелся: в истории Уильямса он увидел новый взгляд на темы, которые исследовал в ранних своих романах. Смерть Уильямса он рассматривал как притчу о недопонимании и неправедном суде, а самого Уильямса – как многопланового, далёкого от идеала персонажа.
Благодаря этой истории Фройхену выпал бы шанс исследовать другую тему, которая взволновала его после приезда в США, – положение афроамериканцев и наследие рабства. Фройхен отлично видел, как скверно обращаются с афроамериканцами у них на родине,
