Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тесные связи митрополичьего престола с престолом великокняжеским и с объединительными стремлениями Москвы неизбежно вызывали разлад между московской митрополией и великими князьями Литовскими, как политическими соперниками Московских, особенно после окатоличения первых. Отсюда мы видели ряд попыток получить отдельного митрополита для Западной России. И наконец во время Ионы, несмотря на все его старания сохранить церковное единство, совершилось окончательное иерархическое разделение Русской церкви на две половины: на Киевскую митрополию был поставлен Григорий, ученик бывшего русского митрополита Исидора (1458). Это событие сильно огорчило престарелого Иону. Тщетно он писал послания к западнорусским епископам, а также к князьям, боярам и всему западнорусскому народу и увещевал их крепко стоять за православие и не принимать к себе Григория, на которого собор епископов, созданный в Москве Ионою, произнес отлучение от церкви. Спустя три года после того, Иона скончался посреди забот и огорчений, причиненных этим разделением. Преемник его, архиепископ Ростовский Феодосий, был, по его примеру, поставлен собором севернорусских епископов. Таким образом этот новый обычай поставления навсегда утвердился в Москве.
В следующем 1462 году 27 марта за Ионою последовал в могилу и сам великий князь Василий, не достигши еще и пятидесятилетнего возраста. Его смерть была, по-видимому, следствием неудачного лечения. Захворавши, он вообразил, что у него сухотная болезнь; а обычное в то время лечение этой болезни состояло в том, что прижигали горящим трутом разные части тела. Но происшедшие от того раны начали гнить, и повели за собою смертельный исход болезни великого князя.
Вообще во вторую половину своего княжения Василий II или Темный является уже не тем подвижным, довольно простосердечным и даже несколько легкомысленным юношей, каким мы его видели прежде. Не столько годы, сколько тяжелый опыт, постигшие его превратности судьбы и особенно насильственная потеря зрения развили в нем значительную политическую ловкость, соединенную с суровостью и упорством в достижении своих целей. Эти последние качества являются, впрочем, как бы наследственными в ряду московских собирателей Руси. Но, верный старым княжеским обычаям раздела, Темный уничтожил уделы в Московской земле как бы для того единственно, чтобы вновь разделить ее между своими сыновьями, которых осталось после него пять: Иван, Юрий, Андрей Большой, Борис и Андрей Меньшой. Очевидно, в его время у Московских князей все еще не было ясного понятия об их земле как о едином нераздельном государстве. Понятие это вырабатывалось не единоличными взглядами, а, так сказать, временем, совокупностью всех обстоятельств, одним словом — историей. В духовном же завещании Василия Темного оно выразилось сравнительно с предшествующими завещаниями дальнейшим шагом в материальном преобладании старшего сына над младшими. Иван Васильевич вместе с титулом великого князя получил и все важнейшие города, а именно: треть Москвы, Владимир, Суздаль, Переяславль, Коломну, Нижний, Галич, Устюг, Кострому и проч. Его братьям назначено по нескольку городов и волостей второстепенного значения; например, Юрию Дмитров, Можайск и Серпухов, Андрею Большому Углич, Бежецкий Верх и Звенигород, Борису Волок Дамский, Ржев и Руза, Андрею Меньшому Вологда и Заозерье. Их матери великой княгине Марье Ярославне отказаны доходы с Ростова и многие села. Но важно то, что все уделы братьев, сложенные вместе, далеко не равнялись части их старшего брата и великого князя. А если возьмем в расчет существовавшую тогда крепость семейного быта, обычай повиноваться старшему брату, как отцу, значительно укрепившееся великокняжеское самовластие, все более укоренявшуюся в населении привычку смотреть на Москву, как на свою руководительницу, а на ее князя, как на своего государя, то убедимся, что раздел, произведенный Темным, не представлял большой опасности дальнейшему развитию государственного единства{57}.
Василий Темный сосредоточил в своих руках почти все Московские уделы и значительно подвинул вперед дело объединения Северо-Восточной Руси, окончание которого досталось на долю его ближайшим преемникам. При его смерти эта Русь заключила в себе, кроме великого княжества Московского, еще четыре самостоятельные земли, именно: две вечевые общины, Новгород и Псков, и два особых княжества, Тверское и Рязанское. О вечевых общинах будем говорить особо, а теперь бросим взгляд на судьбы Твери и Рязани во времена двух московских Василиев.
Знаменитый противник Димитрия Донского, великий князь Тверской Михаил Александрович, после примирения с Дмитрием (в 1375 г.), княжил еще целых 24 года, в течение которых Тверская земля пользовалась внешним и внутренним миром. Нам известны только два обстоятельства, которые слегка нарушили этот мир. После Тохтамышева погрома Михаил вздумал было воспользоваться разорением Москвы и отправился в Орду вновь хлопотать об ярлыке на великое княжение Владимирское. Но эта попытка не имела успеха. Димитрий, как известно, отправил туда же своего старшего сына Василия, и Тохтамыш склонился на сторону Москвы. Не видно, впрочем, чтобы такая попытка вызвала какие-либо враждебные действия между Тверью и Москвою. По смерти Димитрия Донского Михаил жил в мире и дружбе как с Василием Дмитриевичем Московским, так и с Витовтом Литовским. Второе обстоятельство, нарушившее спокойствие Тверичей, была ссора их великого князя с Тверским епископом Евфимием Висленем. Неизвестно, из-за чего она возникла, но можно полагать, что поводом послужили притязания епископа на расширение церковного суда, т. е. на умножение «своих доходов. В этом столкновении духовной власти с княжескою Евфимий показал упорный, неуступчивый характер. Князь однако не решил прибегнуть к насилию, а обратился к высшему церковному авторитету, т. е. к духовному собору. По его просьбе митрополит Киприан с несколькими епископами прибыл в Тверь и, собрав здесь местное духовенство, судил Евфимия по «правилам свв. Апостол и свв. Отец». Евфимий был отставлен от епископства и послан на житье в Московский Чудов монастырь, а на его место митрополит поставил в Твери своего протодьякона Арсения, родом Тверитянина (1390 г.).
По словам летописей, Михаил много занимался внутренним устройством своей земли и был строг в исполнении правосудия, так что в его время будто бы «истребились разбойники, тати, ябедники, корчемники, мытари и злые торговые тамги, всякое насилование и грабление». Вообще эти отзывы о его внутренней деятельности повторяют почти те же черты, какими изображалось княжение Ивана Калиты. Уважение к нему современников и ближайшего потомства выразилось и в особом летописном сказании о кончине этого князя.
Летом 1399 года в Тверь воротились Михайловы послы, два года тому назад отправленные им в Константинополь с милостынею для храма св. Софии. С ними прибыл и один архимандрит, которого патриарх прислал с благословением для князя Михаила, с иконою Страшного суда, мощами святых, честным миром и
