Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Продолжил бы Фриц борьбу, возможно, он бы и выиграл, а король отрекся бы от престола. Но таких подвигов вряд ли стоило ожидать от принца, который, хотя и испытывал давление со стороны жены, в целом разделял представления отца о королевском величии.
Одновременно отношения Бисмарка с монархом подвергались испытанию и по другой сюжетной линии. Вильгельм I с тревогой ожидал давно запланированной встречи в Бад-Гаштейне с австрийским императором. Бисмарк писал Роону в начале июля 1863 года из Карлсбада о том, что он собирался уйти в отпуск, но «король и слышать об этом не захотел, а я не решился его огорчать»: «Он желает, чтобы я оставался на месте, поскольку со дня на день может приехать император, несмотря на то что контакты со мной могут не понравиться западным державам и либералам»37. А жене Бисмарк жаловался: «Как это утомительно, когда на тебя смотрят как на японца… объект всеобщей нелюбви»38. Похоже, и самому Бисмарку была малоприятна общенациональная непопулярность.
24 июля он поселился в отеле Бад-Гаштейна, куда 2 августа без предупреждения прибыл император Франц Иосиф. Антон Шмерлинг (Антон Риттер фон Шмерлинг [1805–1893]), бывший участник революции 1848 года, а теперь «государственный министр» Габсбургов, воодушевленный австрийскими «успехами» в запугивании России, подготовил предложение о реформе Германского союза с целью последующего добровольного объединения Германии под эгидой Австрии. 3 августа 1863 года, когда король Вильгельм наслаждался целебными водами Баден-Бадена, император Франц Иосиф объявил съезд германских князей, которым предстояло собраться через две недели во Франкфурте-на-Майне, столице германской конфедерации39. Это был серьезный вызов замыслам Бисмарка. Все германские князья согласились приехать во Франкфурт. Не мог же не повиноваться своему сеньору и Вильгельм, преданный вассал, тоже получивший приглашение на съезд? Сложилась еще одна конфликтная ситуация, в которой вновь проявились незаурядные лидерские качества Бисмарка. Мы приводим его собственное описание разрешения кризиса:
...
«2 августа 1863 года я сидел в Гаштейне под елями в парке Шварценберга, на краю глубокого ущелья реки Аах. Надо мной было гнездо синиц, и я наблюдал с часами в руках, сколько раз в минуту птичка приносила своим птенцам гусеницу или какое-нибудь иное насекомое… Королева Елизавета (вдова Фридриха Вильгельма IV. – Дж. С .), которую мы встретили в Вильдбаде, на пути из Гаштейна в Баден, также настаивала предо мной, что надо ехать во Франкфурт. Я возразил: «Если король не примет другого решения, то я поеду и буду устраивать там его дела, но я уже не вернусь в Берлин министром». Королеву эта перспектива, по-видимому, встревожила, и она перестала оспаривать перед королем мое мнение… Мне было нелегко убедить короля оставаться вдали от Франкфурта. Я занялся этим на пути из Вильдбада в Баден, когда мы ехали в небольшом открытом экипаже и обсуждали немецкий вопрос на французском языке, так как на козлах сидели слуги. Я считал по приезде в Баден, что мне удалось убедить государя. Но там мы застали короля саксонского, который возобновил от имени всех государей приглашение прибыть во Франкфурт (19 августа). Моему государю было нелегко противостоять этому шахматному ходу. Он многократно повторял соображение: «Тридцать правящих государей и король в роли курьера!» К тому же он любил и уважал короля саксонского, который и лично подходил более всех остальных государей для выполнения этой миссии. Лишь около полуночи мне удалось добиться подписи короля под отказом королю саксонскому. Когда я покинул государя, мы оба были совершенно измучены нервной напряженностью обстановки, и мое устное сообщение, которое я немедленно сделал саксонскому министру фон Бейсту, носило еще отпечаток этого возбуждения. Тем не менее кризис миновал [44] 40…»
«Перевоспитание» короля окончательно сформировало характер отношений между Вильгельмом и Бисмарком. «Уговорив» или «убедив» короля, Бисмарк совершил деяние, достойное настоящего исповедника или любимого сына, заставив монарха отказаться от приглашения, принять которое требовало все его воспитанное традицией королевское существо. Такая доверительность, напряженность и эмоциональность переживаний обычно свойственна очень близким людям. Бисмарку удалось переубедить Вильгельма I, видимо, потому, что король в глубине души почувствовал: этот настырный Бисмарк ему нужен. Он уже не мог без него обойтись. Мне пришла в голову такая мысль: Бисмарк, очевидно, начал играть роль «хорошего сына», на которого все меньше и меньше походил кронпринц Фридрих Вильгельм, попавший под влияние английской принцессы. Триумф, одержанный над королем Пруссии в августе 1863 года, Бисмарк мог с полным правом считать своим самым важным достижением за всю карьеру. Если бы Бисмарк потерпел неудачу, то наверняка не остался бы министром, о чем он, собственно, говорил и вдовой королеве Елизавете. В критический для будущего Германии момент ее судьба решалась не министерствами, не указами, не армиями, а одной лишь магической силой «суверенной самости» Бисмарка. Этот, по выражению Трейчке, «пустой юнкер» в августе 1863 года подавил волю короля и удерживал его во власти своей самости еще двадцать пять лет до самой смерти монарха, уже не только короля Пруссии, но и германского императора. Мое объяснение, может быть, и не удовлетворит читателя, но какая-то таинственная сила, исходившая от личности Бисмарка, все-таки действительно влияла на короля. Если бы король согласился участвовать в съезде князей, а Бисмарк, протестуя, ушел в отставку, то история Германии, да и всего мира могла сложиться совершенно иначе, и этого тоже нельзя отрицать.
29 августа 1863 года Бисмарк сообщает Иоганне о том, что королем завладела «интрига», и поясняет:
...
«Я хотел бы, чтобы какая-нибудь интрига или что-то вроде этого породили другое министерство и я мог бы с достоинством повернуться спиной к этому беспрерывному потоку бумаг и уединиться в деревенской тиши. Такая беспокойная жизнь невыносима. Десять недель я занимался только тем, что исполнял роль секретаря на постоялых дворах»41.
Между Бисмарком и королем установились особые эмоциональные отношения. После нервных потрясений, которыми сопровождалась борьба с «интригами» Вильгельма, Бисмарк чувствовал себя раздраженным, измотанным и подавленным. Регулярность, с которой возникали «интриги» и эмоциональные разрывы с королем, успехи перемежались с неудачами, а угрозы отставки – со спонтанными желаниями покойной деревенской жизни, позволяет нам говорить о своеобразной психологической модели поведения, управлявшей взаимоотношениями двух личностей вплоть до самой смерти одной из них в марте 1888 года. При этом во время эмоциональных кризисов король действительно опасался, что Бисмарк подаст в отставку и «бросит» его.
