Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
...
«Семья молчит. Но мы знаем: если немы люди, возопиют камни. Когда поругано человеческое достоинство, безмолвствуют кровные узы и беспомощное существо брошено на произвол судьбы своими естественными заступниками, тогда в защиту этого существа имеет право выступить любой представитель рода человеческого»50.
Лассаль вызвал графа Эдмунда на дуэль, но тот поднял на смех «глупого еврейского мальчика»51. Лассаля все-таки отправили в тюрьму. Однако он одержал большую моральную победу, когда в 1854 году граф выделил графине немалую сумму денег. Поскольку Лассаль оплачивал ее расходы из своего кармана, она дала письменное поручительство, что в случае успешного исхода будет выплачивать ему ежегодно 4000 талеров52. Это была очень странная пара. Лассаль без конца заводил романы, обсуждал их с Софией, и она их одобряла. Связь Лассаля с германской аристократкой прославила его и в Англии, куда он вместе с Лотаром Бухером в 1862 году ездил на свидание с Марксом. Основоположник марксизма писал потом Энгельсу: «Дабы поддерживать определенную элегантность, моя жена старается надевать только то, что не висело на гвоздях и не гнило в ломбардах… Кстати, как оказалось, он (Лассаль. – Дж. С.) не только великий ученый, вдумчивый мыслитель и выдающийся исследователь и т. п., но еще и Дон Жуан, и революционный кардинал Ришелье»53. Не завидовал ли Маркс Лассалю?
Лассаль родился в буржуазной еврейской купеческой семье, от которой отбился фактически еще подростком. В четырнадцать лет он предсказывал себе великое будущее:
...
«Я стану одним из самых лучших евреев, когда-либо существовавших. Подобно еврею из романа Булвера «Лейла», я способен рисковать жизнью ради того, чтобы избавить евреев от нынешнего угнетенного положения. Я не побоюсь пойти и на эшафот для того, чтобы превратить их снова в уважаемых людей. В своих мечтах я вижу себя их вождем, борющимся с оружием в руках за независимость евреев»54.
Однако вместо того чтобы спасать евреев, Лассаль стал гегельянцем и отправился на учебу в Берлин, откуда мелодраматично писал: «Здесь для меня нет ничего нового. Я достиг высочайшего современного уровня духовного развития и могу лишь наращивать его количественно»55. Гегель открыл для него истину, дал «ясное понимание сущности и силы человеческого духа, объективных субстанций человеческой нравственности». Видимо, он был незаурядным студентом, если даже Александр фон Гумбольдт назвал его «вундеркиндом»56.
Совершив поездку в Италию, где ему довелось ознакомиться с объединительными процессами и подружиться с Гарибальди, Лассаль в январе 1862 года вернулся в Берлин. Здесь он уже встретился с революционером-социалистом Лотаром Бухером (1817–1892), чтобы выяснить его мнение насчет трансформации Германии по методу Гарибальди. Бухер ответил57:
...
«Все меры, которые вы предлагаете, чисто политические и правовые, можно сказать, старые, и они могут породить еще больше буржуазии. А новые отношения собственности, новые в смысле смены владельцев, а не в результате, говоря метафорически, смены химических свойств собственности, могут поддерживаться только беспрерывной войной, террором меньшинства»58.
Лассаль и Бухер образовали некий мозговой тандем по изучению проблем, вызывавшихся индустриализацией и возникновением нового класса – пролетариата. Лассаль начал выступать с громозвучными лекциями в расчете на то, что его арестуют и предоставят, как это было в случае с графиней Гацфельдт, трибуну для красноречия и пропаганды. Бухер сомневался в теоретической основательности своего партнера, сбитого с толку гегельянством, о чем он позднее и писал Бисмарку, когда переметнулся в другой лагерь, фактически превратившись в его сподвижника и журналистского пособника:
...
«Заблуждение для меня не ново. Оно свойственно и другим гегельянцам, поскольку проистекает из самой сути философии Гегеля, которая, как известно, пытается доказать параллелизм или тождественность между идеями чистого разума (алгебра) и явлениями природы и историческими событиями (действия с известными числами)»59.
Тем временем Лассаль обрушился на либерализм. Показательно в этом отношении его выступление перед Ассоциацией работников физического труда в Ораниенбурге на тему «Об особой связи текущего исторического момента с идеей рабочего сословия» ( «On the special relationship between the present historical period and the idea of the Arbeiterstand»):
«Если бы мы все были в равной мере умны, образованны и богаты, то и идею (рабочего сословия) можно было бы считать полноценной и нравственной. Но мы таковыми не являемся, и потому эта идея ущербна, поскольку может привести к еще большей безнравственности и эксплуатации… Вы – скала, на которой воздвигается храм настоящего и будущего… С вершин научного знания зарождающееся утро нового дня можно увидеть раньше, чем внизу в суматохе повседневной жизни. Приходилось ли вам когда-либо наблюдать восход солнца с горной вершины? Багрянец медленно густеет, поднимается все выше и выше, заливая кровью далекий горизонт и предвосхищая рождение нового светового дня. Облака и скопления тумана плывут, сталкиваясь, сливаясь или расходясь, и пытаются загородить рассвет, создавая на нем разорванные и нестойкие темные пятна. Но никакая сила на земле не может остановить это магическое восхождение солнечного круга, который через час уже повис над горизонтом, освещая и согревая весь небесный свод. И разве один час зари не равен десятилетию или двум в жизни человечества, в продолжение которых могут произойти еще более драматичные исторические пробуждения»60?
* * *
Вскоре Лассаль выступил перед гражданской ассоциацией Берлина с речью «О природе конституций». Он заявил аудитории: конституция – это не просто свод принципов, изложенных на бумаге, а отражение расстановки социально-политических сил в отдельно взятой стране. Следовательно, конституция 1850 года с трехклассной избирательной системой и статьями 47 и 108, утверждавшими автономность армии, отображала реальности прусского общества:
...
«У владык слуги лучше, чем у вас. Слуги государей не такие красноречивые, как слуги народа, но они люди прагматичные и инстинктивно чувствуют, что действительно важно, а что нет… По своей природе конституции – сфера не права, а власти. Принятые конституции эффективны и долговечны только тогда, когда отражают реальное соотношение социально-политических сил в обществе»61.
