Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, мы передадим ваше сообщение в Петербург по своим каналам связи, более совершенным, чем ваши – сказал я, – а уже оттуда его со всей возможной скоростью направят адресату. И не делайте, пожалуйста, такое лицо, Джеки – вы же прекрасно понимаете, что распространять технологии, критически важные для военного дела, мы будем не раньше, чем убедимся в необратимости нашего союза. Что поделать: людей, которые соблюдают только свои интересы, не любит никто…
26 июня 1908 года, 18:15. Санкт-Петербург, Зимний дворец, рабочий кабинет Канцлера Российской Империи.
Присутствуют:
Императрица Всероссийская Ольга Александровна Романова;
Князь-консорт и генерал-лейтенант Александр Владимирович Новиков;
Канцлер Российской империи Павел Павлович Одинцов;
Командующий САФ – вице-адмирал Сергей Сергеевич Карпенко;
Первый заместитель начальника СИБ – полковник СИБ Евгений Петрович Мартынов;
Начальник Загранразведки – полковник СИБ Игорь Михайлович Баев;
Посол доброй воли Британской империи – принцесса Виктория Великобританская;
Посол Германской империи – граф Фридрих (Якоб Людвиг Вильгельм Йоаким) фон Пурталес.
Этот Малый Совет в несколько расширенном составе (за счет принцессы Виктории и германского посла) планировался заранее. Императрица понимала, что, так или иначе, когда «Быстрый» зафиксирует пролет кометы, понадобится что-то решать, и достаточно быстро, а потом информировать об этих решениях «союзников». Именно так, союзникив кавычках, потому, что качество британской и германской дружбы оценивалось как «третий сорт не брак». К таким друзьям не только спиной, а даже боком поворачиваться опасно. В лучшем случае вытащат кошелек, в худшем – пырнут ножом. Но до первых попыток партнеров вильнуть задницей игру следовало вести честно, а потому на совещание по кометному вопросу были приглашены Виктория Великобританская, а также германский посол Фридрих фон Пурталес – сейчас он с изумлением оглядывался, впервые в жизни попав в логово русского канцлера. И в то же время на британского посла Никольсона Одинцов смотрел с брезгливым недоумением: мол, а этот скользкий, как жаба, человек зачем сидит в Петербурге? И потому все свои дела с британцами он вершил через королевскую дочь, находящуюся в шаговой доступности.
– Итак, господа, – сказал канцлер Одинцов, едва императрица уселась в свое личное кресло, – должен поставить вас в известность, что дело с кометой прошло благополучно. После торможения в атмосфере и времени некоторой неопределенности стало известно, что период ее обращения вокруг Земли составит сорок девять часов, а наиболее вероятное место падения – восточное побережье Североамериканских соединенных Штатов в окрестностях Нью-Йорка. Сценарий апокалиптический при попадании прямо в яблочко, и вообще никакой, если взрыв произойдет над просторами Атлантического океана, канадской тайгой или Гудзоновым заливом… Я лично предпочел бы второй вариант, но кто же меня будет спрашивать. Перекрестье прицела лежит как раз на Нью-Йорке, а Господь, когда захочет, бывает очень метким стрелком.
– Какой кометы, герр Одинцов? – растерянно переспросил германский посол. – Я не знаю ни о какой комете, и думал, что меня пригласили обсудить отношения в треугольнике «Россия, Германия и Великобритания»…
– Зато об этой комете прекрасно осведомлен ваш кайзер, – сказала императрица Ольга. – Будьте уверены, он с нетерпением ждет от вас сообщения по результатам этого совещания.
– Там, в нашем далеко не прекрасном мире, – сказал канцлер Одинцов, – тридцатого июня 1908 года над сибирской тайгой в районе Подкаменной Тунгуски, на высоте примерно десяти километров прогремел ужасающий взрыв, чья мощность впоследствии была оценена в запредельные для вас пятьдесят миллионов тонн тротила. Перед этим очевидцы видели быстро снижающееся над тайгой объятое пламенем небесное тело, а за трое суток до означенного события небо над севером Европы озарилось странным жемчужным сиянием, да только тогда этому никто не придал значения. Мы, люди обстоятельные и дотошные, не оставляющие ничего на волю случая, больше года назад вывалили все имеющиеся у нас материалы на директора Санкт-Петербургской обсерватории академика Баклунда и попросили его, как специалиста, внимательно рассмотреть все обстоятельства и выдать заключение: ждать нам удара снова на том же месте или возможны другие варианты. Важнейшие открытия в истории человечества делались на кончике пера; самое главное – вручить это перо подходящему человеку. Одновременно в высокогорном районе Кавказа началось строительство астрономической обсерватории, оснащенной новейшими изделиями фирмы «Карл Цейс». Ее предназначением на первом этапе была ловля этой кометы, а впоследствии – работа на благо русской и мировой науки. Академик Баклунд с чисто скандинавской дотошностью математическим путем исследовал несколько гипотез, но каждый раз приходил к выводу, что они не соответствуют наблюдавшимся в нашем мире явлениям. Падающая комета по факту была гораздо медленнее, чем должно было быть при прямом столкновении, с какой бы стороны ни пришел удар. Тогда прозвучало предположение, что столкновение было двойным. Сначала – скользящий удар по касательной, пришедшийся на верхние слои атмосферы, и только потом потерявшее большую часть скорости небесное тело, описав один оборот вокруг Земли, упало на ее поверхность. Место такого падения заранее предсказать невозможно, ибо в каждом новом мире, оторвавшемся от Основной последовательности, эта русская рулетка крутится заново. Единственное, что было известно сразу – это что падение состоится где-то в диапазоне между сороковым и шестидесятым градусами северной широты. Во время Второго Венского конгресса мы ознакомили с полученными результатами британского короля Эдуарда, германского кайзера Вильгельма, а также императора Австро-Венгрии Франца Фердинанда, и попросили держать эти сведения в тайне. В противном случае могли разгореться ужасающая паника, пир во время чумы и прочие негативные явления. Сегодня, когда это небесное тело уже прошло через атмосферу, и результаты наблюдений за этим явлением обработаны, в европейских столицах, лежащих между пресловутыми сороковым и шестидесятым градусами северной широты, могут выдохнуть. Пронесло – ибо взрыв над крупным городом принес бы пострадавшей стране миллионные жертвы…
– Ну, если мой кайзер был осведомлен об этом явлении заранее, что называется из рук в руки, – сказал германский посол, немного подумав, – то я снимаю свои вопросы. Представляю, что могло бы случиться если бы хотя бы отрывочные сведения о таком взрыве, возможном над любой из европейских столиц, просочились в прессу. Содом и Гоморра, а также буйные выходки обитателей Бедлама и Башни дураков[43] мгновенно поблекли бы в сравнении с явленными миру образцами паники, глупости и авантюризма. Только святой мог бы спокойно заниматься текущими делами, зная о возможности катастрофы с миллионными жертвами. О таком лучше
