Чекисты рассказывают. Книга 4-я - Владимир Листов

В мае в район дислокации «Грозного» прибыл из-за линии фронта специальный отряд «Сокол». Его командир — Николай Соколов — сразу же установил контакт с Озмителем, вместе громили вражеские гарнизоны, вели бои с карателями.

На востоке треугольника в Гусинском лесу обосновались отряды под командованием чекистов капитана Григория Хвостова и майора Якова Шпилевого. А дорогу Орша — Витебск контролировали бойцы спецотряда «Фаза».

Жизнь оккупантов и их пособников в этом районе стала невыносимой. Взрывы гремели совсем недалеко от штаба генерал-фельдмаршала Клюге, командующего армейской группой «Центр».

Гитлеровцы вынуждены были усилить охрану дорог. Вдоль насыпи вырубался лес, появились кирпичные будки и дзоты. Круглые сутки по шпалам шагали патрули. Ночью движение эшелонов почти прекращалось. Резвый бег поездов сменился неторопливым пыхтением: чем выше скорость, тем больше вагонов летит под откос при взрыве. Горячие поборники блицкрига стали усваивать простую истину: тише едешь — дальше будешь. Пропускная способность железных дорог резко снизилась. А диверсии продолжались. Стальной треугольник рвали изнутри и снаружи. И эхо взрывов отдавалось в сердцах людей, которых фашисты хотели превратить в покорных рабов, убедить в незыблемости «нового порядка».

Боевая дружба крепко спаяла воинов-чекистов. Она родилась у дымных костров, когда делили последний кусок хлеба, под плотным огнем, когда пробирались к железнодорожному полотну. В мае Зина Чернышева, фельдшер отряда «Грозный», бросилась в горящий дом, чтобы вытащить смертельно раненного бойца Валю Лазарева. Шестеро бажановцев: младший лейтенант Борис Галушкин, Сергей Щербаков, Виктор Правдин, Павел Маркин, Иван Головенков, Алексей Андреев, голодные, измученные, несли тяжелораненого товарища Степана Насынова по вражеским тылам за линию фронта. Озмителевцы младший лейтенант Иван Петрушин, бойцы Владимир Кочергин, Василий Калганкин, Николай Фотин, Сергей Мишкин вместе с местными партизанами в июле доставили из треугольника во фронтовой госпиталь Леонида Горшкова. И Насынов и Горшков были спасены.

Ранней весной семь бойцов из отряда Хвостова пробрались в узкий промежуток — всего метров 800 — между Витебским шоссе и железной дорогой около станции Рудня. Здесь их застал рассвет. Укрывшись в яме, поросшей кустарником, решили ждать темноты. Но немцы их обнаружили, открыли огонь и стали обходить со всех сторон. Но вдруг на краю ямы появились продолговатые серые ящики, на них лег человек. Фашисты прекратили стрельбу, видимо, решив, что он хочет сдаться. Стали приближаться к нему, держа автоматы наизготовку. Человек взмахнул рукой. Мощная волна оглушительного взрыва разбросала фашистов. И пока уцелевшие солдаты пытались что-либо сообразить, шестеро бойцов выскочили из ямы и скрылись. Так ценой собственной жизни старший сержант Александр Нахмансон из 1-го полка ОМСБОНа, студент Московского высшего технического училища имени Н. Э. Баумана, спас жизнь своим товарищам.

На железной дороге Смоленск — Орша есть станция Красное. Однажды там с бидонами молока появились наши разведчицы Галя Меерович и Ольга Рылова. На путях стояли воинские эшелоны. В дверях теплушек, на платформе — всюду были видны солдаты и офицеры. Девушки ахнули: фашисты были одеты в красноармейскую форму.

— Ясно, — сказал Федор Озмитель, выслушав взволнованный рассказ разведчиц, — гитлеровцы готовят провокацию.

На следующее утро на стол начальника управления в Москве легла радиограмма:

«20 мая 1942 года в 7 часов 30 минут через станцию Красное со стороны Орши на Смоленск прошли два эшелона. Люди одеты в форму командного и политического состава Красной Армии. Один в форме генерала… «Грозный».

Комиссар государственной безопасности взял карандаш и на уголке радиограммы написал:

«Срочно предупредить товарища Жукова…»

Подразделение, которое разведчицы видели на станции Красное, возглавляли ярые энтээсовцы, состоявшие на службе в гитлеровской разведке.

Диверсанты под видом красноармейцев, выходивших из окружения, должны были проникнуть в расположение находившихся в тылу врага частей 4-го воздушно-десантного корпуса генерала Казанкина и конно-механизированной группы 1-го гвардейского корпуса под командованием генерала П. А. Белова, захватить последнего со штабом в плен, возглавить руководство войсками и попытаться склонить их к переходу на сторону немецко-фашистских войск. Даже если бы эта операция не удалась, диверсанты и их хозяева надеялись внести панику в наши войска. Этот план, благодаря сообщению Озмителя, потерпел провал.

Так состоялось знакомство с первым вооруженным формированием, созданным фашистской разведкой из перебежчиков и дезертиров. Этому формированию фашисты дали провокационное название «Русская народная национальная армии». В секретных же документах врага «РННА» именовалась «Зондерфербанд Граукопф» — «Особая часть «Седая голова». Находилась она в ведении Гелена и его ближайшего помощника Эриха Наука, а на фронте подчинялась начальнику разведывательно-диверсионной «Абверкоманде — 2-Б» подполковнику Геттинг-Зеербург Вернеру, штаб которого дислоцировался в Смоленске.

В зондерфербанде готовили шпионов, диверсантов, провокаторов, террористов различных мастей для борьбы с партизанским движением и засылки в глубокий тыл Советской Армии.

На Витебщине, вдоль опушки Щербинского лесничества, раскинулись деревни Новая Земля и Гичи. С южных окраин этих деревень, в районе железнодорожного разъезда Шуховцы хорошо просматривалась автомагистраль Москва — Минск и железная дорога Орша — Смоленск. Именно здесь партизаны чаще всего устраивали засады.

Во второй половине июля 1942 года для пресечения партизанских действий сюда прибыла рота первого батальона гарнизона «Москва» так называемой «Русской народной национальной армии». Командовал ротой некто Григорьев.

Федор Озмитель, посоветовавшись с командирами отрядов Никандром Талерко и Николаем Соколовым, принял решение попытаться склонить роту «РННА» на переход к партизанам. В нашем отряде воевал партизан Марченко. Его жена жила в деревне Новая Земля. Ниточку связи с деревней мы использовали для изучения людей этой роты. Вскоре записка Федора Озмителя через третьи руки попала к командиру роты Григорьеву. Наше командование дорожило связными и теми, кто помогал вести разведку в стане врага. Поэтому в записке, переданной Григорьеву, излагалось предложение о бесконтактном способе связи и условиях перехода роты на сторону партизан.