Малый бедекер по НФ - Геннадий Прашкевич

У входа Шурик задержался.

Он не хотел привлекать внимание вахтерши.

Если дождаться молодых фантастов, решил он, можно замешаться в их компанию, тогда вахтерша быстро к нему привыкнет. Он стоял под тихо падающим снегом, остро ощущая особое очарование большого вечернего города.

Шурик любил такие вот снежные вечера.

В такие вечера с ним всегда что-то случалось.

Он и сейчас был полон предчувствий и обрадовался, завидев оживленную компанию молодых фантастов и поэтов. Впереди величественно шагал военный фантаст в военной папахе и в длинной военной шинели, из-под которой ненамного от снега под ногами проглядывали военные сапоги.

— Ребята, — кинулся Шурик навстречу. — Это ваша книга?

— В каком смысле? — сдержанно удивился один из фантастов, маленький, худой, в маленьких темных очках, которые он не снимал с хитрых глаз ни при какой погоде.

— Ну… Это вы ее написали?

— А-а-а… — облегченно протянул фантаст. — Вам автограф?

— Если можно.

— Почему же нельзя? Вали с нами.

Перед Шуриком гостеприимно распахнулись двери Домжура.

Бар гулял.

Музыка, дым столбом, смутные лица.

Дым, собственно, стоял не столбом, он стоял над столиками, как локальные атомные грибы. Пахло сложно. Пахло подожженным кофе, болгарскими сигаретами, пролитой водкой. На холодных курах, уложенных в плоское блюдо, посыпанных петрушкой, лежала бумажка — «Птици».

Они и выглядели как птици.

Игнорируя этот новый вид кур, Шурик взял свои сто пятьдесят (на казенные деньги) и присоединился к молодым фантастам. Он быстро и профессионально разобрался, кто из них кто и к кому следует присушиваться.

После этого он неторопливо обвел взглядом бар.

Мамаево попоище.

За стеной — снег.

Медлительный, белый.

За стеной тишина позднего вечера, там душу отпускает, а тут…

Разумеется, Шурик не заблуждался в природе вечернего веселья. У каждого тут были свои заботы. Например, догадался Шурик, рыхлая женщина со следами былой красоты на лице, очень сильно на кого-то похожая и по-хозяйски восседавшая во главе двух сдвинутых столиков, явно проводила презентацию нового мужа. Муж сидел рядом с ней — маленький и ничтожный. Он низко и смущенно наклонял маленькую голову, уже отягощенную исполинскими рогами. Зато его владелица (богиня плодородия, вот на кого она походила) голову держала прямо, и ни на секунду не закрывала подвижный и хищный рот.

— У меня эйдетизм, — сказал Шурику фантаст в темных очках, отмахиваясь от бутылки с соком. — Не путай с идиотизмом. Я просто запоминаю и чувствую все запахи. Понимаешь? Я не умею забывать однажды услышанный запах. Ни плохой, ни хороший. У меня не получается.

— Ты мой генерал, — настаивала рядом богиня плодородия. — Ты мой генерал, — настаивала она, резко двигая хищным подвижным ртом.

— Не преувеличивай, — скромно отвечал муж, чем-то даже привлекательный в своей ничтожности.

— Ну, полковник, — ласково шла навстречу богиня плодородия.

— Не преувеличивай…

— Ну, майор, — сердилась богиня плодородия. — Для меня ты всегда по меньшей мере майор. Разве ты не чувствуешь себя майором?

— Не преувеличивай…

В другом углу задымленного бара назревал скандал.

Безбровый рыжий человек, низко пригнувшись к столику, торопливо бормотал растерянному собеседнику:

— Ты извини, ладно? Ты главное, извини. Экое дело, сам подумай/Ты извини. Что говорить, сам ведь знаешь…

— Отстань, — отбивался от рыжего растерянный собеседник в вельветовом, как бы задымленном костюме. — Какие, к черту, извинения? Не стоит.

— Как это не стоит? — все быстрее бормотал безбровый и рыжий. — Как это не стоит? Ты извини…

— Да хватит, черт побери!

— Рыжих замуж не берут, — загадочно заметил фантаст в темных очках.

Он наконец подписал книжку для Шурика и пустил ее по кругу.

— Ты все же полковник.

— Не преувеличивай.

Шурик остолбенел.

За его спиной вдруг раздался ритмичный голос:

— Кампучия — это маленькая страна, удачно расположенная между Северным и Южным полюсами, так, чтобы в ней всегда было не жарко и не холодно. Название Кампучии происходит от древнего «камень-пучить», что переводится с кампучийского как «внимательный пристальный взгляд из-за груды камней». Кампучия очень богатая страна. Камни, песок, бананы и мартышки — вот далеко не полный перечень больших богатств Кампучии. Но главное богатство Кампучии — это, конечно, люди.

— Чего это он, а? — тревожно спросил Шурик.

— Королев-то? — удивился фантаст в темных очках. — Да он ничего. Это он пока новую вещь читает.

— Кампучийцы очень могущественный народ. Они могут делать компьютеры не хуже японцев, только никак не соберутся. Кампучийцы в большинстве своем стихийные атеисты. Если погода ясная и безоблачная, кампучийцы не верят в бога и нисколько его не боятся, но стоит разбушеваться стихиям, как кампучийцы, сбиваясь в маленькие испуганные кучки, быстро возвращаются в лоно церкви.

— Нет, ты у меня все же полковник.

— Кампучийцы очень наблюдательный народ. Днем половина кампучийцев, лежа на песке, внимательно наблюдает за ярким кампучийским солнцем, а ночью другая половина кампучийцев ведет внимательное наблюдение за луной и звездами. Утром они обмениваются информацией.

— Да уж, извини. Тут никак без этого, правда?

— Капмучийцы прекрасные ловцы жемчуга. Если бросить горсть жемчужин в толпу кампучийцев, ни одна жемчужина не долетит до земли. Кампучийцы очень умело пользуются иностранной видеотехникой. Один известный американский путешественник рассказывал, как ловко кампучиец снял его собственной камерой зазевавшегося какаду с довольно высокой пальмы. В Кампучии, кстати, вы не встретите ни одного тигра. А если встретите тигра, то уже никогда не встретите ни одного кампучийца. Из животных кампучийцы больше всего не любят пингвинов, потому что хорошо помнят слова М. Горького про его жирное тело.

«Чье тело?» — окончательно вырубился Шурик.

— Но еще больше кампучийцы ненавидят кенгуру. Существует много народных легенд и преданий о том, как кенгуру хватали детенышей кампучийцев, путая их со своими, и огромными прыжками уносились вдаль. В хижине каждого кампучийца можно увидеть портрет большого бородатого мужчины. Каждый кампучиец сразу скажет, что это портрет Большого Белого Охотника, Убившего Кенгуру Мирового Капитализма. Кампучийцы большие патриоты своей родины. С большой неохотой они целыми тысячами выезжают за рубеж. Землю капучийцы делят на два полушария, и одна половина кампучийцев шарится на одном полушарии, а другая на другом. Некоторые кампучийцы входят в шведский парламент. Они моют там полы, после чего в парламент входят шведские параментарии. Кампучийцы очень чистоплотный и опрятный народ. С большой охотой они чистят обувь приезжим французам и американцам. Больше всего кампучийцы любят жить, многим это удается проделывать годами.