Я еду домой! (Том 3) - Андрей Круз

У входа на участок дети хором закричали и бросились во двор, оставив Машу отпирать входную дверь. С крыши крыльца в два приема - на подоконник, а потом на перила - спрыгнул Барсик, огромный и лохматый персидский котяра с непривычными для «персов» хищными повадками. Он боднул головой ее в ногу, заурчал, а потом вдруг погнался за детьми - он был еще и общительным.

Два других кота встретили ее в сенях - темноватом тамбуре, где все разувались. Тоже поурчав, они вперегонки побежали на кухню - наполненные с утра миски опустели, и звери твердо и однозначно намекали на то, что их следует наполнить.

Вообще, как Маша заметила, поведение котов после того как все началось, здорово изменилось. Они стали меньше шляться по окрестностям, стараясь держаться поближе к дому, а по ночам реагировали даже на самый слабый шум, сразу же просыпаясь и настораживаясь. Так они засекли стоящего на крыльце мертвеца - сосед умер от инфаркта ночью и, как и положено, обратился.

Тогда они здорово растерялись, не зная как поступить. Выглянувший в окно и осветивший соседа фонариком Володя сказал, что тот совершенно целый и чистый, и если его застрелить, то могут подумать невесть что. В конце концов Володя и еще один мужик из соседнего дома сумели свалить и связать зомби, и уже в таком виде предъявить его подъехавшей ГБР, вызвав у тех тяжкое изумление. Потом разобрались, правда, а на будущее сказали, чтобы так не рисковали - нескольких свидетелей того, что убили зомби, вполне достаточно.

Почти сразу за ней приехал Юрка, красный и вспотевший - наверняка гнал на своем велике как бешеный. Когда он вошел, Маша обернулась к нему и сказала:

— Папа жив. Он уже в Европе и едет к нам.

Сын как-то замер, потом совершенно неожиданно подбежал к ней и обнял так крепко, что дыхание перехватило. А затем она почувствовала, что он плачет. В первый раз за долгое-долгое время.

18 июня, воскресенье, утро. Мюйден, окрестности Амстердама.

Вим приперся прямо на лодку и разбудил меня криком и топотом. Я глянул на часы - семь утра, пять минут восьмого.

— Ты что в такую рань? — спросил я, выбираясь из каюты в рубку. — У тебя же выходной вроде как.

В Мюйдене люди блюли общечеловеческие выходные, субботу с воскресеньем. Когда я об этом узнал, то даже как-то погордился за них, это было уже настоящим признаком наладившейся человеческой жизни, постоянный аврал закончился.

— Вот я и не хочу убивать его целиком на эту поездку, — сказал он. — Поехали за твоим грузовиком.

— Понял, — кивнул я и спросил: — Кофе будешь?

— Давай, не откажусь, — продемонстрировал он общую для всех голландцев радость от неожиданно свалившейся халявы и уселся на диван.

Хорошо, что кофе сработал, а то он бы тут торопил меня в процессе всего утреннего туалета. А я по утрам спешить ненавижу, всегда был такой. И небритым я никуда не поеду, ненавижу это состояние морды, когда к ней прикоснуться противно.

В общем, пока Вим пил кофе, я успел привести себя в божеский вид, а затем налил и себе чашку. Вопросительно посмотрев на него, показал кофейник, и Вим кивнул, протянув мне свою - не отказался от второй.

— Я тебя спросить хотел, — сказал он, отхлебывая из чашки и подцепив из маленькой корзинки круглое печенье, которого я накупил вчера вечером в булочной на набережной, по пути… хотел сказать что «домой», но все же ошибкой будет, по пути на лодку.

— Спрашивай, — кивнул я, следуя его примеру.

Печенье было очень вкусным, сухим, хрустящим, и самое главное - на корицу не поскупились, до которой я всегда был большим охотником.

— Ты уже решил, как и на чем поедешь? — спросил Вим.

— Нет пока, — покачал я головой. — Во всем есть свои плюсы и минусы. Пойду морем - сумею вывезти с собой только мотоцикл, — я кивнул на обмотанную пластиком «ямаху», привязанную к мачте. — Поеду сушей - могут быть проблемы на дорогах, а я теперь один, даже отстреливаться некому. Думал найти что-то такое плавучее, что можно обменять на хороший грузовик в Петербурге, но тоже… как повезет. Вдруг там менять никто ничего не захочет.

— А с лэндровером что делать собираешься?

— А что? — ответил я вопросом на вопрос.

— Мне он нравится, — сказал Вим. — Новый, надолго хватит.

— А тебе зачем? — удивился я. — Броня надоела?

Вим отпил кофе, вздохнул, затем ответил:

— Броня у меня на службе. А еще у меня бывают выходные, такие, как сегодня.

— А… ну да, — согласился я, дав себе пять баллов за наблюдательность - только сейчас заметил, что Вим не в форме, только автомат тот же и поверх спортивной куртки подвесная с магазинами и прочим.

— Так все же?

— Да… забирай, — пожал плечами. — Для того чтобы груз везти, он мне маловат, броню на него не повесишь и на палубу не затащишь. Я его сюда пригнал для того, чтобы было на чем ездить до тех пор, пока не уеду.

— Спасибо, — серьезно кивнул Вим. — Но мне неловко просто так забирать. Могу заплатить?

— А за что? — изобразил я удивление. — Я же его все равно брошу, нечестно будет.

Вим подумал, кивнул, затем сказал:

— Попробую как-то отплатить, считай, что я тебе должен.

— Да ладно! — уже немного возмутился я. — Ты и так много для меня сделал, сам ведь знаешь.

— В любом случае, буду считать его своим после твоего отъезда, — сказал он. — Пока пользуйся сам. Едем?

— Едем, — кивнул я, собирая со стола чашки и унося их в мойку.

Насыпал еды Тигру, явно неодобрительно отнесшемуся к тому, что я его в очередной раз оставляю на охране и обороне лодки, и мы направились к стоянке, пешком через весь Мюйден.

Опять возникло странное ощущение того, что все предшествующие беды мне только почудились, настолько спокойно и мирно выглядел этот городок. Словно и не было здесь ничего, словно не прошлась здесь смерть. Проехал навстречу грузовичок, загруженный явно недавно изготовленными печками, похоже, что решается вопрос с отоплением, пахло свежей выпечкой из булочных, по улицам медленно ползли уборочные машины, собирая весь мусор и обмывая мостовую. Жизнь. Самая обычная человеческая жизнь.

Дорога до той самой фермы, на которой мы совсем недавно скрывались, заняла совсем немного времени. Дорога не была пустынной, по ней шли машины и в попутном направлении, которых мы обгоняли, и во встречном. Никаких угроз, никаких засад, мирное место.

«Унимог» стоял где стоял, никто его не нашел, да и искать не пытался. К счастью, я забыл откачать солярку из его бака, так что он был готов к использованию.

Забрался в кабину, огляделся. Боковых стекол нет, лобовое пробито в нескольких местах. Обернулся и болезненно сморщился - заднее сиденье до сих пор было в следах крови, именно там умерла Дрика, у меня на руках. Воспоминания накатили как-то сразу, волной, перехватив горло. Помотал головой, несколько раз глубоко, до гипервентиляции вздохнув. Все, друзей не воскресить. Я за них отомстил. Как сумел. Надо жить дальше. Мне нужна эта машина.