Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - А. Сахаров (редактор)

— Это не поцелуй Иуды.

Супруге же сообщил:

«Объявляю Вам, что в прошлый понедельник визитировал меня здешний каралища, который пальца на два более Луки нашего (карлик, сопровождавший Петра. — В.Б.), дитя зело изрядное и станом и по возрасту своему довольно разумен, которому семь лет».

В июне Петр встречается с Делилем, знаменитым географом, и другими известными учеными. Интересуется предметами их занятий, постановкой преподавания. Посещает коллеж четырех наций, заседание Академии наук. Многое увидел и запомнил: и глазную операцию, после которой обрел зрение шестидесятипятилетний человек, имевший катаракту, и машины для подъема воды, и географические карты, и рисунки для истории искусств, и многое другое. Собеседники поражались его знаниям и дарованиям. Делиль расспрашивает царя о Каспийском и Азовском морях. Впоследствии эти разговоры весьма пригодились Петру для организации картографических и прочих экспедиций. Монетный двор и гобеленовая мануфактура, королевские дворцы и парки, арсеналы и аптеки, пруды и фонтаны — все привлекает его внимание, все он запоминает, чтобы потом, в России, завести то, что в ней отсутствует. Его записные книжки заполняются заметками. Он приглашает на работу в Россию специалистов, нанимает их — но не тысячу с лишним, как в конце предыдущего столетия, а пятьдесят, и не офицеров прежде всего (своих уже много!), а ученых и архитекторов, художников и скульпторов, ювелиров и прочих.

Французов, особенно придворных, поражает, что российский монарх не склонен к развлечениям и забавам, театрам и куртуазным похождениям (красавиц аристократок, пытавшихся обратить на себя его внимание, он, по существу, не замечал), охоте и прочему, пренебрегает зачастую этикетом, но с удовольствием беседует с простолюдинами. Так, он побывал в Доме инвалидов, поговорил с отставными солдатами, которых называл своими «товарищами», поел и выпил с ними за их общим столом.

Отзывы о нем противоречивы. Аббат Дюбуа, споривший с его дипломатами за столом переговоров в Париже, не скрывал свое отрицательное к нему отношение:

— Царь всего лишь сумасброд, пригодный самое большее на то, чтобы быть боцманом на голландском корабле.

Лувиль другого мнения:

— У нас во Франции нет ни одного человека, столь искусного в морском и военном деле, в фортификациях… Его вопросы ученым и художникам доказывают его просвещенность и вызывают восхищение проницательностью широкого ума.

В Реймсе священники из собора показали ему старинный требник — молитвенник. Пояснили, что написан он старинными письменами, никому не ведомыми. Царь взял его в руки, и потрясенные служители услышали, как он свободно читает тексты — рукопись оказалась древнерусским Евангелием, которое привезла с собой в XI веке дочь Ярослава Мудрого Анна, ставшая королевой Франции, женой ее короля, человека неграмотного, как и большинство его соотечественников. Франция в те времена была отсталой и малокультурной страной в сравнении с Киевской Русью.

В Сен— Сире русский царь навестил госпожу Ментенон, знаменитую фаворитку Людовика XIV. В ее затененной комнате он отодвинул шторы, чтобы лучше ее разглядеть. Спросил:

— Чем Вы больны?

— Старостью.

— Сей болезни все мы подвержены, если будем долго жить.

Смотры гвардии и полевых полков, устроенные в его честь, не произвели на него впечатления:

— Я видел нарядных кукол, а не солдат. Они ружьем финтуют, а в марше только танцуют.

Общий его вывод от парижских наблюдений отличается двойственностью:

— Жалею, что домашние обстоятельства принуждают меня так скоро оставить то место, где науки и художества цветут, и жалею притом, что город сей рано или поздно от роскоши и необузданности претерпит великий вред, а от смрада вымрет.

Из столицы Петр едет в Спа, на воды. Между тем дипломаты продолжали переговоры, и 4 августа в Амстердаме состоялось подписание договора: Франция берет на себя посредничество в переговорах между Россией и Швецией, обещает не выплачивать последней субсидии и оказывать любую другую помощь, признать в будущем право России на земли, завоеванные ею в Восточной Прибалтике. В октябре 1717 года, после более полуторагодичного пребывания за границей, царь возвращается в Россию.

Петр оставил неплохую память о себе во Франции. Во время его пребывания там зародилась идея женитьбы Людовика XV на младшей дочери царя Елизавете, как известно, не осуществившаяся.

Сен— Симон, знаменитый герцог-мемуарист, человек очень тонкий и завзятый скептик, отдает должное знаменитому русскому гостю:

«Все в нем показывает широту его познаний и нечто неизменно последовательное. Он соединил в себе совершенно удивительным образом величие самое большое, самое гордое, самое мягкое, самое постоянное и вместе с тем ничуть не стесняющее, после того как он его утвердил со всей уверенностью, с вежливостью, в которой чувствуется это величие всегда и со всеми. Он хозяин повсюду, но это имеет степени, сообразно с людьми. Такова слава, оставленная им по себе во Франции, где на него смотрели как на чудо и где продолжают им восторгаться».

Война продолжалась, а обстановку, сложившуюся на севере Европы, назвать легкой было нельзя. Англо-ганноверские дипломаты интригуют против Петра, натравливают на него Данию и Пруссию. Георг ставит вопрос, чтобы три монарха, объединив свои армии, изгнали русских из Мекленбурга. Но Фредерик и Фридрих Вильгельм наотрез отказались — перспектива оказаться лицом к лицу со шведским королем, без помощи Петра, их не устраивает. Прусский король, наоборот, просит царя вдвое увеличить его полки расквартированные в Мекленбурге, ему страшно потерять только что полученный Штеттин с округой. Тогда дипломаты Георга предлагают союз… Карлу XII, но тот, подзуживаемый голштинцем Герцем (авантюрист в стиле Паткуля), затевает очередную авантюру — планирует высадить весной 1717 года десятитысячный шведский корпус в Шотландии, чтобы, объединившись с якобитами, свергнуть протестанта Георга I и посадить на престол Якова III Стюарта; король, как он надеется, поможет ему в борьбе с Петром, и возродится сила и величие Швеции. Карл, в который уже раз, помог Петру своим безрассудством.

Царь не скрывает радости:

— Ныне не правда ль моя, что всегда я за здоровье начинателя пил? Ибо сего никакою ценою не купишь, что сам сделал.

Петр, несмотря на негативное отношение к нему английского двора, использует конфликтную ситуацию, проводит дипломатические акции — он, невзирая на фактический паралич, охвативший Северный союз из-за происков Англии, стремившейся к гегемонии на Балтике, не опускает руки. Лояльно и осторожно ведет себя с союзниками. Во время встречи Петра с прусским королем в Гевельберге обе стороны подтверждают прежнее соглашение о союзе, договариваются о взаимных гарантиях на территории, отвоеванные у шведов, о взаимной помощи; кроме того, прусский монарх обещает возобновить договор о дружбе с Мекленбургом.

С 1716 года начинаются контакты России со Швецией на предмет заключения мира. С представителями Карла несколько раз встречается все тот же Куракин, которому Петр часто дает самые сложные и ответственные дипломатические поручения. Продолжаются они и в следующем году. В конце ноября царь по предложению короля посылает в Або своих представителей для переговоров. Ими стали Я.В. Брюс, обрусевший шотландец, выдающийся ученый, участник многих петровских военных предприятий (под Полтавой очень успешно командовал артиллерией), и А.И. Остерман, выходец из Вестфалии, опытный дипломат. В инструкции первому из них (от 5 января 1718 года) царь заботится о том, чтобы не обидеть союзников, хотя они своими действиями, по существу, привели Северный союз к развалу. Брюс должен был довести до них сведения о миссии русских дипломатов — участников переговоров в Або:

«Вам велено только выслушать шведские предложения: не вступая ни в какие договоры; мы эти предложения сообщим союзникам и без их согласия ни в какие прямые контакты не вступим".

В связи с начинавшимися переговорами в 1716 году Шафиров написал, с согласия и по поручению Петра, «Рассуждение» о причинах и целях войны России со Швецией. Его перевели и издали за рубежом. Европа узнала из этого сочинения, что царь планирует оставить в вечном владении за Россией Ингрию, Лифляндию, Эстляндию с Ревелем, Карелию с Выборгом; Финляндию же — вернуть Швеции. Далее, должны быть учтены интересы союзников — Польши и Пруссии, Дании и Ганновера.

В инструкции своим представителям Петр рекомендует проявлять гибкость и терпимость по отношению к шведам, которые в обмен на территориальные потери в Восточной Прибалтике могут получить возмещение «на другой стороне». Предлагая «как можно скорее заключить договор", он в то же время указывает:

— Мы с ними миру желаем, но и войны не боимся.

Подчеркивает при этом: