Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - А. Сахаров (редактор)

В инструкции своим представителям Петр рекомендует проявлять гибкость и терпимость по отношению к шведам, которые в обмен на территориальные потери в Восточной Прибалтике могут получить возмещение «на другой стороне». Предлагая «как можно скорее заключить договор", он в то же время указывает:

— Мы с ними миру желаем, но и войны не боимся.

Подчеркивает при этом:

— Что бы они предлагать нам ни стали… а конгресс не разрывайте ни за что.

Двенадцатого мая 1718 года открылся Аландский конгресс. На скалистом острове Сундшер, одном из тех, что входят в Аландский архипелаг, русские и шведские дипломаты обменялись первыми фразами:

— Его царское величество желает удержать все, им завоеванное.

— Король желает возвращения всего, у него взятого.

После декларации перешли к конкретному рассмотрению условий. Каждый шаг дипломатов санкционировали оба монарха, внимательно следившие за ходом переговоров.

Герц выдвинул невыгодные для России условия. Его проект нашел, как это ни странно, сочувствие и поддержку Остермана. Его «негоциация» с главным уполномоченным короля могла завести весьма далеко. К советам Остермана пойти на уступки Швеции прислушивался Шафиров. Головкин, глава внешнеполитического ведомства, не очень разбирался в витиеватых и малопонятных донесениях Остермана, который, по словам Ключевского, «начинал говорить так загадочно, что переставал понимать сам себя». Царь Петр, питавший слабость к немцам с университетским образованием (Остерман учился в Иенском), получал информацию о переговорах по кратким донесениям, но не знал о тайной переписке двух своих дипломатов. Однако решения в конце концов принимал он сам. Царь отнюдь не собирался заключать мир без согласия союзников, о чем сказал еще до начала переговоров. Проект же мирного договора с Карлом должен был его расчету, воздействовать на союзников в правильном направлении; или вместе с Россией заставить Швецию принять выгодные для участников Северного союза условия мира, или вступить с ней в войну за шведские территории в Северной Германии, но уже без России. Существо проекта Герца его не смущало — царь попросту не придавал ему никакого значения. Он был нужен ему для дипломатического лавирования.

Но на этот раз Карл не помог Петру, а помещал. Хотя переговоры завершились как будто благополучно, и в сентябре 1718 года Петр отмечает:

— Мы трудимся неусыпно, о чем есть у нас и надежда. Переговоры шли долго и трудно. Возникло непредвиденное и неожиданное обстоятельство — шведский король погиб в Норвегии при осаде Фридрихсгаля. Сразу все изменилось: королева Ульрика-Элеонора, сестра покойного короля, отзывает шведских представителей с переговоров. Только в мае 1719 года на переговорах появляется новый уполномоченный, Лилиенштедт, который тянет время. А королева отказывается от территориальных уступок России, требует от нее вернуть Финляндию, Эстляндию и Лифляндию.

Петр посылает Остермана в Стокгольм, и королева получает предупреждение царя: Россия будет добиваться мира с помощью оружия, поскольку дипломаты не сумели достичь его на переговорах.

Шведы не уходят с Аландского конгресса, но и договариваться о мире не хотят. Проанглийски настроенный шведский двор надеется добиться принятия своего предложения Продолжением войны с Россией. Петр, который три года назад говорил: «С помощью Божиею такую ныне войну имеем, о которой едва слышим, где оная есть, и якобы во Индии делалась», теперь разрабатывает смелый план и во главе флота идет к берегам Швеции, высаживает десант. Военные отряды шведов спешно отступают в глубь страны, а русские войска действуют в прибрежных районах, разоряют их, прежде всего заводы; в окрестностях шведской столицы появляются казачьи разъезды. В августе Петр по просьбе противной стороны приказывает прекратить военные действия, чтобы на Аландах дипломаты продолжили встречи. Но переговоры снова не дают результатов, и конгресс в сентябре прерывает работу.

В этом же месяце становится известно о заключении союзного договора между Англией и Швецией, В Балтийском море появляется английская эскадра Норриса. Однако давление, шантаж и угрозы не дали того, на что рассчитывали новые союзники. Петр, не желая открытого столкновения с Англией, укрыл свой флот в гавани под защиту орудий. Не побирался он уступать и нажиму:

— Мы ни на какие угрозы не посмотрим и неполезного миру не учиним, но, что б ни было, будем продолжать войну.

Враждебная позиция сильнейшей морской державы не смутила Россию — так выросла ее мощь, экономическая и военная. Эскадра Норриса, имевшая целью уничтожить русский флот, ни с чем вернулась осенью к родным берегам. Весной 1720 года она снова появилась на Балтике, усиленная дополнительными кораблями. Но, несмотря на это, русские десанты снова высаживаются в Швеции и действуют по ее восточному побережью. Петр извещает о том своего посла Куракина:

«Правда, хотя не гораздо великой неприятелю убыток учинен, только то, слава Богу, сделано, что перед глазами помощников их (англичан с эскадры Норриса. — В.Б.), чему препятствовать ничем не могли».

А в конце июля того же года русская эскадра наголову разгромила превосходные по численности морские силы Швеции при Гренгаме. Русские галеры во время сражения атаковали гораздо более мощно вооруженные фрегаты противника, четыре из них захватили, причем, по словам Петра, едва взяты абордажами на полном ходу». Норрис ничем не мог помешать русским и помочь союзнику. Правда, у Ревеля, где он стоял со своими и шведскими кораблями, сжег избу и баню для работных людей на острове Наргене. Петр по этому поводу с юмором писал Куракину, советуя тому поместить в газетах Западной Европы сообщения о сей великой победе. Сам царь получил о том же письмо от Меншикова с шутливым утешением:

«В созжении избы не извольте печалиться, но уступите добычу сию им на раздел, а именно: баню шведскому, а избу английскому флотам".

На Балтике происки английского кабинета успеха не имели. Не срабатывала «система Стэнгопа» — главы правительства, которое надеялось утвердить гегемонию Англии на Средиземноморье и Балтике. Правда, в союз с ней вступили Франция, Австрия, Голландия (Четверной союз). Направлен он был против Испании, а после заключения англо-шведского союза и против России. Особо антирусскую позицию в том Четверном союзе занимала Австрия. Франция не была склонна во всем поддерживать Англию на Балтике. Голландия, в силу своих торговых интересов, придерживалась нейтралитета. Против России в сговоре с Австрией и Ганновером выступил Август II как саксонский курфюрст — он не мог простить Петру удаления своих саксонских войск из Речи Посполитой в 1717 году.

Пятого января 1719 года появляется на свет договор о взаимной помощи и союзе между Австрией, Ганновером и Саксонией (Венский союз). Они согласились в том, чтобы совместными усилиями препятствовать попыткам Петра занять Польшу (Петр и не имел такого плана), проводить через ее земли свои войска в Германию. Георг I, подписавший трактат, как ганноверский курфюрст, обещал, уже в качестве короля английского, что его флот на Балтике окажет содействие союзникам против России. Наконец, они выработали… условия мира между Швецией и Россией: царю оставить Петербург, остров Котлин и Нарву; если же не захочет, то отобрать у него Эстляндию и Лифляндию, а Речи Посполитой отдать Киев и Смоленск.

Венский договор реального значения не получил. В Польше опасались, что Август II и его саксонцы разделят польское государство. Участники трактата не могли не принимать во внимание, что Россия из года в год одерживала победы и на Балтийском море, и на севере Германии, и на шведской территории, вплоть до окрестностей Стокгольма. Военные действия на русской территории со времен Лесной и Полтавы ушли в прошлое.

Могущество России не позволяло поколебать ее позиции даже сильнейшим европейским державам. Но успехи отнюдь не кружат голову царю. Это еще раз показал рецидив с пресловутым мекленбургским делом. В феврале 1719 года войска Ганновера и Вольфенбюттельского княжества заняли Мекленбург по решению императора Священной Римской империи, который внял совету Георга I. Под предлогом улаживания конфликта между Карлом Леопольдом, герцогом Мекленбургским, и его дворянами управление государством взяли под секвестр. Герцогиня, племянница Петра Екатерина Ивановна, прибыла в Петербург и в слезах просила дядю о помощи. Но царь уклонился от вмешательства, здраво рассудив, что оно столкнет его с ведущими государствами Европы. Уступка Петра в Мекленбургском деле не означала, что он также пойдет на попятную в переговорах со Швецией. В первом случае это был третьестепенный вопрос для интересов России, хотя и затрагивал его в личном, родственном плане; во втором — речь шла о жизненно важных интересах государства, и в новой инструкции Брюсу и Остерману (от 15 марта 1719 года) он снова подчеркивает необходимости оставить за ним и его страной приобретения в Восточной Прибалтике. Он был готов пойти на уступку — выплатить шведам один миллион рублей за Лифляндию.