История призрака - Джим Батчер

Воспоминания вспыхивали в моей голове. Сьюзен. Нож из обсидиана. Меня тошнило.

Я преодолею это, сказал я себе. В итоге. Это было немногим больше чем день, с моей точки зрения. Я, вероятно, до сих пор был в шоке или травмирован, или что-то ещё — если у призраков такое бывает, я имею ввиду.

Я посмотрел вверх и понял, что Леа уставилась на меня, на мои воспоминания, с нескрываемым ликованием. Она издала довольный вздох и сказала:

— Ты ведь не ограничиваешься полумерами, не так ли, крестник?

Я мог рассердиться на неё за то, что вызвала эти воспоминания из моего разума, или оскорбить её за то, что она получала наслаждение от  таких сильных разрушений и боли, но делать это не было смысла. Моя крёстная была тем, чем была — существом насилия, обмана и жажды власти. Она не была человеком. Её отношения и реакции нельзя справедливо назвать бесчеловечными.

Кроме того. Я узнал сюзерена Леа, Королеву Мэб, способом, таким ужасно близким, что нельзя описать. И поверьте мне. Если Леа была верховной жрицей убийства, жажды крови, интриг и манипуляций, то Мэб была богиней, которой поклонялась моя крёстная.

Поразмыслив, я понял, что это, возможно, самое подходящие описание их взаимоотношений.

Они друг друга стоили. Моя крёстная не собиралась меняться. Не было смысла скрывать, что она была зависима от неё. Так что я вместо этого просто выдал ей усталую, вымученную улыбку.

— Экономия времени, — сказал я ей. — Сделай всё сразу как надо, и тебе не нужно будет снова заниматься этим

Она закинула голову назад и рассмеялась грудным смехом. Затем наклонила голову и посмотрела на меня.

— Ты так и не понял, что случилось с человеческим видом, когда ты убил Красного Короля и его выводок. Не так ли?

— Я увидел возможность, — сказал я немного погодя. — Если бы я тогда остановился подумать о том, какую проблему это создаст... Не знаю, смог бы я поступить иначе. У них была моя девочка.

Её глаза сверкнули.

— Разговариваешь, как кто-то достойный обладать властью.

— Услышать это от тебя, — сказал я, — это... немного боязно, на самом деле.

Она стукнула ножками, по-девичьи довольно, и улыбнулась мне.

— Как мило с твоей стороны сказать это.

Самое милое то, что это только прибавило ужаса моей крёстной фее.

— Заключим сделку, — сказал я. — Остальная часть рассказа за информацию.

Она деловито кивнула.

— Рассказ в обмен на три вопроса?

— По рукам.

— Ладно, ладно и ладно, — ответила она.

И я рассказал ей.

Глава тридцать первая

Я бежал и бежал, довольно долго. Я не был в школьной команде по кроссу, но я часто бегал с Элейн. Это было, когда мы смывались украдкой от Джастина. Он был дотошным, поэтому мы позаботились о том, чтобы на самом деле заниматься бегом, делая наш обман безупречным. И всё это время мы думали, что нам удавалось его обдурить.

Будучи взрослым, я мог понять, что наши усилия были настолько очевидны, как только можно. Джастин знал, я был уверен — сейчас. Но тогда и я, и Элейн были уверены, что мы были мастерами обмана.

Эта часть нашего обмана оказалась чертовски полезной в тот день. Мои шаги замедлились, но стали более широкими, устойчивыми, автоматическими. Мне было шестнадцать. Я не отдыхал почти час.

Когда я, наконец, остановился, исчез  ужас, но не душевная боль, и я оказался в совершенно неожиданном положении.

Я не знал, что будет дальше, что ожидает меня.

Я должен был подумать. Подумать самостоятельно.

Я нырнул с дороги в большую водосточную трубу, съёжился там, чтобы отдышаться и привести в порядок свои мысли. Мой мозг был в ловушке.

Главным образом, я продолжал размышлять о том, что мне следовало знать. Никто в моей жизни так не заботился обо мне, после смерти  моих родителей. Великодушие Джастина, даже приправленное требованием изучать магию, было слишком велико, чтобы быть правдой. Я должен был понять это.

И Элейн. Она просто сидела там, пока он собирался сделать то, что хотел. Она не пыталась предупредить меня, не пыталась остановить его. В моей жизни не было никого, кого бы я любил так сильно, как Элейн.

Я должен был знать, что она тоже была слишком хороша, чтобы быть правдой.

Некоторое время я плакал. Я устал и замёрз, и моя грудь болела, терзаемая болью утраты. В одно мгновенье мой дом был разрушен. Моя жизнь была разрушена.

Я яростно покачал головой, вытирая глаза и нос кожаными рукавами своей  куртки, не обращая внимания на то, что делаю. Я всё ещё был в опасности. Я должен был подумать.

У меня не было ни транспорта, ни денег, и я не знал, куда идти. Адские колокола, мне повезло, что мои новенькие сияющие водительские права были у меня в кармане. Сейчас была середина ноября, и моя школьная куртка с надписями не защитит меня от холода с приходом темноты. Мой желудок издал глухой звук, и я добавил голод к списку моих проблем.

Мне нужно убежище. Мне нужна еда. И я должен найти безопасное место, чтобы спрятаться от моего наставника, пока я не выясню, как прижать его — и чтобы получить всё это, мне нужны деньги. И они нужны мне быстро.

Значит, как только стемнеет, я э-э...

Эй. Мне было шестнадцать.

Как только стемнеет, я собирался ограбить магазин.

За неимением лучшего, чтобы скрыть своё лицо, я обмотал потную футболку вокруг головы на манер импровизированного подшлемника. У меня было нечего надеть, кроме школьной куртки, которая выглядела прямо таки кричащей рекламой, что сильно облегчало полиции идентификацию моей личности. Но я ничего не мог сделать, кроме как содрать с неё все эмблемы и надеяться на лучшее. После этого я откопал в мусорном баке бумажный пакет, опорожнил его, и сунул в него правую руку.

Моё снаряжение было готово, я посмотрел на уличные фонари, горящие возле магазина при АЗС и кинул в них быстрое заклинание.

Изучать магию трудно, но если вы можете творить довольно простые заклинания, вы обнаружите, что разрушать технику легко. Всё, где внутри есть электроника, особенно восприимчиво к магии, а если вы добавите туда достаточно энергии, даже у простейшей техники может случиться короткое замыкание или другие неисправности. В шестнадцать я даже близко не был тем чародеем, которым стал пять или шесть лет спустя — но у этих фонарей не было шансов. Два уличных фонаря на стоянке вспыхнули и погасли.

Я разбил фонари снаружи магазина и две камеры безопасности. По мере того, как я продвигался вперёд, я нервничал всё больше и больше, и последним заклинанием случайно взорвал магазинные холодильники и потолочный плафон вместе с камерой безопасности. Все освещение теперь составлял автомат для пинбола и пара старых аркадных видеоигр.