Краткий конспект истории английской литературы и литературы США - Сергей Щепотьев

Спустя одиннадцать лет Ирвин Шоу сам перенес в нью-йоркской клинике тяжкую и неудачную операцию, и врачи долго боролись за его жизнь. Эти впечатления легли в основу его романа «Допустимые потери» (1982).

«В последнее время, — говорил писатель, — стало весьма модно заниматься психологизмом. Действие, динамика событий, резкие ходы повествования стали чем-то плебейским, вчерашним словом литературы. Я — за действие. Когда человек живет в стремительном ритме, глубже раскрывается его внутреннее существо, и в этом-то настоящий психологизм. Если особенно настаивать, то мою последнюю книгу „Допустимые потери“ можно отнести к этому модному психологизму <...>. Но и там главным было действие».

Никто не стал бы говорить о сходстве авторской манеры Ирвина Шоу с принципами экзистенциалистов, но не напоминает ли приведенное высказывание экзистенциальный принцип пограничной ситуации, о котором мы упоминали выше? А уж экзистенциалистам в психологизме отказывать не приходится...

Во всяком случае, эта цитата, как нам кажется, отвечает на странную оценку, данную Н. Анастасьевым «природе дарования» Ирвина Шоу.

Что касается «явной неудачи», как полагает С. Белов, с «Ночным портье», то — стоит ли называть неудачей блестящий остросюжетный роман, имевший успех у читателей и трактующий пусть не новую, но всегда интересную — в том числе и в плане психологическом — тему внезапно свалившегося на человека богатства? Пожалуй, идею «Ночного портье» хорошо определяют слова самого Шоу, сказанные все в том же последнем интервью:

«Человек по-разному выбирает путь к успеху. Одним кажется, что деньги могут купить все, и они стремятся получить много денег, другим — утеху и забвение может принести постоянная смена партнеров в жизни.

Но человек получает истинное удовлетворение от другого: от честности перед самим собой, порядочности перед окружающими. Отсюда рождается уважение к самому себе».

Ирвин Шоу любил горные лыжи и был почетным председателем ежегодных зимних состязаний молодых лыжников Клостерса. В романе «Вершина холма» (1979) есть и горные лыжи, и затяжные прыжки с парашютом, и полеты на дельтаплане... И сложные взаимоотношения героя, Майкла Сторза, по крайней мере с тремя женщинами. Все это увлекательно не только благодаря динамике действия или «необязательным экскурсам в мир интимных отношений», но и благодаря психологической обрисовке персонажей.

Проблемы гуманизма в отношениях между людьми — предмет внимания Шоу в романе «Хлеб по водам» (1981), название которого почерпнуто из Экклезиаста: «Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его».

Ирвин Шоу не успел завершить работу над новым романом, действие которого должно было охватывать 1939—1984 гг. Писатель скончался в госпитале швейцарского курорта Давос-Плац от сердечного приступа.

«Смерть оторвала его от людей, которых он так любил, — писал корреспондент „Известий“ В. Кузнецов, — учил видеть подлинные ценности в жизни и предостерегал от опасности новой войны».

родился в Новом Орлеане, а детство провел в Алабаме. Он вошел в литературу как писатель «южной школы», «наследником» Фолкнера и Уоррена, а впоследствии стал, по выражению польского критика Я. Закшевского, «нарушителем мещанского покоя и певцом Нью-Йорка». Начинал он как журналист, писал для телевидения.

ТРУМЭН КАПОТЕ — продолжатель традиций Фолкнера и Уоррена — создал жанр художественной документалистики.

Обратил на себя внимание уже первым своим романом «Другие голоса, другие комнаты» (1948).

«Я писал потому, что это отчасти избавляло меня от одиночества, — говорил впоследствии Капотэ. — Это чувство знакомо многим писателям Юга. Наша изоляция помогала отшлифовывать талант».

Думается, можно сказать, что главная тема творчества Капотэ — конфликт между мечтой и обыденностью, между чистотой детства и грубой реальностью «взрослого» мира. Эта тема звучит в ранних рассказах писателя, она причудливо преломляется в более позднем, нью-йоркском, рассказе «Мириам», героиня которого шестидесятилетняя одинокая женщина не может избавиться от назойливой и странной гостьи — девочки, носящей то же имя, что и она сама, а потом в ужасе понимает, что этот ребенок — ее прошлое...

Роман «Луговая арфа» (1951) рассказывает о пяти жителях городка, которые решились порвать с будничным существованием и удалились в лес. Это бегство — не развлечение, а жизненный выбор: рутина претит этим разным людям. И, хоть их предприятие терпит поражение, даже стоит жизни мечтательной Долли, другой герой книги Коллин, оказавшись через годы вблизи того райского уголка природы, который служил им убежищем, вспоминает, «что сказала мне Долли о той луговой арфе, которая собирает, запоминает и рассказывает человеческие истории, арфе, в которой звучит бесчисленное множество голосов».

«Завтрак у Тиффани» (1958) — повесть о другой мечтательнице, провинциалке Холли, прозябающей в дешевой нью-йоркской квартире. На карточке, красующейся на ее двери, написано: «Холли Голайтли, путешественница», но путешествия Холли — всего лишь воспоминания и мечты, такая, как наивная мечта позавтракать в фешенебельном кафе Тиффани. Девушка стремится поверить своим мечтам, но слишком часты разочарования... И все-таки главное для нее — ее собственные доброта и честность: «Можно быть кем угодно, — полагает она, — только не трусом, не развратником, не продажной душонкой, не шлюхой. По мне, так лучше рак, чем бесчестное сердце».

Совсем другую разновидность мечтательности доказал писатель в своем самом знаменитом и сильном произведении — романе «Хладнокровно».

В вечернем выпуске «Нью-Йорк таймс» от 15 ноября 1959-го Капотэ прочитал короткую заметку об убийстве в небольшой деревеньке на западе Канзаса: без видимых мотивов была убита целая семья богатого фермера: муж, жена и двое детей-подростков. Через три дня писатель был на месте происшествия. Изучение истории этой трагедии заняло три года, которые Капотэ провел в деревеньке Голкомб. Еще три года писатель обрабатывал материал. В 1965 г. вышел роман, с документальной точностью прослеживающий историю жуткой резни и ставший одним из самых глубоких произведений американской литературы шестидесятых годов.

Двадцатисемилетний механик автомастерской и шофер санитарной машины Дик Гикок хотел разбогатеть и завести свое дело. Тридцатилетний Перри Смит, человек без определенных занятий, — словно вышел из прежних книг Капотэ, как сказал о нем сам писатель. Это своего рода мечтатель, обладавший мягким характером, но... глубоко обиженный на неудавшуюся жизнь, унижения, озлобленный на весь мир. Им движет жажда мести — кому угодно!

Идея убийства принадлежала Гикоку. Но хладнокровно убивать начал Смит. Именно у него в решающую минуту оказались крепче нервы. И с первым выстрелом в нем проснулся зверь.

Жанр романа — художественная документалистика — был впоследствии развит Норманом Мейлером.

Трумэн Капотэ избирался членом Национального Института искусств и литературы и дважды награждался за свои рассказы Премией О. Генри.

родился в Пенсильвании. В 1954-м окончил Гарвардский университет. Через четыре года опубликовал сборник стихов, а еще год спустя — первый роман «Ярмарка в богадельне» и сборник рассказов.

ДЖОН АПДАЙК — тонкий и откровенный исследователь любви и поисков счастья.

Судьба неприкаянного и довольно жалкого молодого человека раскрыта в романе «Кролик, беги» (1960) на фоне патриархальной атмосферы маленького городка и мучительного в своей нескладности семейного быта. «Кролик» — Гарри Энгстром — это так называемый человек с улицы. Он вырос в семье типографского рабочего, кое-как учился, женился на дочери богатого торговца автомобилями. А потом вся его стандартная и тусклая жизнь начинает ему казаться тьмой, из которой Кролика начинает непреодолимо манить куда-то. Он бросает погруженную в духовную спячку Дженис, хотя она, его жена, ждет ребенка. Он искренне любит бесцельно живущую Рут, но не в силах заставить себя связать с ней свою судьбу. Кролик мечется по жизни, становится причиной несчастья с его новорожденной дочерью. Вот, кажется, он возвратился в лоно семьи и прощен женой и тестем. Но в финале снова бежит от мещанского благополучия, принципы которого вдалбливали ему с детства... Впрочем, это бегство обречено на неудачу. Через одиннадцать лет Апдайк выпустил вторую книгу романа — «Кролик исцелился», в которой мы видим, насколько стал солиднее герой, но счастливее, увы, не стал. Дженис бросает Кролика и уходит к любовнику. Энгстром сближается с юной Джил, сбежавшей из дому. Привлекает жизненная философия девушки, которая полагает: «То, что люди думают, когда они что-нибудь делают, воплощается в вещах, выходящих из их рук. <...> Человек — это механизм, чтобы обращать вещи в духовность, а духовность — снова в вещи». Девушке тоже импонирует трудолюбие Кролика и его терпимость, уравновешенность. Однако в дом их врывается левачествующий хиппи Скитер, ратующий за свободу от всяческой морали и элементарных приличий. Он мечтает о «винтовке, рождающей власть». По вине этого горе-бунтаря вспыхивает пожар, и в результате дом Энгстрома разрушен, а Джил погибает. Кролик возвращается к нелюбимой и беспутной Дженис, уверенный, однако, в том, что надо продолжать жить ради любой, даже самой туманной, надежды на проблеск во тьме обывательского существования.