Проситель - Юрий Козлов

- Немедленно увольняй, - сказал директор. - Мужика еще можно как-то напугать, вразумить, бабу - нет. Она не остановится. В измене, ненависти к мужу и воровстве баба идет до конца.

- Почему? - уточнил Мехмед, который думал над этим, но пока еще не так чеканно и итогово.

- Не знаю, - пожал плечами директор, - наверное, они так устроены. Воровство в системе торговли - единственная статья в УК, по которой баб сидит в два раза больше, чем мужиков.

Директор стадиона "Динамо" в Батуми оказался не только мудрым, но и человеком с чувством юмора. Когда судья спросил, зачем он построил себе такой большой и высокий дом, директор ответил, что, как всякий праведник, стремился быть поближе к небу. Ни мудрость, ни отменное чувство юмора тем не менее не спасли его от тюрьмы.

Мехмед подумал, что советская система была отвратительна тем, что карала (не важно за что) лучших, пестовала же и баловала - худших. В своей ненависти к лучшим система тоже шла до упора. Быть может, это ее и сгубило.

"И ты туда же, - с огорчением посмотрел Мехмед на недовольного, как бы собравшегося складками Мешка. - Баб в торговле губила жадность. Советскую систему сгубила ненависть к мудрым и обладающим чувством юмора. Мешка обещали сгубить гордыня и глупость".

- Помните, какая была в девяносто третьем инфляция? - пророческим каким-то тоном, как ветхозаветный Бог на холме ожидающим откровений, трепещущим иудеям, произнес Мешок. - В России можно было взять все быстро, грамотно, а главное, еще до того, как это все начали делить и растаскивать. На всю страну вот так, - кровожадно провел ладонью по горлу, - хватило бы десяти миллиардов долларов. Главное было не дать им опомниться. Почему вовремя не продавили через наших людей в правительстве закон о допуске иностранных банков на российский финансовый рынок? Все бы кончилось, не начавшись. Но решение не было принято. Точнее, не было принято никакого решения, что во много раз хуже. Потому что, если решение не принимается, ситуация разлагается, как труп во влажной духоте, как... гриб!

- Если, конечно, это решение по части пересадки внутренних органов, заметил Мехмед.

- Инерция больших чисел, - задумчиво произнес Халилыч, - миллиарды тяжелы на подъем.

- Но легки на спуск, - вздохнул Мехмед.

- Саша, то, что говоришь, - безумно интересно, - налил себе коньяка Халилыч, - я готов тебя слушать до утра. Но это как-то связано с тем, что нам предлагает господин Берендеев?

- Малой кровью на чужой территории не вышло, - словно не расслышал его Мешок. - Так войны не выигрываются. Как следствие - в России создался инвестиционный, финансовый вакуум, своего рода смерч, а он, как известно, рождает опасных уродов.

- По-моему, - смутно припомнил встречу в Бостоне или где-то еще (сколько их было, таких встреч) Мехмед, - никто ведь насчет этих уродов и не обольщался. Спорили только, когда они - "Чары", "МММ", "Хопры", "Гермесы" лопнут: через год или полтора?

- Было и закрытое совещание, - Мешок значительно посмотрел на Мехмеда (тебя, мол, не позвали), - я на нем присутствовал, но мне не дали выступить. Там вылез этот... старый козел, ну, который еще Рейгану давал деньги, жрет в три горла, он потом еще отравился креветками!

Мехмед и, судя по всему, Халилыч понятия не имели, кто этот таинственный старый козел, дававший Рейгану деньги, жравший в три горла и в довершение всего отравившийся креветками.

- Он почему-то считается большим экспертом по России, хотя тогда все время называл Ельцина Леонидом и иногда путал с Лениным. Так вот, этот старый козел, - продолжил Мешок, - сказал, что, мол, даже хорошо, что разная сволочь вроде "МММ" или "Гермеса" аккумулирует огромные средства, отсасывает собственность, пухнет и даже пытается залезть в промышленность...

- Но не в нефть и газ. - Мехмед не собирался этого говорить, сам не заметил, как сказал.

- Да, собственно, из-за нефти и газа и вышла хреновина! - Мешок не на шутку разволновался, а потому окончательно отбросил преподавательские замашки, заговорил, как все говорят в Тель-Авиве, на Брайтоне и в России. - Чего удумали, чтобы, значит, нефть и газ даром взять? Что вот, мол, гнойник лопнет, с самого же начала было очевидно, что они не расплатятся с кредиторами, народ восстанет, правительство - вон, новые выборы. Они уже и человечка подобрали, спрятали в карман. Вот он, мол, сядет на Россию и уберет все завалы, расчистит территорию. А мы возьмем нефть и газ - и все остальное - даром, естественно, за вычетом расходов на президентскую кампанию человечка из кармана.

- Не понимаю, чем плох план? - поинтересовался Халилыч.

- Только тем, что не осуществился, - ответил Мешок. - Как говорится, пошло не по-бритому. Я вообще обратил внимание, - добавил задумчиво, - что самые логичные, правильные, продуманные планы почему-то никогда не осуществляются.

Над этими словами следовало задуматься.

Мехмеду показалось, что Мешок смотрит на него как-то уж слишком пристально.

- Они не осуществляются, Саша, - объяснил он, - потому, что поверх всякого плана есть промысл Божий, который просчитать нельзя, как говорится, передразнил Мешка, - по определению.

- А в России, - мрачно заявил Мешок, - поверх промысла Божьего идет промысл сверхбожий, а над ним - суперсверхбожий. Поэтому, - опять посмотрел на Мехмеда, - составление и осуществление планов в России - не что иное, как осознанное самоубийство.

Мешок говорил чушь, но Мехмеду сделалось тоскливо.

Мужество прибывало и убывало в нем неконтролируемо и нелогично, как вода в волшебном колодце. Деньги и мужество не являлись сообщающимися сосудами. Но кто хотел денег, был вынужден быть мужественным.

Однажды, сидя звездной ночью со стаканам красного вина на веранде своего нового подмосковного каменного дома, Мехмед с удивлением констатировал, что к старости убывают, тускнеют, стираются, как захватанные монеты, все желания - и только желание иметь деньги крепнет и наливается силой. Мехмеду даже подумалось, что оно вбирает в себя (сублимирует) потерянный блеск всех прочих - физических - желаний.

Мехмед вспомнил про ожидающую в машине Зою, и настроение у него окончательно испортилось. Он честно признался себе, что не уверен в себе как в мужчине. Сильную, красивую женщину следовало брать сильно и красиво. "Я стар и слаб, - подумал Мехмед, - у меня дрожат руки, мне почти шестьдесят, все эти витамины не оказывают на меня решительно никакого действия, я превращаюсь в развалину, мои деньги переживут меня..."

- Не Джерри Ли Коган, Саша, виноват в том, что русский народ столь же безропотно снес все мыслимые и немыслимые финансовые издевательства, как и прежде сносил все, что Господь ни пошлет. - Халилыч наконец разобрался со своей пищащей, как голодный птенец или испуганная мышь, электронной записной книжкой и, похоже, вознамерился ввести разговор в строгие берега: принимать или не принимать консорциуму коммерческое предложение Берендеева?