Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мюрат неспроста подчеркнул, что «все атаки были совершены с криками “Да здравствует император!”». Сражение под Вертингеном было первым в истории наполеоновской империи. Боевой клич «Да здравствует император!», который, начиная с этого момента, в течение десяти лет будет раздаваться на всех полях Европы, прозвучал тогда первый раз под пулями неприятеля.
Желая отметить успех первого боя этой войны, Наполеон был щедр на награды, и капитан Экзельманс был не только произведен в следующий чин, но и получил офицерский крест Почетного Легиона. Это был первый орден Почетного Легиона, полученный непосредственно в боевой обстановке[375].
Отмечая слаженные действия Великой армии, следует сказать, что идеальные маневры существуют разве что под пером теоретиков. Во французских войсках также не обходилось без просчетов и ошибок. В частности, один из весьма неудачных маневров произошел как раз в день Вертингенского боя.
Дивизия Сент-Илера из корпуса Сульта выступила на рассвете 8 октября вдоль левого берега реки Лех в южном направлении. В задачу корпуса Сульта входило как можно быстрее отрезать путь отступления австрийцев на восток (через Аугсбург). Дивизия уже прошла около 20 км, когда ее догнал адъютант императора Филипп де Сегюр. Он принес приказ, еще раз подтверждавший направление марша через Аугсбург на Ландсберг.
«“Ну что же, господа, – сказал нам генерал Сент-Илер, – ускорим шаг, чтобы прибыть вовремя, и оправдаем доверие императора”, – пишет в своих мемуарах генерал Тьебо, тогда командир бригады в дивизии Сент-Илера. – Войска, которым сообщили содержание письма, удвоили свой шаг, распевая веселые песни и крича “Да здравствует император!”. Так продолжалось около четверти часа, как вдруг мы увидели адъютанта Мюрата, который несся в галоп через распаханные поля. Он приближался к нам справа, размахивая рукой и крича во всю мочь, чтобы мы остановили войска. Мы остановились. Он сообщил нам, что принц [Мюрат. – Примеч. авт.] сражается с многочисленным вражеским корпусом и что он приказывает нам как можно быстрее прийти к нему на помощь. “Это невозможно, – ответил Сент-Илер. – Видите, вот приказы императора…” “А что вы будете делать, если принца разгромят, если Макк прорвется?” Эти доводы, уже сами по себе сильные, были подкреплены гулом канонады, который раздался со стороны…»
Свидетель и один из главных участников этой сцены Сегюр написал: «Генерал Сент-Илер, мужественный и благородный человек, тотчас решился. “Вы слышите, – сказал мне он, – пушки зовут нас. И каков бы ни был приказ, нужно откликнуться на их зов”. И в тот же момент он отдал приказ колоннам повернуть направо на Вертинген. Но так, как бывает в подобных случаях, едва его войска сделали сотню шагов в этом направлении, как ответственность за невыполнение приказа стала его одолевать. Он спросил меня, что я думаю. Честно говоря, я сам не знал, что сказать, и на всякий случай, считая, что так я лучше выполню свое поручение, я начал настаивать на важности приказа императора. Сомнения еще больше обуревали генерала».
Язвительный Тьебо, любивший в своих мемуарах уколоть бывших начальников, с иронией говорит: «…Сент-Илер… собрал нас снова и объяснил, что мы нарушаем письменный приказ императора и что из-за этого, возможно, будет сорван какой-нибудь блистательный маневр… “Так что, господа, надо двигаться на Ландсберг… Головы колонн налево!” Так после трех четвертей часа, потерянных напрасно… мы снова пошли по распаханному полю в том направлении, в котором мы когда-то шли по хорошей дороге… В этот момент пушки Мюрата вдруг снова загремели, на этот раз, как казалось, совсем близко. Мы слышали даже треск ружейных выстрелов… Отовсюду поднялся недовольный ропот, а несчастный Сент-Илер сам терзался сомнениями… “Мой генерал, – сказал Моран, – держу пари, что враг, который был у Ландсберга, присоединился к войскам, с которыми сражается принц”».
«“Бог мой, – сказал он [Сент-Илер. – Примеч. авт.], – какая ситуация. Пушки приближаются, а мы уходим в сторону! Император, наверное, ничего не знал, когда вы уезжали из Донауверта”, – на этот раз рассказывает Сегюр. – Я вынужден был согласиться. “Ведь это его шурин, а я покидаю его, когда он меня зовет, – продолжил Сент-Илер. – Его, может быть, сейчас разобьют! Нет-нет, это невозможно!”» И совершенно растерявшийся генерал опять скомандовал: «Головы колонн направо!»
Как можно легко догадаться из описания сражения при Вертингене, все кончилось гораздо раньше, чем туда пришел Сент-Илер. Появление его дивизии через несколько часов после боя было встречено без особого энтузиазма Мюратом и его кавалеристами. Принц холодно побеседовал с командующим 1-й дивизии 4-го корпуса, а несчастные пехотинцы должны были впотьмах искать место для бивака в эту холодную сырую ночь.
Пока войска Мюрата, Удино и Сент-Илера искали себе пропитание и устраивались на ночлег вокруг Вертингена, в штаб императора в Донауверте один за другим врывались забрызганные грязью с головы до ног адъютанты. Все они сообщали об успешном продвижении корпусов в заданных направлениях, об успехах в авангардных стычках.
Расположение французской армии на 8 октября 1805 г.
Конечно же, адъютанты Мюрата не преминули в ярких красках изложить обстоятельства победы под Вертингеном. Из их донесений явствовало также, что австрийцы ничего не предпринимают на левом (северном) берегу против корпуса Нея, замедлившего свой марш на подходе к Ульму. С другой стороны, очевидны были усиленные передвижения неприятеля на правом (южном) берегу.
Для императора все более очевидной становилась справедливость его предположения о том, что Макк будет прорываться напрямую через Аугсбург, оставив Ульм. Следовательно, необходимо было собрать как можно быстрее все силы вокруг Аугсбурга и перекрыть австрийцам дорогу на восток.
Эту задачу должны были исполнить 4-й корпус Сульта, 5-й корпус Ланна, гвардия и резервная кавалерия Мюрата. На помощь этим массам войск должен был быть направлен и 2-й корпус Мармона. Даву и Бернадотту Наполеон отвел роль заслона против возможного появления русской армии с востока.
С другой стороны, раз уж все австрийцы оказались на южном берегу Дуная, неразумно было оставлять без дела на северном берегу более чем 20-тысячный корпус Нея. Тем более что вместе с Неем шла дивизия спешившихся драгун Барагэ д’Илье и дивизия Газана. Император решает направить эту группировку во «фланг и тыл» неприятелю. Речь шла, конечно, не о реальном фланге и тыле, а о тех позициях,
