Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
30 сентября на марше по территории Германии солдатам зачитали воззвание императора: «Солдаты! Война с Третьей коалицией началась. Австрийская армия перешла Инн, растоптала договоры, напала на нашего союзника и вторглась в его столицу…
Солдаты, ваш Император среди вас. Вы – авангард великого народа, и, если надо, он поднимется по моему призыву, чтобы разгромить новую лигу, сотканную из ненависти и золота Англии.
Солдаты, нам предстоят форсированные марши, усталость и лишения. Но какие бы препятствия ни встали на пути, мы преодолеем их и не остановимся до тех пор, пока не водрузим наших орлов на земле врага»[362].
В первые же дни вступления на территорию Германии Наполеону нужно было срочно решить ряд политических вопросов. Эти вопросы были непростые, но, имея такой аргумент, как 165-тысячная армия, он мог надеяться на быстрый успех переговоров. Прибытие корпуса Бернадотта в Вюрцбург, куда убежал из своей столицы баварский курфюрст, устранило все сомнения Максимилиана Иосифа. 28 сентября в Вюрцбурге был подписан союзный договор между Францией и Баварией, согласно которому баварцы должны были выставить 20-тысячный контингент для войны с Австрией. Первого октября, покинув Страсбург в три часа дня, Наполеон был принят вечером баденским курфюрстом в своей резиденции. И в тот же день Карл Фридрих Баденский подписал союзный договор с Наполеоном, согласно которому Баден должен был выставить трехтысячный контингент.
Немного сложнее дело обстояло с Вюртембергом. Вюртембергский курфюрст отказался пропустить французские войска через город Людвигсбург, где находилась его резиденция, и закрыл перед французами ворота Штутгарта – своей столицы. Наполеон послал для переговоров своего адъютанта генерала Мутона. «Ваша миссия будет непростой, – сказал император, давая инструкции Мутону. – Курфюрст вас встретит гневными криками, что случается редко – он сочетает в себе вспыльчивость и непреклонность. Так что он наделает много шума». «Не больше, наверное, чем пушка, а я к этому привык»[363], – невозмутимо ответил храбрый Мутон.
Все случилось так, как предсказывал император. Карл Фридрих излил на посланца Наполеона весь свой гнев. Но Мутон, ничуть не смутившись, ответил, что «он приехал не для того, чтобы слушать оскорбления, и не для того, чтобы на них отвечать, а для того, чтобы вести переговоры, а непродуманные слова для него безразличны и бесполезны, потому что в любом случае он не сообщит их императору и что лучше послушать предложение, тем более что маршал Ней с 30-тысячным корпусом находится у ворот его столицы».
Спокойствие адъютанта Наполеона обезоружило вюртембергского курфюрста, и тогда от угроз он перешел к условиям. Его главным желанием было увеличить свои владения и получить королевский титул. «Ну что ж, я ничего лучшего не желаю. Пусть он будет королем, если ему так хочется»[364], – ответил Наполеон, узнав о требованиях Карла Фридриха. Поздно вечером 2 октября император прибыл в Людвигсбург, и 5 октября был подписан «Вечный союз» между Францией и Вюртембергом. Согласно условиям этого соглашения вюртембергский курфюрст должен был выставить 7 тыс. солдат для войны с Австрией.
Единственной неприятностью был отказ ландграфа Гессен-Дармштадского выставить четырехтысячный контингент для содействия Великой армии. Гессенские власти дали разрешение на проход французских войск в течение 35 дней, однако союз не заключили.
Впрочем, это уже мало что меняло: всего лишь за несколько дней было подписано три важных договора, которые давали Наполеону дополнительный 30-тысячный воинский контингент. Конечно, не следует переоценивать значимость этих войск. По качеству они значительно уступали французским, да и задействованы могли быть только спустя некоторое время. Так что при расчете сил, которыми обладал французский император во время Ульмского маневра, немецких союзников можно не учитывать. Тем не менее союзные договоры с Баварией, Баденом и Вюртембергом имели важное стратегическое и геополитическое значение. С одной стороны, они обеспечивали тылы Великой армии, ее коммуникационную линию, с другой – окончательно вовлекали в орбиту французского влияния юго-западную Германию.
Отныне марш французских войск по территории западных германских земель не встречал никаких препятствий. Великая армия, словно стрелка гигантских башенных часов, делала захождение всем фронтом левым крылом вперед. Каждый день из штаба разлетались во все стороны десятки приказов и сообщений всем корпусам, находившимся на марше. Император заботился о том, чтобы его маршалы не только получали четкие и ясные распоряжения, но и были информированы о том, что происходит поблизости от них. Корпуса должны были, подобно солдатам в строю, ощущать слева и справа локоть своих боевых товарищей.
В распоряжениях императора, данных в эти дни, обращает на себя внимание удивительное сочетание решительности и смелости с редкой предусмотрительностью. Например, в приказе от 2 октября Бернадотту говорилось следующее: «Если неприятель перейдет Дунай, чтобы двинуться на вас, вы его атакуете, поддерживая связь с командующим корпусом Даву, и в этом случае вся армия поддержит вас своим движением»[365]. А на следующий день император писал Даву: «Возможно, что неприятель произведет какие-либо маневры. Он может двинуться на один из наших корпусов… Если неприятель перешел Дунай и занял Нордлинген, займите оборонительную позицию и вступите в контакт с маршалом Сультом… С помощью этого ваши корпуса будут действовать совместно, а ваша тяжелая кавалерия вам пригодится на прекрасной равнине у Нордлингена»[366].
Таким образом, несмотря на значительное численное, моральное и техническое превосходство своих войск, Наполеон не исключает возможности контратаки неприятеля. Практически всегда он смотрит на вражеского полководца так, как если бы он был человеком, близким ему по стилю командования. Поэтому с учетом широкого фронта, на котором двигались французские войска, император вполне допускал, что противник может перейти во внезапное контрнаступление на одном из участков. Разумеется, подобная вероятность была невелика, и вокруг этой опасности не создавалось ненужной паники. Тем не менее активные действия австрийцев полагались возможными, и к ним были готовы.
В этот день, 2 октября 1805 г., Великая армия была развернута от Штутгарта до Вюрцбурга на фронте протяженностью приблизительно 120 км. При этом корпуса сконцентрировались в три большие группировки: на левом фланге Бернадотт и Мармон, в центре Даву и Сульт, на правом фланге Ланн, Ней, резервная кавалерия и гвардия.
В этот момент войска левофланговой группировки находились уже в нескольких километрах от прусского анклава Анспах, простиравшегося на 85 км с запада на восток и на 65 км с севера на юг. Прусская территория находилась прямо на пути первого и второго корпусов Великой армии. Конечно, было возможно обойти прусские земли справа или слева, но при этом произошла бы значительная задержка на марше. Дороги, особенно с запада от Анспаха, были буквально
