Дочь для трона - Ханна Уиттен

с нашей стороны. Возможно, у них была причина не приходить и сознательно сопротивляться зову.

– Что за причина?

– Не представляю, Нивира, – устало сказал он. Ее снова коснулись пряди его волос, когда Солмир откинулся назад и прижался затылком к кораллам.

Но Нив была не из тех, кто легко сдается. Она никогда прежде не позволяла на первый взгляд непреодолимым обстоятельствам ввергать себя в уныние, не собиралась и теперь.

– Ты сказал, что Королей проще всего убить, дав им сосуд. Но есть и другой способ?

Тишина.

– Есть, – наконец ответил Солмир.

Она ждала продолжения. Он молчал. Его плечо рядом с ней казалось каменным от напряжения.

Нив коротко кивнула, демонстрируя решимость, хотя он не мог ее видеть.

– Тогда так и поступим.

Напряжение из его мышц немного ушло, Солмир едва заметно расслабился. Маленькое пространство делало прикосновения неизбежными, и они оба с этим смирились. Чувство другого человека рядом ослабляло тиски темноты и даже подбадривало.

Нив нервно поводила пальцем по тонкому полотну ночной сорочки.

– Я видела Рэд, пока была внутри Древа.

– Видела?

– Она тоже как-то оказалась там. Думаю, Древо призвало ее, как только я вошла. Она что-то говорила о ключе… – Нив подняла руку и потрогала тот, что вплела себе в волосы. – И Сердцедрево дало мне свой собственный.

– Дало тебе ключ? – Солмир казался озадаченным. – Я не уверен, что понимаю смысл этого, если честно.

– Не ты один, – пожала плечами Нив. – Он просто был у меня в руке, когда я вернулась.

– Когда ты решила вернуться, – пробормотал Солмир.

Невысказанный вопрос снова завис у нее над головой, словно занесенный топор. Ключ из Сердцедрева скользил по ее шее, пока Нив поудобнее устраивалась среди ракушек на твердом полу, приятно холодном по сравнению с царившей в их коралловой камере духотой. Она не стала ничего говорить. Если он хочет услышать ответ, ему придется спрашивать – напрямую, а не интонациями и паузами.

– Почему ты так поступила? – В голосе у него сквозило недоверие, но еще и нечто вроде восхищения. – Ты могла пойти домой, Нив. Почему не пошла?

Она и сама до сих пор не знала почему, не была уверена настолько, чтобы суметь облечь чувства в слова. Все, что у нее было, – это ощущение, неизгладимая уверенность в том, что ей нужно сделать здесь что-то еще. Понимание того, что, отправься она сейчас домой, последствия не заставят себя ждать. Быть может, они не коснутся ни ее, ни тех, кто ее окружает. Но кого-то коснутся. За ошибки необходимо платить, и час расплаты рано или поздно наступает.

– Потому что, пока живы Короли, я отсюда не уйду, – наконец сказала она. – Мы не уйдем.

Услышав это мы, Солмир отодвинулся от стены и сел прямо. Воздух колыхнулся, когда он кивнул, потом снова – от движения, с которым он задел ее руку своей.

– Нив, я… Черт, это было больно.

Она пошарила в темноте, отыскала его запястье и пробежалась пальцами по тыльной стороне его кисти. Они стали скользкими от крови, как только добрались до того, во что Солмир превратил свои костяшки. Он снова выругался и отпрянул.

– Тени меня раздери, женщина, что в словах черт, это было больно навело тебя на мысль в меня вцепиться?

– Прекрати скулить, – буркнула Нив. Она осторожно ощупала его пальцы. Один оказался согнут под неестественным углом.

– Ты сломал палец, когда врезал стене.

– Стена это заслужила.

– Нужно совместить кости, если ты не хочешь, чтобы он сросся кривым.

– Мне кажется, что кривой палец – это меньшая из моих… Провались я, тени меня раздери, в глубочайшие недра земли и там останься!

Нив отпустила его палец, уже с правильно лежащими костями. Солмир не мог видеть ее лица, но она все равно одарила его самодовольной усмешкой.

– Скоро распухнет.

– В самом деле? – ядовито проворчал он. Тем не менее Нив почувствовала, как он сгибает пальцы у нее на колене, прислушиваясь к ощущениям. – Тогда мне, наверное, стоит снять это кольцо.

– Пожалуй.

Он убрал руку с ее ноги. И через мгновение нашел пальцами ее ладонь, чтобы что-то в нее вложить.

Что-то круглое и холодное.

– Подержи у себя, – сказал Солмир.

Нив сжала кольцо в кулаке. А потом надела его на большой палец.

Глава двадцать восьмая

Рэд

– Ты будешь есть?

Голос Эммона тихо зазвучал в сумраке каюты. Рэд увидела на стене его тень, расплывчатую в лившемся с палубы солнечном свете.

– Знаешь, вообще-то вопрос не в этом. – Он опустился на край койки, продавливая ее своим весом. – Ты будешь есть, а вопрос только в том, сколь приятным будет процесс для всех вовлеченных.

Рэд слабо фыркнула. Передвинулась и свернулась у него на коленях, как на подушке.

– В таком случае мой ответ – да. Я лучше сама поем солонины, чем твоими стараниями снова чуть не захлебнусь бульоном.

– Хорошая девочка, – зычно одобрил Эммон.

Рэд заставила себя сесть, поморщилась от головной боли и приняла из его рук завернутый в салфетку ужин и кружку теплого эля.

Это был первый раз, когда она согласилась поесть, с позапрошлой ночи, с того момента, как вынутый из кармана ключ затянул ее в странное пространство из ее снов – к Сердцедреву – и показал ей сестру только для того, чтобы снова отнять. Ключ так и лежал у нее под подушкой. Она не раз подумывала его сломать, когда впадала в приступы ярости оттого, что он привел ее так близко к Нив и все равно обрек на провал. Но так и не смогла.

Теперь у ее сестры были шипы на теле, черные глаза и черные вены – Тенеземье изменило ее подобно тому, как Диколесье изменило саму Рэд. Разве не об этом говорил голос, когда в башне раскололось зеркало? Что они должны стать отражениями друг друга, равными силой? Но они сделали это, и ничего не изменилось. Они оставались в разных мирах.

Рэд терпеливо дожевала ужин и пригубила эль, чтобы проглотить сушеное мясо. Вкуса она не замечала.

– Я не понимаю.

– Знаю. – Уже в который раз они повторяли все это с тех пор, как Эммон нашел ее без сознания на палубе. – Но ключ остался у нас. Может быть, Кири объяснит, как заставить его снова привести тебя к сестре.

Рэд вяло кивнула.

– Если Нив придет.

Вот что осознавалось труднее всего и больнее всего ранило. Это не Рэд что-то сделала не так, это не Сердцедрево не отпустило Нив. Ее сестра выбрала остаться.

И Рэд не представляла, как это воспринимать.

В глубине души она понимала