Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма - Игорь Морозов

Оживленные куклы-двойники часто используются их хозяевами как орудие мести и убийства или сами становятся таковыми: «Живая кукла» («Living dol», 1990), «Тряпичная Кукла» («Ragdoll», 1999), «Мертвая кукла» («Dead Doll», 2005), «Мертвая тишина» («Dead Silence», 2007) – см. илл. 137 и др. Таков сюжет фильма ужасов Ч. Бэнда «Кровавые куклы» («Blood Dolls», 1999), в котором миллионер Вирджил Трэвис, рожденный уродом с крошечной головой и потому скрывающийся под маской, вымещает свою ненависть к людям, превращая их при помощи специального прибора в живых кукол и заставляя совершать убийства – см. цв. вкл. 16. В качестве прототипа этого триллера можно указать фильм Т. Браунинга «Дьявольская кукла» («The Devil-Doll», 1936), но в целом этот мотив очень характерен для современного кинематографа.

Илл. 137

Куклы и игрушки, наделенные магическими свойствами, не только становятся орудием мести («Дом проклятой куклы», 2004), выражая самые сокровенные и чудовищные замыслы хозяина («Демонические игрушки», 1992), но и в конечном счете нередко уничтожают его. В фильме Р. Аттенборо «Магия» («Magic», 1978; другое название в российском прокате – «Магическая кукла») кукольник-чревовещатель Корки, который страдает раздвоением личности, выступает с манекеном по имени Фэтс. Его кукла по имени Толстяк – это его второе «я», впитавшее вытесненные желания и эмоции. Если он робок и скромен, то кукла – развязна и нагловата. Толстяк помогает Корки решать его жизненные проблемы весьма радикальным способом и сам же служит орудием. Пока Корки дергает Фэтс за ниточки, магическая кукла постепенно овладевает его голосом и теперь сама желает управлять своим хозяином. Корки кажется, что он сходит с ума, а Фэтс все сильнее толкает его на край пропасти.

Опасная сущность объектов-двойников проявляется и в современных кинематографических трактовках биологических двойников – близнецов и клонов. Таков пафос фантастического боевика Р. Споттисвуда «Шестой день» («The 6th Day», 2000), в котором проблема клонирования выводится за рамки биоэтики. Речь идет о вторжении могущественных корпораций и государства в личную жизнь граждан.

Илл. 138

Отметим, куклы и чучела в кино чаще всего символически обозначают сферу дохристианских верований, магии, мистики и колдовства, например, практик культа вуду, к которому обычно причастны отрицательные персонажи. Этот мотив является центральным в «Детской игре» («Child“ s Play», 1988) режиссера Т. Холланда и его продолжениях: «Детская игра 2» (1990), «Детская игра 3» (1991), «Невеста Чаки» (1998), «Потомство Чаки» (2004), где кукла Чаки оживает благодаря использованию заклинаний магии вуду – см. илл. 139, Чаки убивает куклу учителя вуду. И иронически обыгрывается в «Иствикских Ведьмах» («The Witches of Eastwick», 1987) Д. Миллера, где соблазненные дьяволом в облике миллионера Дэрил ван Хорна три очаровательные ведьмы расправляются с ним при помощи куклы вуду. В таких фильмах, как «Плетеный человек» (1973 и 2006) и «Дети кукурузы» (2009; см. илл. 138) куклы появляются в контексте архаических ритуалов человеческих жертвоприношений. Эта тема характерна и для японского кинематографа, который охотно использует реминисценции из обрядовых практик с употреблением кукол, широко распространенных в японской культуре. Хорошим примером может послужить фильм режиссера Йодзиро Такита «Колдун» (2002; см. илл. 140).

Илл. 139

Чучело в поле кукурузы как знак мистического ужаса также является фирменным знаком многих голливудских триллеров. Его, например, использует Тим Бертон в своей «Сонной лощине» («Sleepy Hollow», 1999).

В анимационно-художественном фильме Яна Шванкмайера «Урок Фауста» («Faust», 1994) сюрреалистически смешаны анимация и гиперреализм, одновременно действуют живые актеры, глиняные куклы и гигантские марионетки народного площадного кукольного театра. Легенда о Фаусте изложена в свойственном Я. Шванкмайеру стиле. Герой Шванкмайера блуждает по узким улочкам Праги с мистической картой в руках. Лабиринты улиц приводят его на заброшенный чердак, где он находит старинный кукольный театр и «Фауста» Гете посередине комнаты. Он примеряет костюм Фауста и вживается в его образ. Начавшись как невинная забава, его путешествие превратилось в реальность, и герой очутился в лаборатории знаменитого алхимика. Фауст, попав в театральный подвал, разбивает стеклянную колбу с гомункулусом, вкладывает ему в рот записку и кукла оживает. При этом легенда о Фаусте в фильме постоянно пересекается с другими близкими мифологическими сюжетами.

Илл. 140

Очень похожий художественный прием, когда реальность кукольного театра загадочным образом начинает воздействовать на реальность жизни и воображаемое становится действительным при помощи «магии кукол», применяется и в мистической саге И. Бергмана «Фанни и Александр» («Fanny och Alexander», 1982). Ненавидящий отчима за его жестокость и фанатизм Александр попадает в наполненный куклами дом родственников матери – Экдалы, где столетиями занимаются изготовлением театральных кукол. Живущий здесь в потайной комнате похожий на гермафродита или «живую куклу» Измаэль помогает Александру исполнить его тайное желание и уничтожить дом отчима.

Илл. 141

Среди востребованных современным интеллектуальным кинематографом идей, связанных с образом куклы, можно выделить идеи кукловода и манипуляции сознанием, связанные с проблемой тотального контроля в современном обществе, где люди все чаще выступают как марионетки. Образ кукловода используется в различных боевиках, криминальных историях и триллерах: «Кукловод» («Playmaker», 1994), «Кукловоды» («The Puppet Masters», 1994) и др. Этот мотив является сюжетообразующим и в необычном по замыслу и исполнению фильме С. Джонза «Быть Джоном Малковичем» («Being John Malkovich»,1999; см. илл. 141), где речь идет о границах личной жизни в современном обществе и возможности вторжения в «личное пространство» и даже сознание другого человека и манипулирования им. Согласно сюжету, кукольник-неудачник Швартц Крэйг, устроившись на новую работу, обнаруживает в своем кабинете потайную дверцу. За ней, к его изумлению, обнаруживается потайной ход в мозг голливудской звезды Джона Малковича. И тогда предприимчивый кукловод решает сколотить капитал на организации экскурсий для всех желающих побывать «в шкуре» Малковича. От клиентов нет отбоя. В конце концов афера вскрывается, поскольку сам Малкович, узнав о бесцеремонных вторжениях в личное пространство, наносит визит авантюристу Крэйгу и требует объяснений. А затем, не поверив услышанному, решает лично погрузиться в глубины собственного Я через тайную дверцу. Фильм начинается и завершается небольшими миниатюрами с участием марионеток под управлением Швартца Крэйга. Их основной пафос заключается в изображении ужаса и отчаяния человека-марионетки, когда он обнаруживает, что его воля и его действия полностью подчинены могущественному кукловоду.

Вдумчивому и неспешному исследованию тех невидимых нитей, которые связывают людей и переплетают их судьбы воедино, превращая их в подобие марионеток, посвящен фильм Т. Китано «Куклы» (2002). Трудно сказать, кто тот кукловод, который ведет эту изощренную игру, подсекая своей удочкой рыбок-людей, ясно лишь, что и связанные красной веревкой герои первой новеллы, Мацумото и Савако, и другие герои фильма будут вместе до самой смерти, сколь упорно бы не разводила их судьба.

Современная кукла впитывает в себя и отображает, как зеркало, все деструктивные проявления человеческой сущности. Это в полной мере отражает современный кинематограф, использующий образ куклы для создания устрашающих образов постапокалиптического будущего, где вещи восстают против людей. В анимационном фильме «Девять» («Ninth, 9», 2009) Ш. Эккера после того как в страшной войне человечество было уничтожено разумными механическими монстрами, поднявшими руку на своего создателя, на Земле остается только девять тряпичных кукол. Их перед своей гибелью создал ученый, который придумал умные машины. Он вложил в них человеческие души и характеры. И теперь только вместе, помогая друг другу, они могут выжить и выполнить свою миссию – возродить на Земле жизнь.

Современные трактовки куклы нередко связаны с реализацией милитаристских устремлений и замыслов их создателей. Созданные для борьбы против потенциального противника невинные на первый взгляд игрушки становятся смертельно опасным оружием: «Класс 1999 года» (1990), «Игрушки» (1992), «Повелитель кукол», ч. 1–8 (1989–2003), «Солдатики» (1998).