Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что же… – растерянно Вран спрашивает. – Родители ваши ушли, а вы здесь остались?
И не укладывается это у Врана в голове – нет же, нет, наоборот всё должно быть, к лютам люди всегда попасть мечтают, а не люты – к людям. В деревню какую-то рвануться, ещё и детей бросив? И в сказке такое Вран услышал бы – не поверил.
– И ушли, и остались, – кивает Нерев.
– И зач…
– Если б знал я, Вран, – мрачно его Нерев прерывает. – Если бы знали мы с Вереном… Но не хочет Лесьяра ни сама рассказывать, ни другим позволять. Сначала обрадовался я даже старикам этим – а потом понял: разница-то невелика, и у них уста на заслоне. Не знаю я, ни почему родители наши отсюда сбежали, ни нас почему бросили, ни почему Лесьяра нам не доверяет – просто вижу я это, а Верен видеть… Вот засранцы какие. Нашлись всё-таки. Эй! Что к нему лезете, а? К старикам, может, лучше залезете? Заждались они вас уже!
И действительно: Горан с Зораном из леса вынырнули. Напрягается Нерев тут же: сами-то по себе безобидны они, да Верен недовольством своим любую лучину пламенем ярким зажжёт, если не в духе будет.
– О, Нерев! – оживляется один из близнецов.
– О, Вран! – вторит ему другой.
– О, Верен! – одновременно они заключают.
Если похожи Верен с Неревом друг на друга смутно только, движениями лица неуловимыми, ростом, чертами какими-то, которые и назвать-то сразу нельзя, то как с одного куста две ягоды Горан с Зораном.
И катятся две эти ягоды румяные, высокие и широкоплечие прямо к Верену, на Врана с Неревом едва взглянув.
– Здорово, Верен!
– Да найдёшь ты в лесу всё, чё ищешь ты, Верен!
– А ты тут чегой это раскидал?
– А ну как и нам пригодится?
– Ну началось, – сквозь стиснутые зубы говорит Нерев.
– Ладно, идём, – быстро Вран решает. – Либо он тряпьём их этим придушит, либо они в задницу ему его засунут.
К счастью, к Врану Горан с Зораном хорошо относятся – любят даже. Уважают. Очень им в своё время понравилось, как вопреки Лесьяре он в племя лез.
– Исподнее вам бушуевское пригодится? – весело Вран спрашивает, стремительно к близнецам шагая и едва успевая под ноги себе смотреть. – Или платок его, которым он не то нос, не то жопу вытирает? Занятные вы вещи собираете – для чего, не расскажете, может, я тоже захочу?
Гыкает Горан звучно, пальцы разжимая – и рубаху мокрую отпуская, которую он у Верена выхватить пытался.
– Не-е-е, такого нам не нужно, – говорит Горан, руки на груди скрещивая.
– Точно не нужно, – говорит Зоран. – А вы чё, опять стираете? Так прополоскано всё с утра уже, не?
– А вы откуда об этом знаете? – зло Верен спрашивает. – В кустах, как клопы весенние, прячетесь, да за теми, кто делом занимается, подглядываете?
– Это ты-то делом занимаешься?
– Под дудку Лесьярину прыгаешь?
– А во рту собственном она тебе скажет штаны эти замочить – что, и туда их засунешь?
Начинает лицо Верена багроветь опасно.
– Под Лесьярину-то дудку? – лениво Вран спрашивает, как бы невзначай Верена к Нереву плечом оттесняя. – Да ты, Горан, совсем уже во времени потерялся – в лесу одичал, что ли? Вроде как не перебиралась Лесьяра пока к старикам, чтобы в дудки их дудеть. Хотя я бы на это посмотрел…
– Да к хренам смотреть на такое, – хохочет Зоран. – И так рожа у неё кислая, а когда время её иссушит, совсем в страх ночной превратится. Чегой там этот не-клоп не-весенний пищал? Старики беспокоятся, нас ищут?
– Ищут, – холодно Нерев подтверждает. – Лада о вас спрашивала.
– Лада… – озадаченно Зоран на Горана смотрит. – Это которая – седая или очень седая?
– Это та, которая серединка на половинку, – хмыкает Вран. – Вспомнила, что уж сутки вас не видала – так что порадуйте старушку, хоть рукой ей через оконце помашите.
– Нам, значит, руками им махать… – начинает Горан.
– …а вам – по лесу гулять? – заканчивает за него Зоран. – Ну не, тухлятина какая-то. А мы им скажем… а мы им скажем, что уж домой шли, а потом вас и гору белья этого увидали – и помочь решили. А, Горан? Что думаешь?
– Ладно, складно, – кивает Горан.
– Нет уж, спасибо, – цедит Верен. – Не нужна нам помощь ваша. Тем более что и помогать вы не нам собираетесь, верно же?
Поднимает Горан одну бровь, а Зоран – другую.
– Я не понимаю, Зоран, он нас что, обвинить в чём-то пытается?
– Да как будто не пытается, а прямо обвиняет, Горан.
– Ты что, Верен, голове своей уже не верен? Я тебе человеческим языком сказал: с вами мы пойдём. Мне что, на волчьем…
– Да хватит уже представлений этих, – фыркает Вран. – Всё верно он сказал, всецело имя своё подтвердил: ни хера вы делать не хотите. Но – придётся, друзья мои. Я ведь, знаете, единству волчьему не обучен, всё я о себе думаю: задрался я уже всё это в потоке ледяном по десятому разу перестирывать, и Нерев с Вереном задрались. Хотите хоть с каким-нибудь оправданием к старикам прийти – сами всё тряпьё это выстираете, да так, чтобы Бушую придраться было не к чему. А то язык мой длинный, память острая, а ноги крепкие: не сдержусь я, как только отлынивать вы начнёте – сразу к Лесьяре пойду и всё ей про вас расскажу. И как Верена вы доканывали, и как прямо от болот за нами увязались…
– И не боишься ты? – хмыкает Зоран.
– А ну как мы тебя…
– …после откровений этих…
– …ночкой тёмной, ночкой безлунной…
– …в лесу возьмём и…
– Только вы ночками безлунными в одиночестве по лесу скачете, – скучающе Вран говорит. – Или с Баей вы меня сторожить намерены, наследницей Лесьяриной? Ну, давайте, попробуйте – посмотрю я на это с удовольствием. А пока тряпки в руки – и пошли.
Выхватывает Вран одежду у Верена, не без труда выхватывает – крепко Верен в неё вцепился, совсем Верену не нравится, что Вран затевает, совсем ему общество Зорана с Гораном не мило – пополам её делит и одну половину Зорану суёт, а другую – Горану.
– Ну и жук ты, Вран, – ухмыляется Зоран.
Но – беззлобно. Знает Вран, на
