Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 Дитрих последний раз посмотрел на себя в зеркало. Все строго, элегантно, и главное – никаких нововведений. Форма, значит форма. Он будет теперь стараться во всем следовать школьным правилам, вести себя, как примерный мальчик и не позволит усомниться в себе ни на секунду. Он просто обязан это сделать, чтобы убедить директрису – на него можно положиться, ветер в его голове не гуляет.

 Сорвав с вешалки пальто, он выскочил на улицу. По пути застегивая пуговицы, вышел со двора. Впереди маячила уже знакомая фигура. Разумеется, Паркер, тоже совершавший пешие прогулки к школе, в этот момент направлялся в родное учебное заведение, получать знания. Впрочем, Ланц не был уверен, что до школы Эшли доберется. Его сосед был не таким уж частым гостем на занятиях, что не мешало ему не запускать свои оценки и показывать высокую успеваемость.

 Учителя сколько не старались, а поставить в итоге Паркеру низкую оценку не могли. Не было вопроса, на который бы он не знал ответа. А, если чего-то и не знал, то тут же пускал в ход свое обаяние и навыки оратора.

 Дитрих отличался от Паркера излишне взрывным характером и неумением мимикрировать под воздействием обстоятельств. Он понимал, чего от него ждут, но все равно не умел изображать из себя хамелеона. Его реакцию можно было предсказать легче легкого. Естественно, он выходил из себя и принимался крушить все вокруг.

 – Паркер! – крикнул он, надеясь, что Эшли сегодня не взял с собой плеер, и услышит, что к нему обращаются.

 Надежды оправдались, потому как Эшли обернулся на голос. Ему не верилось, что Дитрих может обратиться к нему просто так, без особой на то причины. Именно по этой причине он и остановился. Хотелось узнать, что теперь мучает Ланца, раз он решил заговорить со своим врагом.

 Откровенно говоря, Паркер Дитриха врагом не считал. Слишком категоричное слово для характеристики Ланца. Врагам свойственна лютая ненависть, а они просто не испытывали положительных эмоций от общения друг с другом. Вряд ли это была ненависть.

 – Не думал, что ты остановишься, – выпалил Дитрих, догоняя Паркера.

 Эшли пожал плечами в ответ на это заявление и откусил кусок от яблока. Оно интересовало его гораздо сильнее, чем Ланц с его подозрительностью и мнительностью.

 – Хотел идти дальше, но любопытство пересилило, – пояснил чуть позже.

 – Почему, когда я сталкиваюсь с тобой перед школой, ты всегда что-то жуешь?

 Ланц решил начать с отвлеченного вопроса. Сразу закидывать Паркера вопросами о директрисе казалось неразумным поступком.

 – Может, потому что это время завтрака? – резонно заметил Эшли. – Или, по-твоему, нельзя есть, когда ты смотришь? Извини, что оскорбляю твое чувство прекрасного.

 – Можно. Приятного аппетита.

 Паркер удивленно посмотрел на Дитриха, едва не подавившись от неожиданности. Вот уж чего он не ждал от своего соседа, так это вежливости. Казалось, что Ланц вообще с таким понятием, как «этикет» не знаком, и малейшего представления ни о чем подобном не имеет.

 – Спасибо. А с тобой все в порядке?

 – Разумеется, – расцвел  в улыбке Дитрих. – Разве это ненормально пожелать человеку приятного аппетита?

 – Нормально. Но от тебя я почему-то ничего такого не ожидал. Только, если тебе снова не нужна какая-то информация о нашей директрисе.

 Дитрих скис. Все его попытки быть хорошим оказались провальными. Эшли раскусил его с первого раза, играючи, не прикладывая никаких  усилий.

 – Если я угадал, то не тяни, расспрашивай. Весь – внимание, – ухмыльнулся Паркер, доставая из рюкзака упаковку влажных салфеток и вытирая руки.

 – Я хочу с ней поговорить, но не знаю, как это устроить. У тебя есть варианты?

 – Варианты есть всегда, – усмехнулся Эшли.

 – Например?

 – Ну... Разбей окно в школе, нагруби учительнице, скажи, что-нибудь вызывающе-грубое, очень-очень пошлое. И ты обязательно попадешь в кабинет директора. Тебя туда даже отведут, дорогу искать не придется.

 – В любой другой ситуации я с удовольствием воспользовался твоими советами, – ехидно отозвался Дитрих. – Но сейчас я не в том положении, чтобы вот так запросто пятнать свою репутацию. Мне наоборот нужно убедить директрису в том, что я замечательный человек, и она может без риска вручить мне жизнь своей дочери.

 – Так вот откуда у тебя внезапно проснувшееся человеколюбие появилось.

 – Да, – скрипнул зубами Ланц. – Не беси меня, пока во мне не проснулся монстр.

 – А что такое? – удивленно произнес Паркер. – У тебя такие резкие перепады настроения. Я бы на месте Кристины не стал доверять тебе. Внешность, как известно, обманчива.

 – Не зли, – продолжал шипеть Дитрих. – Мало мне дома скандалов, так ещё и ты...

 – Кстати, о скандалах, – тут же оживился Эшли. – Эти два дня из вашего дома только и слышно, что крики, да мат. Куда подевалась та образцовая семья, что вселилась туда пару месяцев назад? Мне казалось, что вы все конфликты решаете миром, но сейчас уже ни в чем не уверен. Тебе надоело поддерживать образ идеального сына, ты демонстрируешь им свою истинную сущность?

 – Они достали меня своими загонами, – откликнулся Ланц. – У меня проблемы, я не хочу обсуждать их с родителями, потому что все равно ничего умного от них не услышу. Они, разумеется, не понимают и продолжают лезть с расспросами. Я их посылаю, им это не нравится, что не удивительно.

 – И, кстати, зря, – хмыкнул Паркер.

 – Что именно?

 – Посылаешь.

 – Ха! Можно подумать, они смогут посоветовать что-то дельное.

 – Могут. В конце концов, они старше и опытнее. Из меня плохой советчик, на самом деле.

 – Зато ты не бегаешь вокруг меня и не причитаешь: «Ах, сыночек, это так плохо. Но ты должен быть сильным, и тогда у тебя все получится». Мои родители какие-то блаженные, у них явно не все дома, вот они и носятся со мной, как курица с яйцом.

 – Знаешь, а я бы многое отдал за такое отношение ко мне. Моя мать вечно занята. То она на работе, то она на свиданиях. Я почти все время один, вокруг меня никто не носится, хотя, мне бы этого хотелось. Не сейчас, конечно. Раньше. Сейчас я уже привык к самостоятельности, в былые годы хотелось общения с родителями, но желаемое я так и не получил.

 – А где твой отец? – поинтересовался Дитрих.

 Он, как всегда, сначала спросил, а потом подумал над вопросом, который задал. Могло сложиться так, что для Эшли эта тема под запретом. К счастью, это оказалось не так. Паркер просто многозначительно хмыкнул и ответил коротко:

 – Где-то.

 – И что, совсем не появляется?

 – Нет. На моей памяти в гости не заходил. Зашел бы и полетел с лестницы.