Сумеречный сказ - Кайса Локин

— Разговоры такие были, да. Но я не знаю, чем в итоге они закончились. Василиса заверяла, что Леля явится несмотря ни на что. И честно тебе скажу: без скандала ничего не пройдёт, если и Пряха придёт.

Чернокнижница усмехнулась. Она знала, что через несколько минут должна пожаловать Морана, которая обещала поздравить своего бывшего подопечного с праздником. Так что скорый побег тётушки её ничуть не удивил: Елена за свои года смогла обзавестись поразительной способностью предчувствовать конфликты и избегать их. Поэтому наскоро попрощавшись, Прекрасная исчезла в портале вместе с Соколом и Добрыней.

— Бурю поджидаешь? — спросил Баюн, обнимая Марью за плечи.

Он подошёл неслышно, заставляя занятую мыслями Моревну вздрогнуть.

— Напугал! — она грозно свела брови, но, заметив ошарашенный вид Ивана, тут же расхохоталась. — Нечего подкрадываться! Я делами занята, не мешай.

— Если ты будешь ошиваться здесь и дальше, то привлечешь ещё большее внимание.

Марья непонимающе уставилась на него.

— Ты что, не слышала, как люди шепчутся, что все мы немного странные? Бледные, молчаливые, отстранённые и точно не от мира сего.

— У каждого свои недостатки. Надо учиться их принимать, — чернокнижница пожала плечами. — Я должна встретить Морану, если она всё же решится объявится. Больше никто прийти не должен.

Ответить Баюн не успел: замерцал воздух, поднялся холодный ветер, ощутимый лишь для них двоих, и прорезь сверкнула яркая. Из неё облачённая в тёмно-синие одежды вышла Хозяйка Зимы.

— Ох! — воскликнула она, напоровшись на Ивана и Марью. — Надо же: прямо у порога встречаете. Давно ли такими порядочными и воспитанными стали?

— Всегда такими были, госпожа, — слукавил Баюн.

— Да-да, хитрец и льстец обходительный, — скучающе махнула рукой Морана. — Лучше будь добрым малым и попроси молодожён сюда подойти — лично поздравить желаю. Да поскорей, пожалуйста. Мне нельзя долго тут находиться.

— Слушаюсь и повинуюсь, — покорно склонил голову Баюн и поспешил скрыться за поворотом в дом.

Пряха прошла в тень густой кроны деревьев и скрестила руки на груди. Марья заметила бледные нити судеб, что окутывали запястья богини: даже при её отсутствии в Холодном дворце прялка не останавливала своего мерного хода и творила предназначения.

— Тебе, наверное, самой удивительно, что я сюда пришла, — обратилась Морана к чернокнижнице.

— Да нет. Я знаю, что для вас любой обитатель Нави важен. А Казимир много нервов потрепал и крови испил.

Морана рассмеялась, но тут же осеклась, заметив, как образовывается новый портал. Из него доносились птичьи песни, а яркий солнечный луч слепил глаза. Хозяйка Зимы сжала кулаки и выпрямилась, точно иглу меж лопаток вонзили. Марья испуганно метала взгляд от неё к Леле, улыбка которой тут же погасла, стоило увидеть, кто стоял неподалёку. Жених с невестой вместе с Иваном успели только выглянуть из-за угла и сразу же бросились назад, не желая испытывать судьбу и показываться на глаза враждующим сёстрам.

— Здравствуй, Морана, — прошептала Дева-Весна.

— Леля, — сухо поприветствовала её Пряха и, обернувшись к Марье, сказала: — Передашь подарок молодым вместе с поздравлениями. Мне пора, — и, протянув серебряную шкатулку, она принялась колдовать.

Серое облачко успело материализоваться на кончиках её пальцев в тот момент, как подбежала к ней Леля и схватила за рукав, тотчас обжигаясь инеем.

— Сколько лет по земле ходишь, так всё равно запомнить не можешь, что касаться меня нельзя, — усмехнулась Морана.

— Я потерплю, только поговори со мной, — взмолилась Леля.

Марья, заметив тяжёлый взгляд наставницы, коротко поклонилась и оставила их одних.

Глубоко вздохнув, Морана перестала колдовать и вновь скрестила руки на груди, выжидающе глядя на сестру.

— Я не знала, когда ты пожалуешь на торжество, и уж точно не хотела тебя прогонять, — начала Леля. — Не думала, что тебе так дорог упырь.

— Ну да, я же холодная и бесчувственная, — Морана хмыкнула.

— Я не то имела ввиду, — замялась Дева-Весна. — Просто удивительно, что ты помнишь о Казимире и заботишься о нём до сих пор.

— Ах да, конечно, — прошептала Морана. — Это же только твоя чудесная особенность помнить о всех душеньках в Прави и водить с ними хороводы да лясы точить. Но скажи мне, Леля, сможешь ли ты назвать их всех по именам? Хватит ли тебе одного взгляда, чтобы вспомнить каждого?

Леля замолчала, подбирая слова.

— Правильно, не говори ничего, — оскалилась Морана. — Но будь честна сама с собой: ты не помнишь. А я знаю каждого упыря и волколака, слоняющихся в тумане Нави. Помню про все души, увязшие в низине Лиха. Видела всех утопленников, знакома с каждой русалкой, находящейся под опекой Ярославы и Игоря. Приведи любую душу из Нави, и я раскрою тебе её историю. А ты? Сможешь так рассказать про своих подопечных?

Леля стушевалась и виновато потупила взор. Морана поджала губы и отвернулась от неё. Ей хотелось уйти и больше не видеться с легкомысленной сестрой, возомнившей о себе невесть что.

— Не злись, — мягко проговорила Леля. — Я не то имела ввиду. Просто мы так давно не разговаривали…

— Кажется, с тех пор как ты предала меня и выставила чудовищем в глазах людей, — елейно произнесла Морана. — Чего же теперь ты хочешь?

— Помириться с тобой, Мара…

— Не смей меня так называть! — вспылила Пряха. — Только матери положено так величать, но никак не тебе.

— Зачем ты так? Я была наивна и глупа. Но никогда не желала тебе зла, ты же знаешь. Люди ведь могли забыть о том происшествии, однако этого не случилось. Значит, такова судьба. Кому как ни тебе это знать?

Ветер тут же поднялся, побледнела Морана, глаза гневно сверкнули, лик настоящий чуть не пробудился.

— Вот оно как! Могли забыть? Как такое позабыть, когда девочка чуть ли не ожила твоими стараниями? А затем резко угасла, как свеча. Нет ничего больнее и страшнее, чем уничтоженная надежда, Леля. А именно её ты подарила бедным людям и заставила меня её потом отобрать.

Леля закусила губу. Она всё же верила и надеялась помириться, наладить отношения с сестрой и начать общение. Но суровое лицо Мораны наглядно показывало, что речи об этом быть не может.

— Полагаю, на этом наша беседа окончена, — Хозяйка Зимы кивнула на прощание и поспешила исчезнуть, не желая более находиться в Яви.

Потерянная и озадаченная,