Народная история США: с 1492 года до наших дней - Говард Зинн

Является неизменным законом то, что благосостояние общества будет находиться в руках немногих… Огромное большинство людей не желает выносить длительного самопожертвования и бережливости, которые делают возможным накопление средств… а посему, если не изменится природа человека, всегда было и будет так, что богатство страны находится в руках немногих, а остальные должны полагаться на плоды своего повседневного тяжкого труда.

Это была не просто причуда 80 — 90-х годов XIX в. — корнями она уходит к отцам-основателям, изучавшим право в эпоху «Комментариев» У. Блэкстоуна, где говорилось: «Уважение закона к частной собственности столь велико, что он не позволит малейшего покушения на нее, даже осуществляемого во имя блага всего общества».

В современном обществе контроль требует большего, чем использование силы и закона. Он требует, чтобы население, сконцентрированное в городах и на фабриках в опасно большом количестве, чья жизнь полна причин для бунта, было обучено тому, что все и так хорошо. А потому школы, церкви, популярная литература учили, что богатство — признак превосходства, бедность — признак личного провала, и единственный путь наверх для бедняка — достичь богатства при помощи экстраординарных усилий и благодаря необычайной удаче.

После Гражданской войны человек по имени Расселл Конуэлл, выпускник Йельской школы права, священник и автор бестселлеров, выступал с лекцией под названием «Бриллиантовые поля». Он прочитал ее более 5 тыс. раз слушателям по всей стране. Его общая аудитория составила несколько миллионов человек. Идея Р. Конуэлла заключалась в том, что разбогатеть мог любой, если он достаточно постарается, а вокруг, если внимательно присмотреться, лежат «бриллиантовые поля». Вот отрывок из его выступления:

Я бы сказал так: вам следует стремиться к богатству и стать состоятельным человеком — ваш долг… Люди, которые разбогатели, вполне могут быть самыми честными в вашей общине. Позвольте мне недвусмысленно заявить… 98 из 100 богачей в Америке — это честные люди. Поэтому они и богаты. Поэтому им доверяют деньги. Поэтому они руководят огромными предприятиями, и множество людей готово у них работать. Все это потому, что они — честные люди…

… Я сочувствую бедным, но число тех бедняков, кому можно сочувствовать, очень невелико. Сочувствовать тому, кого Господь наказал за его грехи… значит поступать неправильно… давайте не забывать о том, что в Соединенных Штатах нет ни одного бедняка, который стал таковым не в силу собственных недостатков.

Р. Конуэлл был основателем Университета Темпл. Дж. Д. Рокфеллер вкладывал средства в колледжи по всей стране и содействовал созданию Чикагского университета. К. П. Хантингтон, владелец железной дороги «Сентрал Пасифик», давал деньги двум негритянским колледжам — Хэмптоновскому и Таскиджийскому институтам. Э. Карнеги жертвовал средства колледжам и библиотекам. Университет Джонса Гопкинса был учрежден торговцем-миллионером, а миллионеры Корнелиус Вандербилт, Эзра Корнелл, Джеймс Дьюк и Лиланд Стэнфорд основали университеты, названные их именами.

Богатых, отдававших часть своих громадных барышей таким способом, стали называть филантропами. В созданных ими образовательных учреждениях не поощрялось инакомыслие; они готовили для американской системы посредников: педагогов, врачей, юристов, администраторов, инженеров, технологов, политиков — тех, кому платили за то, чтобы система продолжала работать, а сами эти люди служили бы буфером лояльности на случай неприятностей.

В то же время распространение государственного среднего образования позволило обучить письму, чтению и счету целое поколение квалифицированных и полуквалифицированных работников, которые стали в новую индустриальную эпоху грамотной рабочей силой. Было важно, чтобы эти люди научились подчиняться властям. Журналист, писавший о школах в 90-х годах XIX в., отмечал: «Недружественный настрой учительницы бросается в глаза; ученики, полностью подчиненные ее воле, безмолвны и неподвижны, атмосфера в классе подавляющая и натянутая».

Еще в 1859 г. секретарь совета по делам образования штата Массачусетс так объяснил желание фабрикантов города Лоуэлла выучить своих рабочих:

Владельцы фабрик в большей мере, чем представители других классов, озабочены и заинтересованы вопросом интеллектуального развития своих работников. Когда последние хорошо образованы, а первые — настроены поступать по справедливости, тогда нет места противоречиям и забастовкам, а умы масс не засоряют демагоги, ими не овладевают временные и фракционные устремления.

Дж. Спринг в своей книге «Образование и развитие корпоративного государства» пишет: «В школе XIX в. развитие системы, похожей на фабричную, было неслучайным». Это явление перешло и в XX в., когда книга У. Бэгли «Управление классом» стала стандартным учебником по подготовке преподавателей и выдержала 30 переизданий. Автор писал: «Тот, кто должным образом изучает педагогическую теорию, может увидеть в механической рутине классных занятий те силы образования, которые мало-помалу превращают ребенка из маленького дикаря в существо законопослушное, готовое к жизни в цивилизованном обществе».

Именно в середине и конце XIX в. средняя школа стала помощницей индустриальной системы, а историю начали широко включать в школьную программу для развития патриотизма. Клятвы верности[124], сертификация учителей, требование наличия у них американского гражданства были введены как меры надзора как за качеством педагогической подготовки, так и за политическими воззрениями учителя. Также в конце столетия школьным чиновникам, а не преподавателям был поручен контроль за учебниками. Законы, принимавшиеся в различных штатах, запрещали некоторые их виды. Например, в Айдахо и Монтане были под запретом учебники, пропагандировавшие «политические» доктрины, а на Территории Дакота в школьные библиотеки не допускались «партийные политические брошюры или книги».

В противостоянии этой гигантской системе получения знаний и организации учебного процесса, служившей интересам консерватизма и покорности, появилась литература несогласия и протеста, которой приходилось преодолевать путь к читателю сквозь многочисленные препятствия. Г. Джордж, рабочий-самоучка из бедной филадельфийской семьи, ставший газетным журналистом и экономистом, написал книгу, вышедшую в 1879 г. и проданную миллионными тиражами не только в США, но и по всему миру. В его работе «Прогресс и бедность» выдвигался следующий тезис: основой богатства является земля, которая переходит в монопольную собственность, и единый налог на землю при отмене всех остальных даст стране достаточно средств, чтобы решить проблему бедности и равномерно распределить богатство. Возможно, читатели и не были убеждены в предлагавшихся автором решениях, но на примере собственной жизни они могли убедиться в точности его наблюдений:

Правда состоит в том, что благосостояние намного повысилось и поднялся средний уровень комфорта, отдыха и изысканности; но этот рост не является всеобщим. Нижний класс он не затрагивает… Эта связь нищеты и прогресса — великая загадка нашего времени… В рабочей среде существует смутное, но всеохватное чувство разочарования и горечи; распространено ощущение волнения и нависшей угрозы революции… Цивилизованный мир дрожит в ожидании великого движения.

Это может быть или скачок вверх, открывающий путь к прогрессу, о котором нельзя было и мечтать, или погружение вниз, которое вернет нас к варварству…

Другой вызов социально-экономической системе бросил Э. Беллами, юрист и писатель из западной части Массачусетса, написавший простым языком увлекательный роман «Взгляд назад». Автор книги засыпает и просыпается в 2000 г., обнаружив социалистическое общество, в котором люди живут и работают сообща. В течение нескольких лет был продан 1 млн экземпляров романа, где ярко и с любовью описан социализм, а по всей стране появились сотни групп, пытавшихся воплотить эту мечту в жизнь.

Оказалось, что, несмотря на энергичные попытки государства, бизнеса, церкви и школы контролировать образ мышления народа, миллионы американцев были готовы к жесткой критике существующей системы и рассмотрению других, альтернативных способов бытия. В этом им помогали великие общественные движения рабочих и фермеров, которые охватили страну в 80 —90-х годах XIX в. Эти движения пошли дальше, чем разрозненные забастовки и борьба арендаторов в 1830–1877 гг. Они стали общенациональными, в большей степени, чем когда-либо ранее, угрожавшими правящей элите, и более опасными тем, что предлагали иные пути развития. Это было время, когда в большинстве американских городов существовали революционные организации, а в воздухе веяло революцией.