Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени - Диана Морьентес

— Нам надо поговорить, — заявил Юра.

— Ну, раз вам надо — проходите, — ответил парень доброжелательно и отошел в сторону, жестом приглашая их внутрь.

На диване посреди офиса сидела Аня, тоже с точно такой же улыбкой. Наташа с интересом сверила их довольные физиономии — похожи! Визитеры явно прервали какой-то приятный разговор, или не разговор вовсе… Тут времени-то прошло всего ничего, а Макс уже совершенно другой человек! У Наташи это не вызвало ни капли ревности, но вот любопытство разыгралось: что такого Анна могла ему сказать, что он так резко изменился?

Анна понимающе поднялась с дивана.

— Похоже, поработать мне все равно не удастся, так что не буду вам мешать, — сказала она и, подойдя к директору, чмокнула его в щеку (они так здороваются и прощаются по инициативе Максима Викторовича). — Всем счастливо! До завтра, Максим, не забудьте.

— Такое не забывается! — присвистнул он игриво ей вслед.

— Речь о встречной налоговой проверке, — пояснила она Наташе напоследок и закрыла за собой дверь снаружи.

— Что за проверка? — заботливо поинтересовалась девчонка, чтобы потянуть время.

— Да ничего страшного. Одну фирму подозревают в сокрытии прибыли, и нас просят показать все наши документы, где фигурирует эта фирма.

Можно спросить еще, какая именно фирма… Максим таким взглядом смотрел на нее, что она не стала больше нести всякую чушь. Именно на нее почему-то, с легкой улыбкой. Макс присел на краешек своего рабочего стола и скрестил на груди руки. Все шумы, суета и клубная музыка остались за пределами, и тут, в тишине, оказавшись втроем лицом к лицу, и Юра, и Наташа, казалось, забыли, зачем пришли.

— Или это такое кодовое слово у вас? — спохватился Макс. — Давайте, я тоже уйду, чтобы вы могли «поговорить»!

— Да нет ничего между нами! — вспылил Юрик. От Наташи фиг чего дождешься, она полна решимости поиздеваться над мужем по полной программе. — Все, что между нами было, ты видел только что своими глазами! Бесконтактный бой!

— С элементами эротического танца, — кивнул Макс.

— Мы же в ночном клубе! Макс, достал, мы просто решили проучить тебя, сам знаешь, за что!

Тот улыбнулся уже совсем открыто, опустив голову и снисходительно покачав головой.

— Ребят, ну что вы меня за идиота принимаете? У вас такое взаимное притяжение, что это видно невооруженным глазом! Я разбираюсь в этом лучше, чем вы оба вместе взятые!

Он замолчал, спокойно и грустно взглянув на их растерянные лица.

— Вы — двое самых близких мне людей, — сказал он после долгой паузы. — Вы думаете, я вас плохо знаю?

Юра просто терялся, ему нечего было ответить, он чувствовал себя пойманным на месте преступления и ужасно этого стеснялся. А Наташа размышляла только об одном: что означает эта стремительная перемена, это спокойствие?

— Ты прав, — сказала она мужу с вызовом. — Есть между нами притяжение. И что? Оно обязательно должно перейти во что-то реальное? Кому из нас ты не доверяешь, ему или мне?

— Тебе, — ответил Макс. — Юрик довольно робкий в постели с новой женщиной, он сам не предложит. Хотя я допускаю, что может согласиться, когда предложишь ты. Мне в наказание.

— Не надо обо мне в третьем лице, я тоже тут стою! — раздался его недовольный голос.

— Хорошо, извини, — кивнул Макс и продолжил, глядя на жену: — А вот за тобой столько всего числится, что я уже не знаю, можно ли тебе доверять. Девственность с другим парнем потеряла, еще и изменив мне при этом, на Костика вешалась у него на даче (Юра при этом удивленно поднял брови), с Саней целовалась, едва согласившись выйти за меня замуж. Может, еще что-то было, о чем я не знаю. Ты жила далеко от меня, и пару раз я не чувствовал во время секса, что ты долго была без мужчины. Это, конечно, не самый достоверный признак…

Юрик снова не выдержал:

— Макс, она не предлагала мне секс, она предлагала только сделать вид, чтобы тебя позлить.

— Юр! — Максим взглянул на него снисходительно. — Это вопрос времени. Я знаю, что такое влечение.

Наташа зло пялилась на мужа. Конечно, все, что он перечислил — действительно ее «заслуги», но не надо об этом… Она хранила ему верность с одиннадцатого класса, с тех пор, как они стали жить, как муж и жена, а он ей НЕ ДОВЕРЯЕТ!

— Слушайте! — заявила она издевательски. — Я хочу вас обоих. Вы оба хотите меня. Так, может, нам втроем попробовать? Прямо сейчас. Чего тянуть, все равно же это «вопрос времени»!

— Я уже никого не хочу! — взорвался Юра, отчаянно отгораживаясь от них обоих ладонями, показывая, что выходит из игры. — Вы два больных человека! Разбирайтесь сами! — и бросил Максу напоследок: — У меня с твоей женщиной ничего не было и не будет.

Пулей вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью, которую Анна предусмотрительно не стала замыкать своим ключом.

Оставшись наедине, долго еще не могли сказать друг другу ни слова. Мозаикой складывалась картина в Наташином рассудке из того, о чем рассуждал Юрик недавно в кафе, и что сказал Максим сейчас. Обида за недоверие превращалась в испуг по поводу того, что недоверие (как и доверие) не берется ниоткуда, и, стало быть, она все эти годы разрушала то, что пыталась строить. Вот и сейчас, мечтая об идеальных отношениях с мужем, ведет с ним холодную войну, мстит, наказывает, мучает. Вдруг поняла, что для идеальных отношений достаточно просто прекратить делать то, что она делает.

— У тебя хороший друг, — сказала она тихо, глядя Максиму в глаза. — А жена просто ужас.

Он слабо улыбнулся.

— А ты можешь представить рядом со мной «правильную» тихоню? Я люблю свою жену. И так сильно ревную, просто кошмар!

Она по инерции продолжала возмущаться:

— Получается, тебе с его женой спать можно, а ему — с твоей — нет? И ты с моей подругой — это нормально, а я — с твоим другом — просто кошмар?

— Да нет, я понимаю, что заслужил. Потому и не препятствую. А может, потому что знаю, это бесполезно — такие вещи решаются только двумя участниками.

Вот что на это скажешь? Как с ним спорить, если он соглашается со всеми обвинениями? Он смотрел ей в глаза спокойно и твердо. Не виновато, не жалобно. И этот взгляд сейчас вызывал в ней только одно желание: попробовать жить по другим правилам, обходя общепринятые. Настоящая харизма.

— Манипулятор чертов! — выругалась Наташа ласково.

Дьявол, что происходит?! Она что, столько старалась для того, чтобы сейчас захотелось его обнять?! В такие дебри загнать отношения — ради чего? Она осторожно подошла к нему ближе, взяла за руку. Он не сопротивлялся.

— Макс, я хочу внести поправку в Закон об изменах, — призналась она. — Разрешаю изменять, если я сама не могу дать тебе в постели то, что ты хочешь. Или если это сильное, долгое искушение, от которого не удается избавиться. Или если это какая-то навязчивая эротическая фантазия, в которой фигурирую не я. Но такое, как было с Яной, в духе «а почему бы и нет» я прощать не буду.

— Тогда я не буду прощать поцелуи с Саней прямо у меня на глазах, — жестко сказал он.

Наташа, открыв рот, уставилась мужчине в лицо, даже не представляя, что сказать.

— Ты вообще понимаешь, что для мужского самолюбия означает Саня? — уточнил Макс внятно и с расстановкой, и от его тона у девчонки мурашки побежали.

— Ты мне ни единого слова упрека не сказал тогда! — удивилась она, будто только сейчас узнала, что он видел тот поцелуй.

Он не выглядел виноватым… Стоя между ней и Янкой, он не выглядел виноватым! Она заметила это тогда. Эта маленькая нелогичная деталь врезалась в память, вытеснив всю общую картину, но Наташа так и не придала этому значения… У Наташи вдруг мысли бросились врассыпную. Она схватила за хвост одну: даже ее секс с Юрой не был бы так унизителен для Макса, как поцелуй с Саней…

— А если бы я не простила за Янку, ушла бы от тебя?

— Значит, моя жизнь осталась бы без изменений.

— А если бы я просто отомстила бы с твоим другом?

— Я пошел ва-банк.

Наташа покачала головой:

— А я еще тебе какие-то условия ставлю: такую измену прощу, а такую — нет…

— Моя верность все равно не зависит от твоих разрешений или запретов. Я тебе это уже неоднократно говорил.

Она несмело стояла рядом с ним, словно они еще не были достаточно знакомы, чтобы прижаться и поцеловать. Он сидел на краю стола, весь в черном, с модной новой стрижкой, к которой она еще не успела привыкнуть, как всегда, с чересчур провокационно расстегнутой рубашкой и закатанными по локти рукавами, и был то ли ее прежний и близкий, то ли совсем новый, неразгаданный.

Когда в жизни наступает момент, когда все, что казалось правильным, вдруг «ровно в полночь» оборачивается безграмотной ошибкой, — что ты сделаешь?

Он всегда диктовал, даже если делал вид, что предоставляет право выбора ей. Он позволял ей жить не в Сочи, он позволял ей столько лет числиться его девушкой. Он всегда был старше. Но вот парадокс — со временем они стали ровесниками. Она повзрослела, догнала его, и сейчас они на равных. Вот только сейчас. Он стоит рядом, не упрекая, не читая нотаций, не воспитывая, и она воспитывает себя сама. В ней столько противоречивости, что с ней любой мужчина с ума бы сошел, а Максим держится… Мечтать о семье с ним, но разворачиваться и уезжать, даже проигнорировав его просьбу остаться. Вести войну с человеком, с которым стремишься к миру — это ж надо додуматься… Мстить — разве это любовь, о которой она говорила ему в Италии? Конечно, не доверяет.