Наследники легенд(Последняя легенда) - Ирина Шевченко

   Конечно, это будет нелегко. Его враги, наверное, уже списали его со счетов, а может, успели короновать нового правителя - того самого дядюшкиного ублюдка, о котором всё чаще вспоминали в последнее время. Но ничего. Ничего. Он пробился однажды, справится и теперь. Найдет верных людей, не ему верных, таких, наверное, вообще нет - верных человеческой крови, тех, кто не рад будет видеть своим сюзереном выродка длинноухой девки. Обратится к тем, кому смена власти грозит потерей титулов и земель, полученных в ходе последней войны. Память уже диктовала нужные имена, а мозг составлял последовательный план действий. Демоны с ней, с усыпальницей! К хорам старые сказки!

   Нужно только вернуться на Каэтар. Как? Истман долго думал об этом и к своему сожалению пришел к выводу, что снова придется воспользоваться ножом. Теперь это его пугало. Но если нечасто, если только по мере необходимости... Справлялся же он прежде? Мог обуздать жажду? Значит, справится и сейчас. Только вернется в Империю, займет свое место в тронном зале Каэрского дворца. А потом уничтожит нож... или спрячет. Потом...

   - Ну, раз уж хочешь, - снова вздохнула Ольгери, - тогда выведу.

   И добавила тихо:

   - А говорил, не ждет никто.

   "Не ждут, - усмехнулся про себя Истман. - Сюрприз будет".

   - Собраться надобно, - продолжила, глядя в сторону, травница. - Сухарей насушить, козу к соседям пристроить. Дом заколотить. Выстынет же, пока нас не будет.

   Голос женщины жалобно дрожал, отвлекая Истмана от мыслей и планов. А ему-то что до её дома? У него там целая Империя "выстыла", пока он бродил по саатарским лесам.

   - Прогреешь, когда вернёшься, - бросил он.

   - Прогрею, - грустным эхом отозвалась травница.

   Засуетилась, зашарила по шкафам и полкам, словно немедленно собиралась в путь. Бормотала что-то себе под нос, загибала пальцы, что-то подсчитывая.

   Раздражала.

   - Выстынет, - повторила уверенно, в конце концов усевшись за стол напротив него. - А дров совсем мало осталось.

   Вот прицепилась, дура!

   - Может, у соседей одолжусь...

   Истман не стал выслушивать её причитания. Надел душегрейку и вышел за дверь. На холоде и думается легче, и бабы слезливые над ухом не гудят. Да и пройтись, ноги размять, не мешало бы. Топор в сенях взял зачем-то...

 ***

   Теперь это была настоящая усыпальница - под руинами осталось девять человек, ровно половина отряда. Остальные всё еще молились богам, благодаря за спасение. Как будто это боги подняли над их головами укрывший от обломков щит.

   - За святотатство наказаны, - лепетал один из гвардейцев. - Дурное дело - склепы грабить.

   Спохватился, придурок. Ну-ну.

   - Долю погибших разделим на оставшихся в живых, - громко, чтобы услышали все, сообщил он попавшему в число счастливчиков капитану.

   Как и предполагалось, ропот стих.

   - Возвращаемся?

   - Нет. Идем дальше.

   Магу удалось сохранить не только жизни бойцов, но еще и обломок стены с каракулями, и теперь он знал, куда идти.

   - В Пустоши.

   О Пустошах ходила дурная слава, но Брунис не верил в эти россказни. Говорили, что там нет источников силы, а Черта не позволяет дотянуться к тем, что снаружи. Говорили, что маги там слабеют, отдавая проклятому месту весь свой резерв и собственную жизненную энергию. Много чего говорили. Но бывший императорский чародей считал это все хорошо продуманной ложью длинноухих. Ведь если все так и есть, как бы жила в Пустошах Велерина? А есть документальные свидетельства её длительного пребывания там. И если в землях за Чертой нет магии, как она смогла перетащить туда свою усыпальницу?

   Да, он разобрался в заметках на стене, в рунах, формулах и корявом наброске карты. Понял, каким образом строился этот странный склеп. И даже сделал предположение о причинах нестабильности сооружения: повышенная влажность от близлежащих болот и колебания фона из-за близости древнего кладбища. Все знают о поле Сур: когда-то тут полегло не меньше сорока тысяч людей и эльфов, в том числе и от темных чар, а трупы закопали кое-как и место не очистили. Не такой уж умной была легендарная Велерина, раз выбрала заведомо неблагоприятный участок. Но какой сильной! Кто бы еще мог создать такую объемную матрицу?

   И скоро эта сила будет принадлежать ему.

   Сравнив наброски со стены с картой местности, Брунис нашел приблизительное место прохода, сверил свои расчеты с оставшимися от покойного Императора бумагами и сократил погрешность до пол парсо. Оставалось выйти к Кургану, а дальше дар подскажет дорогу.

 ***

   Первое, что Истман почувствовал, это даже не тепло (они снова вернулись в лето), не свежее дыхание ветра, не запах трав. Вырвавшись за пределы кармана, он вдруг ощутил, насколько огромен этот мир. Просто лежал на земле, смотрел в небо, не затянутое мутной пленкой, и щурился, как никогда прежде, радуясь яркому солнцу.

   Сайли покрутил у виска пальцем, но мужчине было все равно.

   - Дети этого не чувствуют, - сказала присевшая рядом Олья. - Для них это как игра: Пустоши - не Пустоши, карман - не карман. А взрослому человеку, да, хорошо наружу вырваться. Ты погоди, ещё за Черту выйдешь, землю целовать станешь.

   Теплую одежду она припрятала в кустах и забросала ветками. Вряд ли та ей понадобится, когда пойдет назад. Длань тут - почти полгода там, придет уже весной, а то и к лету. Будет тащить свою потрепанную доху и тулупчик внука по блекло-зеленым лугам кармана...

   - Почему ты все время возвращаешься? Осталась бы там, в большом мире.

   - Спокойнее в кармане. Да и привыкла я уже. Есть в этом своя радость, уходить и возвращаться.

   - Как от тесной обуви, - усмехнулся Истман.

   - Какая ж радость в тесной обуви? - простодушно удивилась целительница.

   - В обуви - никакой. Радость, когда её снимаешь.

   Дорога обратно разительно отличалась от пути в карман. Тогда, только попав в Пустоши, он ощущал гнетущую тяжесть и едва переставлял ноги. Сейчас, покинув карман, шел легко и быстро. "А за Чертой я, должно быть, смогу летать", - думал он с улыбкой.

   Даже на ночь не хотелось останавливаться. Не хотелось есть. Не хотелось спать.

   И он не спал. Лежал на разложенном у костра плаще и смотрел на звезды, которых так не хватало на мертвом небе над кособоким домишкой Ольгери. Хорошо.

   - Просто за Черту спешишь или торопишься к кому, Лим? - голос женщины был похож на эту ночь, таким же теплым и тихим.

   - Просто. Торопиться не к кому.

   - А был кто? Жена, дети?

   - Нет. Не было.

   - Успеешь ещё. Молодой. Сорока ведь еще нет, да?