Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сама догадалась, кто ты, – произнесла Ивель и гордо выпрямилась. – Только ты умеешь выплёвывать каждое слово так, будто оно обжигает тебе горло. Лучше тебе не приближаться. Никому из вас. Я неплохо обращаюсь с ножом, один взмах – и твой сокол снова лишится глаз.
Огарёк дико хохотнул и лязгнул зубами. Ивель сделала выпад в его сторону – короткий и стремительный, метясь в ногу. Я готов был поклясться, что она ранила бы его, не моргнув.
– Довольно! – Я встал между ними, как между драчливыми псами. Снаружи продолжало выть, и Трегор на всякий случай придерживал дрожащую дверь. – Что ты натворила, Ивель? Так ты мстишь за изгнание? Злых ворожей раньше топили в Русальем озере, такой судьбы ты хочешь для себя?
– Если бы хотела мстить, мстила бы тебе лично, князь, – ответила она.
– Справедливо.
Конский топот звучал за стенами амбара, словно невидимые кони скакали, сужая круг. От воев навей волосы шевелились на голове, и дверь сильно тряслась, так, что мне пришлось прийти на помощь Трегору и привалиться плечом.
– Угомони их, ворожея! – крикнул я.
Ивель так и осталась стоять напротив Огарька, а у того был такой вид, будто он бросится на неё, стоит ей пошевелиться.
– Сами успокоятся с петушиными криками.
В её голосе не было уверенности, и я понял: она сама не знает, как с этим совладать. Что ж, я князь, мне и разбираться, сам ведь обещал.
– Но я прав? Твоих рук дело?
– Моих.
Со злости я ударил кулаком о стену. Огарёк шагнул ко мне ближе, но я остановил его жестом. Ивель продолжала стоять прямо и с вызовом глядеть на меня.
– Наворотила ты, девка. Ладно бы, если себе навредила, так все шишки на кого? На князя, конечно же. Что прикажешь делать с тобой? Вести на плаху?
Выражение лица Ивель не изменилось, она лишь выше вздёрнула подбородок. Мне понравилась её твёрдость, но простить то, что она сделала, я не мог.
– Как считаешь нужным, так и поступай, князь. Не стану противиться. Но было бы лучше, если бы ты отвёз меня к своим.
Я рассмеялся, словно вороны раскаркались.
– К своим? Посадил на коня перед собой и вот так поскакал к вражьему войску? Считаешь меня за глупца, девка?
– Не слушай, эта женщина – чёрная ворожея, каких поискать, – оскалился Огарёк. – Может, нарочно заманила нас сюда, в навье логово.
Я вскинул руку, прося его замолчать. Мы с Ивель смотрели друг на друга: пристально, жадно, с вызовом. Ни один не желал уступать. Я уважал её как сильного соперника – но ещё и ощущал что-то иное, горячее, граничащее с яростью. Я бы хотел обнять её, притянуть к себе, и пусть снаружи нави визжат до хрипоты.
Её губы разомкнулись, она подалась ко мне, будто хотела того же, что и я сам. Серые глаза блуждали по мне, в них горела тоска, страх и надежда.
– Нет, Лерис. Я не держу тебя за глупца. И, – она повернулась к Огарьку, – не желала вам зла, поверь мне. Я никому не желала зла, только хотела помочь. Но обернулось тем, чем обернулось.
– Может, и знаешь, как убрать этих тварей? – Огарёк скривился.
Ивель собиралась ответить, но я не дал.
– Я обещал, что сам наведу порядок в своих землях. Трегор?
Трегор с готовностью подошёл ближе, но Ивель не отступила ни на шаг.
– Владычица Яви сказала, что только я могу с ними совладать. Нави уйдут… со смертью призвавшего. Она предложила обменять мою жизнь на жизнь Лагре. И это… принесёт мир сразу всем. И Княжествам, и Царству. Я готова, Лерис. Ты не должен страдать из-за моей глупости.
Мне понадобилось время, чтобы понять, о чём она говорит.
– Ты решила за меня? За князя? Что, если я тебе не позволю?
– Не тебе спорить с Владычицей Яви, Лерис, – произнесла она гораздо мягче, с печальной обречённостью. Я с удивлением посмотрел на неё: неужели готова так просто сдаться?
– Что, если я уже с ней спорил?
На лице Ивель отразилось удивление, неверие и радость. Я не стал ничего ей объяснять – и так слышала ведь не раз о том, что я восставал из мёртвых. Могла бы уже ничему не удивляться.
– Огарёк, Ивель, вы останетесь здесь. Мы с Трегором пойдём наружу. Я буду счастлив, если вы поладите и не станете пытаться убить друг друга.
Они переглянулись и кивнули. Я был благодарен им за то, что оба побороли свой крутой нрав и не стали ни спорить, ни лезть на рожон вместе со мной.
Я и Трегор вышли в ночь, заперев дверь. Стало ещё холоднее, морозный воздух обжёг мне горло, а иней осел в бороде. Я повёл плечами, словно воин, разминающийся перед схваткой. Трегор хмурился, глядя в вихри, поднимаемые невидимыми копытами.
– Жуть такая, что мурашки от неё крупнее, чем от мороза, – буркнул он.
– Это точно. Ну что, нечистецкий брат, давай мне руку.
Мы ухватились друг за друга, крепко стиснув ладони. С Трегором мне было надёжно, никакой страх не пёк изнутри, только зудело желание поскорее расправиться с навью, да и заниматься другими делами, разбираться с остальными напастями. Я глубоко вдохнул и вдруг понял, что невидимое стало видимым.
Мимо нас по кругу проносились всадники и пешие, только все они, включая лошадей, были давно мертвы и изъедены смертью – ещё хуже, чем твари Истода, кости да редкие клочья серой плоти. После того, как мы с Трегором взялись за руки, они стали ещё быстрее носиться и ещё истошнее вопить. Но хуже всего было то, что их вопли врывались мне прямо в голову, и я теперь понимал их речь. Мёртвый князь!
Мёртвый князь!
Совсем мёртвый.
Иди к нам, Мёртвый князь!
У нас хорошо, Мёртвый князь!
Иди, иди… Я сглотнул и мельком посмотрел на Трегора. Судя по сосредоточенному лицу, он по-прежнему не видел и не слышал навей, тогда как у меня в груди засаднило неистовой болью, будто ветки были готовы вот-вот прорвать кожу и высунуться сквозь рёбра, словно вьюн, проросший из костей павшего. Вот видишь, уже мёртвый!
Давай иди к нам.
Просим, просим князя! Нас закружило ледяным вихрем, таким стремительным, что мои волосы растрепались и закрыли взор. Нави сновали очень близко, их глумливо оскаленные пасти мелькали прямо перед лицом, челюсти щёлкали, дразнясь и запугивая, но мне было не до того.
От невыносимой боли я сложился пополам и упал коленями в снег. Трегор не выпускал мою руку, но никакой сильной ворожбы не происходило – от нас исходили лишь слабые толчки, которые только вздымали снежинки с земли да отталкивали самых наглых мертвецов, однако ни о каком поражении навей не могло
