Слепое пятно (СИ) - "Двое из Ада"

— Да ладно, Антох, — ободряюще улыбнулся Влад. — Не парься. Давай поедим, я сгонцаю за пивом и осядем, а? Поиграем во что. Посмотрим что-нибудь тупое и смешное. Давай? Можем поиграть в «ГТА» какую-нибудь и вырезать всех баб…

Горячев усмехнулся. Язва точила его еще с минуту, но чем дольше он смотрел на Влада, тем мягче становился. И наконец сдался, притих.

— Планируешь въехать ко мне до конца недели? — поинтересовался он тем тоном, из которого становилось ясно: Вовин с этим планом сюда должен был идти, а без вещей — потому что Антон его сам оденет, если надо будет, и даже последние трусы с себя снимет ради друга.

— Да я уже въехал, — хрустел салатом Влад. — Ты просто еще не успел осознать. Я, кстати, купил такую крутую походную щетку зубную. В тубе такой, закрывается. Вот как раз решил — попробую. Взял с собой!

И стало легче. С того самого дня, как все произошло, Антон был один. Выключил телефон, выключил ноутбук — пропал с радаров. Не только и не столько потому, что на самом деле не хотел никого видеть — но он боялся получить сообщение, которое поставит под угрозу его психику, работу или жизнь сильнее, чем было. Горячев ждал, что Богданов и Елена станут звонить ему, говорить о случившемся, и меньше всего хотел этого. Без связи не становилось спокойнее. Страх никуда не девался. В их руках оставался трудовой договор Антона, его имущество и его вина. Он обязан был столкнуться со всем этим, но хотел отсрочить будущее. А потому предал себя абсолютному, разрушительному одиночеству, которое разорвало весь поток мыслей на три равных части: отравленные воспоминания о прекрасном, самые дурные ожидания и полусон. Спать в прямом смысле этого слова у Антона не выходило, но отдых он заменил генеральной уборкой в квартире.

Только даже в самое темное время Горячев одиночества не выносил. Потому-то внезапно объявившийся Влад и стал его спасением. Доказательством того, что хотя бы сегодня, хотя бы в этой квартире, хотя бы с этим человеком все остается, как раньше. А все остальное пусть идет как придется.

Комментарий к XVII

Эта неделя мучила нас как могла, мы вас - тоже немного мучили. Глава XVII “Слепого пятна” в доступе. Окончена первая сюжетная арка. Будем рады и крайне благодарны получить ваши отзывы с мыслями и оценками. Ну, уверены, личность хозяйки многие из вас угадали верно. =) Нам, в свою очередь, очень любопытно, как вы будете справляться с грядущими загадками.

Не раскручиваем гаек, ваши Двое.

========== XVIII ==========

27.03. Понедельник. Лев

Зябко. Весна вступила в свои права, но почки на деревьях не спешили набухать. Напротив, мир погрузился в неоднозначное состояние межсезонья во всем его многообразии и совершенстве: не совсем теплый ветер, не совсем чистое небо, не совсем сухой асфальт под ногами прохожих… Антон входил на территорию резиденции настолько опасливо, что это считывалось курящими коллегами; Тоня проводила Горячева взглядом, но ни о чем не спросила и даже не поздоровалась. Зато с упоением вела беседу с Катей прямо за спиной. Сплетни женщин похожи на щебетание птиц — тихий перебивающийся звук легко лез в уши, трещал на кромке сознания и был столь раздражительным, что приходилось прислушиваться. Душные слова оседали как ртуть в воде, но тронь — и новый виток завуалированной неправды красиво впорхнет со дна на самый верх. Антон не прислушивался; он шел вперед, прямо к главному входу, упираясь немигающим взглядом перед собой. И даже песни неправильных птиц его не смущали.

Лев раздраженно задернул штору, скрываясь от мира и его ртутных разводов. Шел шестой час — конец рабочего дня. Зачем Горячев явился на закате? «Поговорить. Уволиться», — резкая мысль ввинтилась в мозг, как ядовитое жало, и отравила своим присутствием все и разом. «Было бы легче отвлечься, если бы ты не разбил мне нос, негодник. Теперь каждый раз, когда я задыхаюсь, вспоминаю, кто это сделал», — Богданов невесело ухмыльнулся и посмотрел на часы. Время было собираться.

Кабинет Елены, как и все кабинеты в резиденции, находился по соседству с двумя другими такими же — они замыкали кольцо по периметру этажа. Лев же, как настоящий хозяин замка, владел ключом от всех дверей. И все это складывалось в красивую картину, где Богданов сидит на месте главного бухгалтера и, упиваясь комфортом (в кожаном-то промятом кресле), подслушивает чужой разговор. Елена не заметит присутствия. Антон — тоже. А Лев слишком хорошо знал, где слабы в резиденции стены, где тоньше всего полотно морали и шире — уши, чтобы не воспользоваться. Через пять минут он, забросив ногу на ногу, прижался лбом к бежевому телу стены, где рядом располагалась сквозная вентиляция. Помнилось, когда-то строители предостерегали, что такая архитектура очень нарушает звукоизоляцию. Лев знал, а посему настоял на невыгодой планировке. Теперь он благодарил свою прозорливость. Подобное ухищрение отсутствовало только в нескольких местах: правом крыле его собственного корпоративного замка, кабинете сисадмина и подсобной.

Но вот — стук в дверь. Лев слышал, как Елена резко закрыла папку.

— Входите, — по-начальнически повелительно проговорила она. Богданов щурился, прикусив до боли кожу на указательном пальце.

— Добрый день… — произошла какая-то заминка. Слышно было, как дверь за Антоном закрылась и он прошел внутрь, затем — еще посторонний шорох. — Это вам. Только не смотрите на меня так, просто… Просто хотел извиниться. Я думал, надо или нет… Понял, что не могу так.

Лев закатил глаза, сбивая щелчком с черных брюк на колене пылинки. Елена звучала смущенной, подарок приняла — зашуршали пакеты, обертки.

— Да не стоило, Антон. Спасибо большое, но… Я понимаю, из-за чего и что произошло. Мы поговорили… (Богданов погладил вторую щеку, разбитую уже не Антоном.) И я хочу принести свои самые глубокие извинения. Получается, я сама вела тебя туда… Я же понимала, что там происходит что-то неладное, но позволяла этому происходить. Прости меня, — голос Богдановой дрогнул. В нем слышались слезы, а Лев не мог поверить своим ушам. — Я думаю, тебе стоит увольняться и уходить. Я не знаю, что будет дальше без тебя, но… Мы выплатим тебе от компании со своей стороны огромную компенсацию за моральный ущерб. Мне очень стыдно, я понимаю, что это выглядит, как откуп, но это все, что я могу тебе дать. Лев… Он человек своеобразный.

«Ну да, выстави меня больным. Легче всего же заставить пацана поверить, что я поехал умом, твою ж мать», — Лев заглушал свои громкие мысли, прижимая ладонь ко рту, чтобы не выругаться. Казалось, что и их от отчаяния могут услышать.

Антон с ответом не спешил. В опустившемся на соседний кабинет молчании читалось, что к такому развитию событий Горячев не готовился. Сложно было сказать, что происходило у него в голове. Но наверняка это что-то до сих пор давалось ему нелегко.

— Елена. Если бы я захотел компенсацию за моральный ущерб, я бы ее потребовал, — глухо ответил он. Снова сделал паузу. Похоже, это оказалась единственная мысль, в которой Антон был уверен — подбирать слова дальше ему давалось сложнее. — Но мне… В общем я ждал, что требовать чего-то будут от меня. С учетом того, что я, вероятно, сорвал вам рабочий процесс на неделю и за все это время не получил никаких угроз… Короче, давайте остановимся на том, что мы просто забудем о произошедшем. У меня еще месяц контракта. Если вы не собираетесь от меня избавиться, я хочу закончить свою работу и не вынуждать вас передавать ее на ходу кому-то другому. К тому же я не люблю делиться достижениями.

Елена замолчала. Замолчал и Лев, и даже мысли в голове осели от шока.

— Хочешь… остаться? После этого? Это очень благородно, Антон… — Богданова шмыгала носом. И правда, плакала. — Учитывая еще и то, какой я, наверное, кажусь дурой… Теперь, возвращаясь к тому, что там было, что ты мне говорил… Господи, я правда думала о психологической терапии. У Льва даже диплом есть, — она осеклась, скорее всего, не желая лишний раз произносить при Антоне имя обидчика. — Психологический… Ладно, это твое решение. Но ты понимаешь, что вы будете сталкиваться в рабочем процессе? И в коридорах? Он тебя больше не тронет, правда. И я позабочусь о том, чтобы минимизировать ваше общение, но все равно есть такая вероятность.