Лед и пламя - Франсуаза Бурден

Амели высвободилась из объятий Ангуса и с высоко поднятой головой направилась к дому. Дэвид наклонился, чтобы подобрать грабли, не в состоянии подавить короткий смешок.

– Ничего не могу… понять, – удивился Ангус. – А я-то был уверен, что она немедленно съест тебя живьем.

– Не слишком я удобоварим, – возразил Скотт.

– Ты хоть понимаешь, какое усилие она над собой сейчас сделала?

– Я уверен, что она сделала то, что ее устраивало. Но, клянусь, это меня тоже больше чем устраивает!

Он сиял, внезапно освободившись от чувства тяжкой вины, которым был обременен в течение нескольких последних недель.

– А как к этому отнесется малышка? – забеспокоился Дэвид.

– Думаю, что Кейт… Нет, я совершенно уверен, что она будет согласна.

– Я сейчас передам тебе для нее подарок, – решился Ангус.

– О боже, о чем я только думаю! – вдруг воскликнул Скотт.

Он бросился вслед за Амели, которую догнал, когда та уже понималась по ступеням крыльца.

– Подождите! Мне нужно было вам кое-что сказать.

– Не хочу больше ничего слышать, кроме того, что мы только что решили, – сухо заметила она.

Теперь, когда она уже поднялась, Амели в полном смысле слова могла смотреть на Скотта сверху вниз.

– Ну что, Скотт, я все-таки тебя прищучила, ведь правда?

Антипатия ее никуда не делась, вероятно, Амели казалось, что она одержала над ним великую победу. Но он и не пытался ее переубеждать и объяснять, что, напротив, она сделала для него величайшее благо.

– Сегодня утром мне позвонила Бетти.

– Какая еще Бетти? – медленно спросила она, ошеломленная неожиданной сменой темы. – Не та ли это женщина, которая уехала с Джоном?

– Та самая. Во Франции они поженились.

Амели вздрогнула, и Скотт едва не протянул ей руку, но все же воздержался.

– Когда?

– Совсем недавно. Она захотела, чтобы вы узнали об этом.

– Скоро ли они вернутся?

– Нет, они решили остаться во Франции.

– Почему же он мне ничего не сказал? Я бы непременно к нему приехала! Значит, в день свадьбы он был один, без семьи?

– На бракосочетании присутствовал его отец.

– Майкл? Господи…

Она мгновенно растеряла весь апломб, страшно оскорбленная в своем материнском чувстве, и Скотт испытал внезапный порыв сострадания к ней.

– В конце концов, он обязательно вам позвонит или напишет. Не волнуйтесь. Бетти – очень хороший человек.

– И мой сын тоже! – воскликнула она.

Бросив на Скотта расфокусированный взгляд, она быстро скрылась в доме.

Грэм и Пэт встретили Кейт на лестнице ее дома. Она только что приехала с вокзала на Куин-стрит, куда прибывал пригородный поезд Эдинбург – Глазго, преодолевавший расстояние между двумя городами за сорок пять минут. Всю дорогу она задавалась вопросом, не закончить ли ей все же учебный год в своем университете, пользуясь поездом, уезжая утром и возвращаясь вечером, что позволило бы ей избежать перевода.

– Вы уже уходите? – спросила она у Пэт.

– Мы ненадолго зашли повидаться со Скоттом и пропустить по стаканчику, так что нас ждет няня. Увидимся как-нибудь в следующий раз.

Парочка, казалось, так спешила уйти, что Кейт не стала настаивать, хотя и была немного разочарована. Она высоко ценила всех друзей Скотта, а очаровательную Пэт больше остальных. Перед дверью квартиры, порывшись в сумочке, Кейт достала ключ, на который посмотрела с прежним, до сих пор не прошедшим волнением. Скотт дал ей этот ключ несколькими днями раньше, сказав, что теперь это и ее квартира тоже. Улыбаясь, она открыла дверь, вошла, сняла плащ. Должно быть, Скотт сразу услышал, поскольку через мгновение он был уже рядом.

– Ты уже здесь?

– У нас сегодня не пришел преподаватель, и я закончила пораньше. Какая жалость, что я не повидалась с Грэмом и Пэт; единственное, что я успела, так это поцеловать их на лестнице.

Скотт выглядел нервным, взволнованным, но с лица его не сходила счастливая улыбка.

– Иди за мной, – сказал он, взяв ее за руку.

Он повел девушку в гостиную, двойная дверь которой была закрыта.

– Сюрприз! – воскликнул он, распахивая обе створки.

Кейт, словно завороженная, смотрела на столик, накрытый для двоих. На льняной белой скатерти повсюду были расставлены букетики цветов, стояли зажженные свечи в подсвечниках, а в центре – бутылка шампанского в ведерке со льдом.

– Что мы празднуем?

– Сядь сначала, у меня есть о чем тебе рассказать.

Скотт откупорил шампанское и налил его в два фужера.

– Я сейчас вернусь, – сказал он.

В ожидании она постаралась угадать причину неожиданного торжества, зная, что ни у одного из них не ожидался день рождения.

– А вот и я! – провозгласил Скотт, ставя перед ней большое блюдо.

Крошечные разноцветные бутерброды-канапе, разумеется, были приготовлены Пэт, и это вызвало на лице девушки улыбку.

– Тайна усугубляется, не будь я Кейт. Неужели ты подписал великолепный контракт с японцами на поставку им своего нового виски «Джиллеспи»?

– Нет, лучше. Сегодня я побывал в само́м Джиллеспи.

– Неужели помирился с отцом?! – воскликнула она.

– Да, но не только. Заодно я повидался и с твоей матерью.

– Ну и ну… И что дальше?

– Тебе трудно в это поверить, но она заставила меня просить у нее твоей руки.

– Это шутка?

– Вовсе нет. Она поставила мне ультиматум, не совсем дружелюбный, как ты догадываешься, ведь ты знаешь свою мать! Итак, любовь моя, я с полной торжественностью и надеждой хочу тебя спросить, согласна ли ты стать моей женой?

– Скотт…

Едва удерживаясь от слез, она покачала головой.

– Нет, я не хочу выходить за тебя замуж.

Он отступил на шаг, ошеломленный, в то время как Кейт продолжила:

– Не хочу, чтобы тебя заставляли силой, принуждали к поступку против твоего желания! Что же это: такова цена, чтобы восстановить мирные отношения с мамой и Ангусом?

– Но, Кейт…

– Я не желаю, чтобы тобой манипулировали. Если эта идея не исходит от тебя, если тебе ее навязали, как я могу быть счастливой?

Неловким жестом она опрокинула свой фужер и тут же разразилась потоком слез.

– Она… она же не любит тебя, – с трудом произнесла Кейт в перерыве между двумя всхлипами. – Принуждая тебя к женитьбе на мне, она непременно считала, что это для тебя будет худшим из наказаний! А знаешь, моя мать далеко не глупа, значит, так и есть на самом деле, а ты оказался зажатым в угол, и она, как всегда, все испортила…

– Прекрати!

Она хотела закрыть руками лицо, но Скотт развел их силой и, взяв ее за запястья, опустился перед ней на колени.

– Кейт, посмотри на меня. Неужели ты действительно думаешь, что твоя мама могла бы принудить меня к чему-нибудь? Да я чуть не грохнулся в обморок, услышав ее. Кто спорит, конечно, она меня ненавидит, и ей представляется, что она придумала нечто сногсшибательное, чтобы мне досадить! Нечего и говорить о том, за кого она меня принимает, за первейшего ловеласа, и ей кажется, что вот теперь-то ей удалось меня посадить на короткий поводок. В то время как ничто не могло быть для меня более желанным, чем жениться на тебе, моя дорогая,