Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - Александр Костин

В те годы Леонид Ильич, видимо, довольно часто размышлял над оценкой роли Сталина. Кремлевский врач-стоматолог Алексей Дойников рассказывал: «Леонид Ильич час-' то заходил ко мне просто побеседовать. Причем иногда наш разговор был довольно острым. Однажды, он спросил: «Как вы считаете, надо реабилитировать Сталина или нет?» Я ответил, что реабилитировать, конечно, надо, но не так, как все думают. Надо сказать, что было положительного и что отрицательного. И не говорить плохо о покойнике».

Однако Брежнев понимал, что полное «восстановление доброго имени» Сталина невозможно (так же, как и его главного противника — Троцкого!). Поэтому просто были, в духе новой эпохи, смягчены крайности прежнего развенчания. Сталин вернулся в исторические фильмы, романы, книги. Когда он появлялся на экране, в кинозале среди зрителей нередко вспыхивали аплодисменты. Некоторые водители стали прикреплять портреты Сталина к ветровому стеклу своих автомобилей. Вокруг его имени не утихали литературные споры, перешедшие в самиздат…

И самому генсеку пришлось однажды поаплодировать Сталину. Правда, он постарался сделать это спокойно, без особого пыла. Сотрудник генсека А. Черняев описывал эту сценку так: «5 декабря 1981 года в Кремлевском Дворце съездов в присутствии всего Политбюро отмечалось 40-летие битвы под Москвой. Разные выступления сопровождались кадрами кинохроники на большом экране за спиной президиума. Появился Сталин: бурные аплодисменты. Все встают. Брежнев нехотя приподнялся, хлопает».

Еще одним осторожным символическим шагом стало появление памятника Сталину на его могиле. Первый памятник Сталину после 1961 года! Да к тому же в столь священном месте — на Красной площади, у Кремлевской стены! Это событие произошло вскоре после 90-летия Сталина, в 1970 году. Бюст изваял скульптор Николай Томский.

Однако на этом оправдание Сталина приостановилось. Хотя многие ветераны войны требовали пойти дальше: вернуть Волгограду имя Сталина. Как вспоминал бывший руководитель столицы Виктор Гришин, в Кремль «часто шли письма от волгоградцев: верните нам славное имя Сталинград. Их даже на Политбюро показывали». На что Леонид Ильич «просто сказал: есть такие письма…. но не стоит, наверное. Хотя, вон в Париже есть и площадь Сталинграда, и улица». Впрочем, ветеранам все-таки сделали небольшую уступку: в городе на Волге появился новый проспект— Героев Сталинграда…»[138]

Таким образом, в начале 1977 года ситуация, возникшая вокруг отношения к Сталину со стороны Генерального секретаря ЦК КПСС, складывалась весьма критическая. Нужно было, во что бы то ни стало сохранить по-прежнему в глубокой тайне сам факт проведения Сталиным «тайной вечери» в ночь с 1 на 2 марта 1953 года и участия в ней Л.И. Брежнева в первую очередь.

Помимо Брежнева из участников «тайной вечери» в живых к тому времени осталось семь человек (Каганович, Маленков, Микоян, Молотов, Первухин, Пономаренко и Сабуров), все уже в преклонном и даже весьма преклонном возрасте (Каганович, Молотов, Микоян, Маленков) и обнародования каких-либо «откровений» с их стороны вряд ли стоило опасаться. Однако, как заметил Ю.В. Андропов, который наряду с главным идеологом страны М.А. Сусловым, занимался этим вопросом, «угроза» раскрытия тайны могла исходить от осведомленных в этом вопросе людей из числа оставшихся в живых лиц медперсонала и охраны. Поскольку личный лечащий врач Смирнов к тому времени уже умер, то «работать» с младшим медперсоналом (медсестры, санитары) сочли нецелесообразным, т. к. они никаких подробностей о случившейся тогда катастрофе с вождем не знали. Знали, что удар случился в «кремлевской квартире», а затем Сталину оказывали всестороннюю медицинскую помощь на Ближней даче, так об этом знала вся страна, поскольку об этом официально говорилось в правительственном сообщении. Оставалась охрана.

Одному из помощников Л.И. Брежнева было дано поручение изучить: кто из осведомленных лиц охраны жив, где проживают и что думают о событиях тех дней. Вышли, прежде всего, на полковника А. Рыбина, который «засветился» тем, что изредка публиковал свои воспоминания о Сталине в некоторых средствах массовой информации. Дальше было делом техники — отработать знаменитую версию событий, на-' званную нами «легендой Лозгачева». Поскольку составителям этой легенды была хорошо известна версия Хрущева, который тщательно скрывал в своих мемуарах сам факт состоявшейся «тайной вечери», то ничего не стоило охранникам, с одной стороны, поддержать главную линию версии Хрущева, что все последующие события со Сталиным происходили, как продолжение веселой вечеринки членов «четверки» у Сталина на Ближней даче. А, с другой стороны, так «закрутить» свидетельские показания охраны, чтобы сбить с толку будущих исследователей явными противоречиями этих двух «свидетельских» версий. Нужно отдать должное несомненному таланту составителей «легенды Лозгачева» — вот уже спустя 36 лет после ее «рождения» исследователи никак не могут совместить несовместимое — версию Хрущева и «легенду Лозгачева». И на этой принципиальной несовместимости кто добросовестно, а кто явно издеваясь над добродушным читателем, наплодили столько собственных версий убийства (отравления) Сталина, что хоть святых выноси.

Однако, несмотря на принятые меры по предотвращению возможного скандала, который мог отрицательно сказаться на международном имидже главы советского государства, вводить в оборот «легенду Лозгачева» не спешили — авось пронесет и так. Пронесло. Никакого скандала не последовало, и Брежнев благополучно избирается главой советского государства, 4 октября 1977 года выступает перед Верховным Советом СССР с докладом о проекте новой Конституции, в которой появляется знаменитая 6 статья о руководящей и направляющей роли КПСС в жизни государства. Так конституционно был закреплен принцип коллективного руководства страной.

16 ноября Л.И. Брежнев получает золотую медаль имени Карла Маркса Академии наук СССР, 28 февраля 1978 года он награждается высшим полководческим орденом Победы, а 19 декабря этого же года становится трижды Героем Советского Союза.

Приведем в заключение краткое, но очень точное наблюдение весьма осведомленного сотрудника партийно-государственного аппарата Ю. Королева, опубликованное много лет спустя после описываемых событий:

«Итак, в 1977 году президентом опять стал теперь уже семидесятилетний, довольно потрепанный жизнью Леонид Ильич Брежнев. Что-то в нем сильно изменилось, видно, не прошли даром годы политических баталий, напряженная работа на посту Генсека, разного рода излишества. Заматерел и обрюзг некогда привлекательный мужчина. Только, пожалуй, густые брови остались неизменными, что породило в народе выражение: «Бровеносец в потемках».