Per aspera ad astra II B - Николай Чугунов

Браско терпеливо досмотрел весь фильм до конца — хоть примерно половину слов он даже не понял. Впрочем, демонстрационный взрыв все сказал сам за себя — титаническая, высотой до облаков волна цунами, смывшая густонаселенный архипелаг, наводила ужас даже в виде картинки.

— Эта боеголовка была специально установлена так, чтоб вызвать именно потоп. Другие установлены по всем правилам, и взрыватели расчекены. Достаточно сильное чародейство неподалеку хотя бы от одной — и одной планетой у местной звезды станет меньше. Но, как ты понимаешь, мы не проводили натурные эксперименты — насколько сильно нужно излучать в «синем», чтоб детонатор все-таки сработал.

— Но это…. - сержант покопался в памяти — в той ее части, которая отвечала за главу Устава, названную «военные преступления». — Это терроризм! Это преступный…

— Это принцип выживания, — резко отозвалась Флигг. — Усвойте это твердо — пока мы не вернемся в расположение Патруля, вы будете выполнять все, что я прикажу. Потом — можете писать жалобы и выступать свидетелем Трибунала, сколько душе угодно. Я первая засвидетельствую, что вы выполняли мои распоряжения, а потому не несете никакой ответственности. Но до того момента — если еще раз увижу хотя бы малейшие колебания, лучше бегите, поскольку здесь вас ничего, кроме виселицы, ждать не будет.

— Виселицы? — не веря своим ушам, переспросил Браско.

— По-моему, из всех смертей для предателя эта — самая пристойная. Или бы ты хотел нагишом сидеть в стальной клети над плацем, пока твои кости не высыплются наружу? — Флигг изобразила совершенно невинную улыбочку. — А теперь о деле.

— Деле? — непонимающе поинтересовался сержант.

— Да. Сверхсущности, которых местные зовут Уважаемыми, согласились оставить меня в покое. Но, как я поняла, на их последователей этот договор не распространяется, и нас еще ждут новые вторжения, религиозные фанатики и прочие вещи из школьных учебников истории. Нас меньше, а потому мы должны бить первыми. Но бить аккуратно, так, чтобы не было понятно, кто именно бил. Благо, их распри этому крайне способствуют. И первым ударом будет этот Уланов.

— Но он свой!

— Уже нет, — холодно отозвалась Флигг. — Он выродок, который предал нас — неважно, почему. Он обзавелся своей «магией», он стал своим среди местных, и, думаю, не просто своим. А потому он должен умереть. Способ — по твоему выбору, единственное условие — Небосводная должна быть не при чем. Приступаешь — немедленно.

— Но я хотел… отдохнуть, поесть хотя бы.

Люсинда сняла с пояса коммуникатор и жестом приказала сержанту замолчать.

— Троенци? Извини, что разбудила. Мне нужно немного местной валюты — килограмм десять. Да, сейчас. Занеси в триста третью. Да, и прихвати с собой полевой комплект номер восемь. Да, туда же. Жду.

— Хотя бы в туалет…

— Сходишь и поешь. На другом берегу Тайна. Я же сказала — немедленно.

Уланов позволил себе переодеться, только когда рассвело. За неполные сутки, которые паладин провел в Цитадели, все крепежные ремешки аккуратно распутали и отделили от доспехов, оружие запаяли в сверхпрочный и, насколько сумел вспомнить паладин, совершенно негорючий пластик, а металлические части обильно смазали солидолом.

— Зараза, — мрачно буркнул Уланов, когда нижняя рубаха превратилась в смердящую нефтью тряпку, а отчистить удалось только панцирь. — И как дальше быть?

— Засунь все в мешок и иди так, — посоветовал магистр Ламберт. Оказавшись за пределами крепости, он сразу воспрял духом — похоже, большая часть страхов была им просто выдумана, чтоб усыпать внимание тюремщиков.

— Похоже, придется, — Уланов изо всех сил рванул пластик, ни на что, впрочем, не рассчитывая. — Ты знаешь, куда идти?

— Разумеется, — всплеснул руками чародей. — Хорошо бы я был, если б не умел даже такой мелочи! Туда, — он ткнул рукой куда-то вдаль.

— А что там?

— Тайн. А с ним и цивилизованные земли, где к людям искусства относятся с должным почтением.

— Тогда веди.

— А что вести? — пожал плечами чародей. — Я направление указал, топай вперед, пока под ногами не захлюпает. Всего-то дел.

Уланов шел вперед, пытаясь хоть как-то упорядочить кашу в голове. Ожившие воспоминания и рассказы Этериль смешались в пестрый клубок без начала и конца. Сознание паладина словно бы разломилось надвое, превратившись в Уланова-десантника и Уланова-паладина, и эти части неистово спорили.

— Они бросили меня. Бросили умирать и даже не искали.

— Но они и не могли найти. Ты же знаешь, какая каша тогда творилась и на земле, и на орбите!

— Меня спасли местные, — перед глазами Уланова снова появился образ капитана Рикарда, спасшего ему жизнь и погибшего из-за него же.

— Но именно из-за них ты и влип! — лицо Рикарда растаяло, сменившись чередой тролльих рож.

— А если бы я не попытался повыпендриваться, то ничего бы такого и не было!

Ответить оппоненту паладина не дали — в спину Уланова с лязгом врезалось что-то массивное, и рыцарь полетел кувырком.

— На нас напали! — Уланов ужом выскользнул из-под дымящегося мешка. — Магистр!

— Я в курсе, — этот ледяной голос ничуть не походил на заискивающий тон Ламберта, которым он пользовался с самой первой минуты знакомства. — Извини, парень — ничего личного, но мне нужна твоя жизнь.

Земля рядом с паладином взорвалась массой ледяных осколков, и Уланов едва успел увернуться.

— Вот что значит — недостаток практики, — с досадой пробормотал некромант, сплетая новое заклинание. — Мажу, как ребенок.

Паладин резко кувыркнулся вбок, уворачиваясь от очередного проклятия. Время на миг замерло, позволив рыцарю окинуть взглядом поле нежданной битвы. На ум неожиданно пришла плоская шуточка насчет рукопашной, которой курсантов потчевали еще в учебке, и паладин рассмеялся.

— Что смешного? — подозрительно поинтересовался чренокнижник, запуская в Уланова чем-то вроде «волосатой молнии».

— Да так, — рыцарь, метнувшись к распотрошенному мешку, выхватил из дымящей дыры закопченный лист пластика с замурованным внутри оружием. Первый удар, судя по всему, не нанес материалу совершенно никакого ущерба. — Мне говорили, что добрые дела не окупаются.

— Именно так, — некромант швырнул две молнии сразу, и Уланов торопливо прикрылся импровизированным щитом. — Никогда не окупаются.

Чародейское электричество неторопливо стекло по пластику, совершенно испарив копоть.

— И это все, что ты можешь? — Уланов метнул в сторону чародея увесистый булыжник, даже не рассчитывая попасть — лишь продемонстрировать, что паладин не собирается изображать из себя мишень.