Одноклассники - Хельга Графф

Первая встреча, тем не менее, оставила неизгладимый след в моей душе, и теперь меня с завидным постоянством тянуло в детскую. Я, как могла, уговаривала себя не предпринимать никаких попыток становиться его матерью, но от магнитного притяжения к этому крохотному человечку уже невозможно было избавиться.

Однажды, когда поблизости не было Дарьи, я заглянула в комнату и стала за ним наблюдать. Фима в поте лица трудился над тем, чтобы завладеть ярким резиновым кольцом, висящим у него перед носом. Он тянул свои пухлые ручки и изо всех сил дрыгал маленькими ножками, чтобы приподняться и ухватить трофей. Номер не проходил, но малыш не отчаивался, не плакал и не сдавался! Попыток было 15, в конце концов, на 16 раз желанная игрушка оказалась в его цепких ручонках, а затем и во рту. Смотри-ка, а он настойчивый хлопец, подумала я с удивлением и уважением, почти как и его непутевая мать, с таким же упорством пытавшаяся женить на себе его отца. Я подошла к кроватке. Он увидел меня и, держа двумя ручками кольцо во рту, улыбнулся, показывая, что чрезвычайно рад такой гостье.

– Ну что, приятель, как поживаешь? – спросила я. – Не скучно?

И тут он загулил и начал мне что-то рассказывать на своем неизвестном мне языке. Может быть, жаловался, а может, выражал свой восторг, кто его знает? Я хотела продолжить наше первое тесное общение, как вдруг в комнату ввалилась Дарья… Увидев меня и буквально остолбенев от такого невероятного зрелища, спросила:

– Извините, Ольга Рафаиловна, что-то случилось? Я была внизу на кухне и ничего не слышала!

Она застала меня врасплох. Не могла же я признаться ей, что притащилась сюда специально, чтобы поглазеть на вновь обретенного сына, поэтому сказала: «Послышалось». Почти как Саид, герой фильма «Белое солнце пустыни», который, где бы ни возникал, везде оправдывал свое появление одним словом: «Стреляли».

Мне любопытно было узнать, а как Ефим-старший относится к «пришельцу»-младшему и собирается ли становиться его отцом в реальности.

– Фима, – спросила я его как-то ночью, с нежностью прижавшись к родному телу, – а почему ты совсем не навещаешь своего сына, тебе неинтересно? Помнится, ты очень любил малышей и в свободное время постоянно ими занимался: и Лизой, и Ольгой, и Гришей!

Своим вопросом я врасплох его не застала и услышала исчерпывающий ответ, который расставил все точки над «i».

– Просто я знаю, – спокойно произнес Ефим, – что тебе это будет неприятно, хотя, Оля, – он повернул ко мне свое задумчивое лицо, – тебе его совсем не жаль?

Я, совершенно растерявшись, помолчала, затем выступила как всегда в своем «репертуаре».

– А почему мне должно быть его жалко? – вопросом на вопрос ответила я. – Он что, инвалид, сирота или живет в нищете? Всё у него есть: «И сыт, и пьян, и нос в табаке»!

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – сказал серьезно муж. – Мне очень жаль, что при живых родителях он растет именно как сирота. Я проводил бы с ним время, но не хочу причинять тебе душевную боль, поэтому и не общаюсь, но ты-то, вырастившая и не своих кровных детей, почему ты не можешь забыть все случившееся и отнестись к нему по-человечески, как к собственному ребенку, а не оккупанту с «большой дороги»?

От его резких нелицеприятных слов мне стало крайне неуютно, но вредность бежала впереди паровоза.

– Так я должна теперь всем вновь появившимся твоим детям становиться матерью? Ты будешь их делать с пугающей регулярностью, а воспитывать должна я? Нет, дорогой, – парировала я жестко, – и не собираюсь. Ты мне еще за тех должен спасибо сказать, что вырастила нормальными людьми. В мои жизненные планы воспитание чужих детей не входит, даже если их отцом являешься ты!

Он, разумеется, обиделся и молча отвернулся в другую сторону. Конечно, я не права! Проснувшаяся совесть изо всех сил наступила на горло моей зловредности, и я тихо произнесла:

– Прости, дорогой, я подумаю над твоими словами.

…Наша размеренная жизнь спокойно и не спотыкаясь шла дальше. Без проблем, измен, скандалов и неприятностей. Алешка уже начал вставать, правда, на костылях, за ним по-прежнему ухаживали его отец и Ева. Я была счастлива, что теперь он не один. В жизни любого нормального мужчины обязательно должна быть женщина, желательно любимая, но за неимением таковой годится и любящая.

Наши дети учились. Приближалось Рождество и долгожданные каникулы, на которых они собирались приехать к нам в Россию. К весне ожидалось пополнение – рождение внука. Мы уже придумали ему новое имя – Тим. Я уговорила Эльку не называть малыша Ефимом: их уже и так в нашей семье развелось достаточно.

Отношения с маленьким Фимой пока не складывались, и причиной тому стала моя непонятно откуда взявшаяся вредность. Я с усилием подавляла восстание взбунтовавшейся совести и зарождающиеся чувства к этому одинокому человечку. И, как правильно сказала последняя, уперлась рогами. Переубедить меня не мог никто. Однажды даже Дарья попыталась призвать к ответу мой давно махнувший на меня рукой разум, но получила яростный отпор.

– Ольга Рафаиловна, вы меня простите, пожалуйста, – начала она решительно, – но мне кажется, вы неправильно ведете себя с Ефимом. В этом возрасте он как никогда нуждается в вашей материнской нежности и ласке, поэтому прошу вас, пожалуйста, возьмите себя в руки и проявите свои лучшие человеческие качества!

Я удивилась. Со мной говорила не простая женщина, не имеющая образования, а по крайней мере, преподаватель вуза.

– Знаю, – продолжала она, – у вас четверо детей, половина из которых не имеет с вами одной крови, но для всех этих ребят вы стали хорошей матерью. Будьте ею, очень вас прошу, и для Ефима, – пыталась она заступиться за своего воспитанника.

Я слетела с катушек. Какая-то колхозная тетка будет учить меня уму-разуму?! Не бывать этому! И почти вне себя рявкнула:

– Это не ваше дело! Занимайтесь своими прямыми обязанностями и не лезьте туда, куда не следует, или можете идти на все четыре стороны! Вас тут никто не держит!!!

Совесть моя схватилась за голову:

– Ты что, с ума, что ли, сошла?! Приди в себя, наконец! Долго еще будешь измываться над людьми? Оля, что с тобой происходит? Хватит уже истерить и валять дурака!

Я и сама не знала, что со мной. Понимала, что не права, что не должна культивировать в себе ненависть к малышу и в буквальном смысле слова кидаться на людей, но ничего не могла с собой поделать. Правда ведь никому не нравится, и мне в том числе, и колет глаза, приводя в ярость и исступление.

Точку в этой истории поставил Его Величество Случай, и для Фимы-младшего он оказался счастливым.

Глава 51

В один прекрасный день Ефим-старший сообщил, что у нас будут гости. Приехал наш партнер и товарищ Никита Никольский, до недавнего времени проживавший в Великобритании, но в последние годы перебравшийся в одну из африканских стран, Танзанию, где имел прибыльный бизнес: рудники по добыче драгоценных камней и ювелирные магазины. Вместе с Китом прибыли и его деловые партнеры. Ну что же, нам не привыкать! Я быстро включилась в крайне «увлекательную» кулинарную работу по встрече «дорогих» гостей. В большинстве своем это были проходные дружеские и совсем неделовые визиты. Вечер прошел прилично. Гости интересовались нашей жизнью и семьей больше, чем бизнесом. Ясное дело: хотели понять загадочную русскую душу. На вопрос: «А у вас есть дети?» пришлось объяснять, что они учатся в Германии. И тут Фимка гордо объявил, что с нами младший сын, чем взбесил меня до крайности! Надо же, младший сын! Спросил бы меня для приличия, хочу ли я этого! Гостям не терпелось взглянуть на младенца, и я, стиснув от злости зубы, пошла наверх к Дарье.

– Прошу вас через 15 минут спуститься с ребенком вниз. И оденьте его красиво в голубенький комбинезончик с мишками.

Фима-младший лежал тихо, делая вид, что он – это не он и поэтому наши разговоры его не касаются. Хорошо, приятель, сегодня выйдешь в «свет», но, надеюсь, в первый и последний раз, потому как я не собираюсь представлять тебя всем в качестве своего родного сына.

Нас ожидал ошеломляющий успех! Малыш совсем не испугался такого количества народа и, бесстрашно сидя в красивом прикиде на заботливых руках Дарьи Васильевны, таращил свои необыкновенные глазки и смешно улыбался, демонстрируя два первых своих зубика. Безумно гордый своим творением отец, не скрывал огромного удовольствия, чего нельзя было сказать обо мне. Иностранные гости искренне восторгались юным красавчиком. Пришлось сделать вид, что и я имею отношение к этому чудику, потому что меня представили гостям в качестве его матери. И тут произошло невероятное. Едва я подошла к нему, как он, засучив ножками и изо всех еще маломощных силенок вытянув ручки, потянулся ко мне, показывая гостям свою маму. Ну и хитрец, знает, кто в доме хозяин! Ничего не оставалось, как взять его на руки и прижать к себе.