Лед и пламень - Иван Папанин

Взлететь с 14 спасенными людьми было невозможно, и Козлов принял беспримерное решение: рулить к ближайшему берегу - к острову Белый, до которого было около 60 миль. Больше десяти часов шла машина Козлова в спасительную бухту, ныряя по волнам и поминутно рискуя быть захлестнутой волной,- сначала на двух моторах, а потом на одном, потому что левый мотор вышел из строя. Только в проливе Малыгина подошел к самолету военный тральщик и снял с него 13 спасенных, четырнадцатый умер в пути. 33 часа напряженнейшего труда!

* "Летопись Севера", т. V. М., "Мысль", 1971, стр. 106.

Больше никого не удалось ни найти, ни спасти.

Когда я встретил Козлова, то воскликнул: "Как могли вы все это выдержать?!" Матвей Ильич ответил: "Мы ведь полярные летчики! Первый раз, что ли?.."

Военный совет Северного флота по представлению руководства Главсевморпути наградил М. И. Козлова и его товарищей орденами. Мне хочется назвать экипаж. Это прежде всего командир самолета, ветеран полярной авиации М. И. Козлов, участник первой советской воздушной экспедиции на Северный полюс. Второй пилот - В. А. Попов, молодой, очень талантливый человек, к несчастью вскоре погибший в Арктике при аварии самолета. Это старший бортмеханик Н. П. Камирный - великолепный знаток техники и человек необычайного мужества. Камирный обеспечил бесперебойную работу моторов в течение 33 часов и переносил на руках из кунгаса в самолет умиравших от голода и холода людей. Люди столь же высокого мужества и благородства - штурман И. Е. Леонов, бортрадист Н. А. Богаткин, второй бортмеханик А. Д. Земсков. Экипаж М. И. Козлова еще раз утвердил высокую славу летчиков-полярников, он летал и садился на поверхность моря в таких условиях, когда другие самолеты не могли подняться в воздух.

На "Марине Расковой" и двух погибших тральщиках было 618 человек. Моряки и летчики спасли 256 человек, а остальные 362 человека пассажиры, члены экипажей "Марины Расковой" и двух военных судов - стали жертвами фашистских извергов.

В начале навигации 1944 года мы из Архангельска в Арктику отправили ледоколы; они вывели оттуда 15 транспортных судов, которые по решению ГКО зимовали на Диксоне. Начальником зимовочной группы был все тот же неутомимый А. И. Минеев. Экипажи зимовавших кораблей сумели выполнить ремонт судов собственными силами. 1944 год запомнился мне и очень тяжелыми ледовыми условиями, особенно в море Лаптевых. Летчики Черевич-ный, Стрельцов и Задков по многу часов летали над ледяными массивами в поисках удобных путей для проводки судов в Тикси, Пордвик и Хатангу.

Арктическую навигацию 1945 года мы начинали уже в мирных условиях, после капитуляции гитлеровской Германии.

ПЕРЕД ВОСХОДОМ СОЛНЦА

С весны 1943 года союзники почти на девять месяцев прекратили отправку караванов, ссылаясь на то, что в полярный день нельзя обеспечить безопасный переход конвоев через Северную Атлантику. Последний, пятьдесят третий конвой зимы 1942/43 года вышел из АНГЛИИ 15 февраля 1943 года, а следующий, пятьдесят четвертый, был отправлен только 1 ноября. В составе ноябрьского каравана шло 19 транспортных судов: 11 из них направлялись в Архангельск, а остальные - в Мурманск. Караван пришел без потерь.

Советский Союз вел ожесточеннейшие бои с гитлеровскими армиями, и помощь союзников, если не боевыми действиями, то хотя бы вооружением была кстати. Уверения историков Запада о большой роли помощи союзников советскому народу в его войне против фашистской Германии мало чего стоят.

Ведь в один из самых напряженных периодов войны союзники прекратили поставки вооружения Советскому Союзу через порты Севера.

Как же обстояло дело в северных портах в последний период войны?

Как я уже писал, неожиданная болезнь задержала меня в Москве до начала 1944 года. А в Архангельск и Мурманск уже приходили первые караваны. Мурманский порт больших беспокойств не доставлял, работа в нем велась быстрыми темпами, хотя гитлеровцы продолжали бомбить город, порт, железную дорогу. Грузы без задержки уходили по назначению. В Архангельском порту дело обстояло хуже. Когда туда пришли первые караваны, то в порту стали сгружать грузы где придется. В результате начались задержки и с разгрузкой, и с отправкой грузов из порта. В порту скопилось много машин, станков, оборудования, материалов, продовольствия, на отправку которых Наркомвнешторг не давал еще разнарядок.

В середине января А. И. Микоян позвонил мне домой и справился о состоянии здоровья.

- Чувствую себя значительно лучше, Анастас Иванович,- ответил я ему.Собираюсь скоро выехать в порты Севера.

- Вот по этому вопросу я и звоню вам, товарищ Папанин,- ответил Микоян.- Поезжайте, наведите порядок в Архангельске.

19 января я выехал из Москвы. Откладывать выезд было нельзя. На подходе были два каравана.

На архангельском вокзале меня встретили инспектора штаба. Я спросил:

- Почему не работает Бакарица?

- Некуда выгружать.

- Совсем некуда? - удивился я.

- Увидите сами!

На Бакарице была картина, очень похожая на ту, что увидели мы в октябре 1941 года: причалы завалены грузом, а пути засыпаны снегом.

- Через неделю придет очередной караван, а где будете выгружать? спросил я начальника порта Дикого. Измученный и уставший, Дикой махнул рукой:

- Пусть только придет. Разгрузим...

- Вы должны конкретно сказать, к какому причалу поставите какое судно, каким бригадам поручите разгрузку, какие механизмы будут разгружать каждое новое судно.

Дикой смущенно замолчал.

Я поехал в обком партии. Первый секретарь обкома Огородников дозвал руководителей областных и городских организаций и попросил их помочь расчистить Бакарицу. Назавтра ледокол "Ленин" пробил канал к Бакарице и доставил первую партию помощников: рабочих предприятий, студентов и учащихся, солдат воинского гарнизона. За первым рейсом последовал второй, третий, четвертый. Со станции Исакогорка - там командовали Вито-женец и военный комендант узла капитан Сидоркин - гнали порожние платформы, на Бакарице их нагружали. Через три дня основной район порта был приведен в рабочее состояние.

- Когда общественность поднимается, можно горы своротить,- подытожил Сидоркин.

- Да,- смущенно согласился Дикой,- своими силами мы так быстро не справились бы.

- Не надо было бы, Георгий Иванович, до этого доводить,- не удержался я, чтобы не укорить Дикого.

В первых числах февраля ледоколы провели в Двинский залив очередной караван. Восемь пароходов типа "Либерти" наш "Ленин" с помощью портовых малых ледоколов провел поочередно на Бакарицу и поставил к причалам.

Теперь надо было браться за Экономию, все причалы которой тоже были завалены грузами, причем такими, которых ждали фронт и освобожденные города. Временная железная дорога с Экономии на Жаровиху и ледовая переправа еще не действовали.

Убедившись, что в Архангельске дело сдвинулось с места, я отправился в Мурманск.

В первый же день ко мне приехал командующий авиацией ПВО Мурманского округа полковник Туркель, небольшого роста, подвижный и энергичный, прекрасный летчик-истребитель.

- Иван Дмитриевич, с очередным караваном в порт прибыли американские самолеты "аэрокобра". Нам бы несколько штук! Наши летчики воюют на старых машинах, а у немцев новые "мессеры".

- Хорошо, полковник,- ответил я Туркелю.- Обещаю вам получить разрешение.

В тот же день я отправил в Государственный Комитет Обороны телеграмму с просьбой оставить 20 самолетов "аэрокобра" для усиления авиации ПВО Мурманска. И назавтра получил разрешение. Наши летчики быстро освоили новые машины.

Всю войну я занимался и железными дорогами - грузы-то надо было отправлять. Гитлеровский военный штаб уделял немало внимания Кировской (фашисты называли ее Мурманской) железной дороге и ставил перед своими войсками задачу полностью овладеть ею.

Руководил Кировской железной дорогой Павел Николаевич Гарцуев, которому в 1944 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Не знаю, бывал ли когда-нибудь во время войны Павел Николаевич дома. Он дневал и ночевал на своей дороге и оказывался всегда там, где было всего труднее.

Зимою в полярную ночь работы в порту и маневрирование составов происходили в полной темноте. Вспоминая об этом времени, Витоженец как-то сказал: "Если над Мурманском играло полярное сияние - мы огорчались, нам нужна была темнота!"

В последнюю военную зиму наш ледокольный флот получил хорошее пополнение: к исходу войны американцы передали нам по ленд-лизу три новых ледокола. Один из них - "Северный ветер" - направили в Архангельск.

Эти ледоколы работали у нас недолго. После окончания войны они были возвращены американцам, как и суда типа "Либерти".

Здесь, кстати, хочется сказать несколько слов о ленд-лизе. Поставки вооружения, оборудования, сырья и продовольствия шли па морских судах из США и Англии в советские порты по ленд-лизу. Так назывался принятый конгрессом США закон о передаче взаймы или в аренду вооружения и других материалов странам, воюющим против гитлеровской Германии. В переписке И. В. Сталина с Т. Рузвельтом и У. Черчиллем во время войны вопросу поставок по ленд-лизу уделено много места. К сожалению, громкие заявления союзников о принимаемых ими мерах по усилению поставок в Советский Союз вооружения и стратегических материалов часто расходились с их делами. Правительства США и Англии как в первый год войны, так и в последующем не раз ссылались па опасности переходов караванов через океан и трудности работы в северных портах СССР как причину для того, чтобы задержать или совсем прекратить отправку в Советский Союз военных грузов.