Око за око - Harry Turtledove

– Мы в порядке. – Ривка попыталась пригладить волосы. – В кухне полно сажи, мне приходится готовить на дровяной печи, у нас больше нет газа. Я чуть с ума не сошла от страха за тебя. Там повсюду летают пули, падают бомбы и этот ужасный газ… а у тебя даже нет оружия. А бомбежки здесь… – Она пожала плечами. – Ужасно, конечно, но ничего нового. Если бомбы не падают прямо тебе на голову, хорошо. Ну, а когда падают, ты все равно не успеешь ничего понять. Так что все нормально.

– Наверное, – не стал спорить с ней Мойше.

После трех лет голода и болезней в варшавском гетто человек становится фаталистом. Быстрая и наверняка безболезненная смерть в такой ситуации казалась благословением.

– У нас осталось немного… телятины. Может, ты проголодался?

Легкая заминка перед словом «телятина» означала, что, скорее всего, это свинина, а жена пытается защитить его от сознательного употребления запретной пищи. В варшавском гетто он делал то же самое для нее. Сделав вид, что ничего не понял, Мойше сказал:

– Я всегда хочу есть. Нас не слишком хорошо кормят.

Он прекрасно знал, что мирные жители тоже не едят досыта, и оставил большую часть своей порции на тарелке. Жена не ждала его и, наверное, приготовила обед для двоих на несколько дней. Когда он сказал, что больше не может съесть ни кусочка, она взглянула на него искоса, но ничего не сказала. До войны она устроила бы ему целое представление.

Ривка налила ему стакан теплой безвкусной воды из ведра, и Мойше сразу понял, что она кипяченая.

– Хорошо, что ты следишь за тем, что вы пьете, – улыбнувшись, сказал он.

– Я видела, что случается с теми, кто не кипятит воду, – совершенно серьезно ответила она. – Ты ведь все-таки учился на врача, а я твоя жена – это кое-что да значит.

– Хорошо, – повторил Мойше и отнес тарелку и вилку в раковину, наполненную мыльной водой.

Он вымыл тарелку и положил ее рядом с раковиной. Ривка удивленно и немного насмешливо наблюдала за ним, и он, оправдываясь, сказал:

– Видишь, без тебя мне пришлось кое-чему научиться.

– Вижу. – По ее тону он не понял, одобряет она его или возмущена таким поворотом событий. – Чему еще ты научился, живя без меня?

– Тому, что мне не нравится жить без тебя, – ответил Мойше. С улицы донеслись радостные крики, кто-то опять забил гол. Мойше задумчиво проговорил: – Кажется, Рей-вену очень нравится смотреть футбол.

– Мы можем рассчитывать на то, что он некоторое время проведет на улице и нескоро вернется домой, ты это имел в виду? – спросила Ривка.

Мойше радостно закивал. По тому, как его жена захихикала, он понял, что выглядит довольно глупо. Впрочем, он не слишком расстроился, в особенности после того, как она улыбнулась:

– Думаю, можно. Нужно пользоваться случаем, когда он тебе представляется.

Мойше попытался вспомнить, когда в последний раз лежал на кровати. Всего пару раз с тех пор, как его призвали в армию, которая отчаянно сражалась с инопланетными завоевателями, собравшимися покорить Британию. Ему дали форму, аптечку, нарукавную повязку, противогаз и отправили на поле боя. Удобства в список необходимых вещей не входили.

Словно проверяя, что будет, Ривка поцеловала его в бритую щеку.

– Колется, – сказала она. – Борода мне нравится больше – или тебе придется гладко бриться.

– Мне не всегда удается добраться до бритвы, – ответил он. – Я бы никогда не расстался с бородой, но иначе противогаз плохо надевается.

Сейчас, когда он лежал рядом с женой и мог хотя бы ненадолго забыть о войне, ему совсем не хотелось думать ни о противогазе, ни о том, что может случиться, если он неплотно прилегает к лицу. И ему удалось забыть обо всем, кроме Ривки.

Но растянуть счастливые моменты не стоит и пытаться – они все равно заканчиваются. Ривка села и начала быстро одеваться. Она так и не смогла избавиться от воспитанной с детства скромности, а с другой стороны, боялась, что Рей-вен выберет самый неподходящий момент, чтобы заявиться домой. Мойше тоже принялся торопливо натягивать одежду.

Ривка застегнула последний крючок на шее и, словно это движение означало, что прежний мир, полный опасностей, вернулся, спросила:

– На сколько ты приехал?

– Всего на один день, – ответил Мойше. – Завтра мне придется снова отправиться на юг, чтобы помогать раненым в боях с ящерами.

– А как там идут дела? – спросила Ривка. – Когда появляется электричество и газеты, нам сообщают, что мы громим ящеров, как Самсон палестинцев, но самолеты продолжают бомбить Лондон, артиллерийские орудия почти не смолкают, нас обстреливают снарядами. Разве я могу верить тому, что нам говорят?

– Северная армия ящеров разбита – капут, – сказал Мойше, использовав слово, обожаемое немецкими солдатами. – Насчет южной группировки я ничего не знаю. Я видел только сражения, в которых участвовал сам, а это все равно что спрашивать у рыбешки, какова обстановка на Висле. Впрочем, если бы Британия терпела поражение, ты бы сейчас разговаривала не со мной, а с каким-нибудь ящером.

– Наверное, – задумчиво проговорила Ривка. – Но после того как люди проиграли столько сражений, трудно считать победой то, что им удается удерживать ящеров на месте.

– Если подумать, сколько армий людей не смогли не только остановить продвижение ящеров, но и просто его замедлить, можно считать, что мы одержали огромную победу. Я не знаю ни одного случая, чтобы они оставили поле боя – а на северных подступах к Лондону именно это и произошло. Англичане разбили их наголову. – Мойше удивленно покачал головой. – А мы думали, что они неуязвимы.

Неожиданно открылась и с громким стуком захлопнулась входная дверь.

– Я голодный! У нас есть что-нибудь? – крикнул Рейвен. Мойше и Ривка переглянулись и расхохотались. Рейвен появился на пороге спальни.

– И что это вы так веселитесь? – спросил он с возмущенным видом, какой бывает у ребенка, который не понял шутки.

– Так, ничего, – серьезно ответил отец. – Мы тебя обставили, вот и все.

– В каком смысле? – спросил Рейвен.

Ривка быстро посмотрела на мужа и едва заметно покачала головой. Мойше снова расхохотался. Он радовался короткому мгновению счастья, которое ему подарила судьба. Как же хорошо оказаться рядом с женой и сыном! Завтра война снова примет его в свои костлявые объятия. Но сегодня он может наслаждаться свободой.

Внешне серебристый металл ничего особенного собой не представлял. Казалось даже, будто сотрудникам Метлаба удалось получить совсем маленький образец. Впрочем, внешний вид не имел никакого значения для генерала Лесли Гровса. Он знал, что у них в руках: плутоний, которого хватит – если прибавить его к металлу, украденному у ящеров немцами и русскими и доставленному британцами в Америку, – чтобы сделать настоящую атомную бомбу.

Он повернулся к Энрико Ферми.

– Клянусь Богом, мы сделали первый, самый трудный шаг! Дальше будет легче.

– Легче, но не намного, генерал, – ответил итальянец. – Мы еще не решили задачу очистки плутония, затем нам необходимо придумать, как мы сделаем из него бомбу и как доставим ее на место, где хотим взорвать.

– Это задачки для инженеров, – ответил Гровс. – Я инженер; я знаю, что мы с ними справимся. Меня больше всего беспокоили физики… Я сомневался, что нам удастся получить необходимое количество металла. – Он жестом показал на маленький серебристый комочек.

– А со мной все ровно наоборот, – рассмеявшись, заметил Ферми. – Мы давно поняли, что физика – штука простая и бесхитростная, но вот приложить ее законы к производству бомбы – это уже проблема совсем другого рода.

– Мы справимся с любой проблемой, – заявил Гровс. – Мы не можем позволить себе поступить так же, как русские: один выстрел – и все, патроны кончились. Мы будем наносить по ящерам удар за ударом, пока они не запросят пощады.

– Насколько я разобрался в русской модели, удивительно, что бомба у них вообще взорвалась, – сказал Ферми. – Устройство в виде пушки, начиненное плутонием… – Он покачал головой. – Видимо, они построили очень большую пушку, и бомба получила огромное ускорение. Иначе реакция началась бы раньше, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Думаю, им было все равно, какого она размера, – проговорил Гровс. – Они ведь не собирались грузить ее на самолет. – Он с горечью рассмеялся. – Во-первых, у них нет бомбардировщика подходящего размера, в их машины даже маленькая атомная бомба не поместится. Во-вторых, если бы даже они и нашли самолет и засунули в него бомбу, ящеры подстрелили бы его, прежде чем он успел добраться до цели. Так зачем им что-то изобретать, если можно было построить очень большую установку?

– Вот именно, – не стал с ним спорить Ферми. – Кстати, то же самое можно сказать и про нас. Мы не сможем перевозить бомбы по воздуху. А доставить их в нужное место, да еще в нужное время будет совсем не просто.