Ожог от зеркала - Александр Доставалов

– Но ведь... – Тарас поперхнулся. Декан молчал, и школяр решился продолжить: – Но ведь шлях пилигрима – это ж не каждый бакалавр проходил. Нам вязы свернут в первую сверку.

– Да, устроить такое для четвертого курса будет непросто. Но прецеденты были. Восемьдесят лет назад в шлях уходил даже третьекурсник. Правда, это был сын ректора, и по оценочным показателям у него почти не было шансов пройти экзамен. Так что, можно сказать, он просто бежал от конвертера.

– И он прошел шлях?

– Нет. Он погиб через месяц. Но вам, как и ему, терять особо нечего. И вы будете иметь часть моей силы.

Ректор, наверное, тоже о детушке позаботился, подумал Тарас, но спорить не стал. Предложение декана было даже лучше того, на что он рассчитывал. Школяр помедлил всего несколько мгновений. Затем, глядя в глаза декану, отчетливо произнес:

– У меня будет одна дополнительная просьба.

Декан вопросительно поднял бровь.

– Надо вытащить с арены одного паренька, по имени Лучник. Он из банды Хвоща.

– Душегуб?

– Взяли в облаве. Разведчик. Участвовал в двух налётах. Убил стражника. Приговорён к четырём боям, прошёл пока через два.

Поколебавшись, декан кивнул. Тарас выдохнул холодом, успокаиваясь. Затем поднял вверх левую ладонь.

– Я согласен на все ваши условия.

Глава 6

– Лизо, у меня плохие новости.

– Только не говори мне, что этот ублюдок ещё жив.

Грач ухмыльнулся и промолчал.

– Ну и что ты молчишь как пень? Я тебя правильно понял?

Грач кивнул. Ему было смешно. Лизо разозлился – в таких случаях голос у него сразу становился тише, напоминая змеиное шипение.

– Смеётся голубчик. Наваляли дров, упустили заклинание, а он смеётся. Ты знаешь, что на наш след вышли маги Колледжа?

Грач перестал улыбаться.

– Ты это серьёзно? А где пробой?

– В школе гладиаторов. Или ланиста, или «туманная кабинка». Где-то мы недосчитали ниточку.

– Я всё хорошо блокировал.

– Ну да. Тамошний декан за твою защиту так взялся, что от неё клочья полетели.

– Плохо. – Глаза Грача наливались сталью. – С Колледжем нам не совладать.

Лизо щелкнул по ладошке стеком.

– Конечно, не совладать. Полтораста магов, размажут в дым. Уходить надо, цветный.

– А мальчишка? У меня уже план созрел, как его взять. Я примерно знаю, где он прячется.

– А они примерно знают, где прячемся мы. Хочешь поиграть в догонялки? Для нас с тобой, да в память о бургомистре, здесь такое организуют...

Грач нахмурился.

– А ты хочешь оставить им заклятие наперстных зомби?

Лизо снова хлестнул стеком собственную ладонь. Под кожей проступила красная полоса.

– Они пока ничего не знают про заклятие. И уходить нам надо быстро. Времени час, от силы – полтора.

– За такой срок мы даже собраться не успеем.

– Через два часа здесь будут рыцари. Они тебе помогут сумки уложить.

Грач задумался.

– Золота у нас слишком много. Оно в тройной подъём не сворачивается.

– Оставь Матвею за хлопоты. Любишь ты мелочь таскать.

Грач уже паковал в гермокувшины магические снадобья.

– Всё же за мальчишкой стоит вернуться.

– Не стоит. – Лизо кинул стек в седельную сумку. – Я думаю, он сам выйдет из города.

Грач вопросительно посмотрел на цветного.

– Или его здесь на части порвут, – просто объяснил Лизо.

Тарас быстро шёл на поправку.

Окончательного выздоровления решили не дожидаться. Воспользовавшись отсутствием Варвары – она уехала к матери на пару дней, – цветные укладывали вещи. Тарас не хотел устраивать долгое прощание. Это было бы слишком тяжело.

Как ни крутили, вещей получался избыток. Молчаливый Ярослав в новой куртке разбирался с долговыми расписками и наличкой. Долгов было не слишком много, но некоторые следовало отдать прямо сейчас, потому как возвращения никто не гарантировал. Уходить с нечистой совестью, набрав побольше денег, рисковали только цыганские ведьмы. Или чернь, не понимавшая связь беды и удачи.

Никита сортировал оружие. Его тоже оказалось слишком много. Зато не хватало магических ингредиентов, что не купишь в лавках у дороги и что, по уму, следовало до ухода приобрести. Тарас пришивал оборвавшийся ремень на сумке тройного подъема. Обычной иглой и обычными нитками.

Они спешили, поскольку по всему ощущалось – боярский клан постепенно выходит на их след. В городе уже поползли слухи, что в конвертер попал вовсе не школяр, и стрельцы – боярская дружина – рыскали по всем перекрёсткам. На столе стояли остатки завтрака, уборкой постели и комнаты уже никто не занимался. Выходящие во двор окна позволяли отследить единственную дорогу к убежищу школяров. Старый дом, принадлежавший одному из друзей отца Никиты, стоял на особицу. Двор выходил к реке, а длинный погреб с потайной дверкой, настоящий подземный ход, – к ближайшему оврагу.

Декан сдержал слово, и на чердаке дежурил Лучник, вот уже третий день гулявший на свободе. Всё это время он находился рядом с Тарасом и явно не собирался никуда уходить. Два состоявшихся боя прошли для парня почти без последствий, если не считать обрубленных пальцев на левой руке. Неприятный для Лучника удар укоротил ему мизинец, безымянный и средний пальцы, сняв по полторы фаланги. Лучник отводил чужой клинок рукой, а броня на перчатке оказалась слишком слабой. Впрочем, у его соперника проблемы были более серьёзные – он едва выжил после боя с маленьким пареньком.

Возможно, эта травма и спасла Лучника. Пока шло нагноение и знахари арены чистили руку, он пропустил ещё два боя, а когда поправился, его неожиданно вывели прямо за ворота школы гладиаторов.

Как декану удалось это сделать, никто даже не пытался узнать.

Лучник и Никита сразу друг другу глянулись, молча пожав протянутые руки. Маленький боец с удовольствием осмотрел арсенал Никиты, выбрал себе два самых дорогих арбалета, взял инструменты и уселся над ними «колдовать».

На чердаке он дежурил практически бессменно, оглядывая через крохотные оконца дорогу и продолжая что-то подтачивать, подравнивать, подкручивать на своем оружии.

Именно Лучник и поднял тревогу, стукнув условным сигналом в пол.

Тарас посмотрел в окно и обомлел. К дому бежала Варвара.

Никита едва успел снять тяжелый засов, как дверь распахнулась. Варька подлетела к Тарасу и обняла – не оторвешь, впечаталась, втиснулась в него всем телом. Она ничего не говорила, только тихо, по-заячьи, всхлипывала и то поглаживала, то постукивала его кулачком. Школяр, которого ещё чуть-чуть пошатывало, почувствовал в глазах предательскую влагу. Стоявший рядом Никита деликатно отвернулся и закашлялся в кулак. Ярослав, считавший у окна серебряные ногти, напротив, отвлекся от своего занятия и с блуждающей по лицу сентиментальной улыбкой уставился на влюбленных, так что через время, когда Никита щелкнул пальцами у его носа, кучку ногтей пришлось пересчитывать заново.