Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы - Абрам Рейтблат

Соответственно и в письмах в III отделение Булгарин в конце 1830-х – 1840-х гг. отзывался о Дерпте гораздо более критично. Так, когда в 1839 г. местные власти спровоцировали в городе серьезный конфликт, грозивший бунтом, Булгарин в нескольких письмах Л.В. Дубельту подробно, никак не затушевывая значимость события, изложил все обстоятельства дела[812]. В поздних письмах (1846–1848) Булгарина ощутимо сочувственное отношение к эстонскому крестьянству и резко негативное – к здешним немецким помещикам[813]. Против остзейского дворянства Булгарин выступал и в печати, обвиняя его в неуважении к русскому дворянству и в провинциальном патриотизме, наносящем вред России[814].

Таким образом, отношение Булгарина к Дерпту не было неизменным. Дерптская жизнь оказалась далека от той утопии, которую рисовал Булгарин в своих письмах друзьям и статьях конца 1820-х – начала 1830-х гг. Но в Карлове он все же не разочаровался и писал Гречу в 1844 г.: «…нигде не могу быть счастливым, как с семьей в моем Карлове»[815].

Обобщенные в нашем обзоре данные свидетельствуют, как нам представляется, что приобретение Булгариным имения под Дерптом – не мелкий бытовой штрих в его биографии, а важная и продуманная акция, дающая основания для суждений о его экономических, социально-политических и культурных взглядах и ориентациях. Этот шаг показывает также, что степень развития русской литературы и журналистики как социальных институтов в 1830 – 1840-х гг. была такова, что даже издатель-редактор имеющего успех периодического издания должен был думать о других, более надежных источниках дохода, иначе он мог после закрытия властями его издания (как, например, произошло с Н.А. Полевым) оказаться в чрезвычайно тяжелой финансовой ситуации[816].

Письма Булгарина к Н.И. Шенигу [817]

В переписке Булгарина известны несколько целостных комплексов его писем, адресованных одному лицу[818], но лишь один из них до последнего времени оставался неопубликованным – его письма Н.И. Шенигу 1837–1848 гг. Человек этот малоизвестен, хотя и достаточно неординарен, поэтому стоит остановиться на его биографии.

Николай Игнатьевич Шениг (1797–1860) был уроженцем Орловской губернии. Он воспитывался в доме богатой помещицы А.Н. Зиновьевой (урожденной Юшковой), которая, будучи бездетной, завещала ему все свое состояние. С 1813 г. он учился в Школе колонновожатых (окончил в 1815 г. и был произведен в офицеры). Потом служил в канцелярии генерал-квартирмейстера Главного штаба (в 1821 г. имел чин поручика, с 1822 г. – штабс-капитан и майор Свиты по квартирмейстерской части, с 1825 г. управлял 1-м отделением канцелярии генерал-квартирмейстера Главного штаба и одновременно преподавал русский язык и военный стиль в Школе колонновожатых). Он участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 гг., в частности в осаде Варны. В 1829 г. вышел в отставку с чином полковника и поселился в своем имении в сельце Духово (близ города Остров Псковской губернии). Впоследствии – предводитель дворянства Островского уезда Псковской губернии (1853–1858 и 1859–1861). В 1842–1844 гг. служил в Дерпте помощником попечителя Дерптского учебного округа Е.Б. Крафстрема[819]. Когда он познакомился с Булгариным – неизвестно, но он явно ценил его творчество. По крайней мере имя Шенига значится в приложенном к первой части книги Булгарина «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях. История» (СПб., 1837) списке подписчиков (с. 10).

Человек разносторонне образованный, как, впрочем, и многие выпускники Школы колонновожатых, с литературными интересами, он собрал большую библиотеку и ряд источников по истории России. У Шенига были знакомые в среде литераторов и ученых. А.Н. Вульф, зафиксировав в своем дневнике, что Шениг вернулся из-за рубежа и привез ему подарок от Н.М. Языкова, записал: «…он стоит у меня на ряду немногих»[820]. О нравственных качествах Шенига выразительно свидетельствует следующий пассаж из письма (от 10 сентября 1836 г.) баронессы Е.Н. Вревской своему брату А.Н. Вульфу: «6-го уехал от нас и Ник[олай] Игн[атьевич] <…>. Он заменил Пуш[кина] в сердце Маши [младшей сестры Е.Н. Вревской]. Она целые три дни плакала об его отъезде и отдает ему такое преимущество над поэтом, что и сравнивать их не хочет. <…> я рада этой перемене: Ник[олай] Игн[атьевич] никогда не воспользуется этим благорасположением, что об Пуш[кине] никак нельзя сказать»[821].

Шениг оставил интересные воспоминания, опубликованные в «Русском архиве» (1880. № 11/12. С. 267–325; 1881. № 1. С. 238–244), в которых идет речь о поездке в свите Александра I в Таганрог в 1825 г. и о смерти Александра I, о Школе колонновожатых, А.А. Аракчееве, М.М. Сперанском, М.Л. Магницком, А.О. Корниловиче и др.

Небольшой личный фонд Шенига хранится в С. – Петербургском институте русской истории РАН (СПб. ИИ РАН. К. 165), в том числе публикуемые ниже письма Булгарина (Оп. 1. Д. 21). Они содержат ценную информацию как о занятиях Булгарина в Карлове и Дерпте и его дерптском окружении, так и о разного рода петербургских событиях и слухах.

Большая часть справок об упоминаемых в письмах дерптских жителях подготовлена для данной публикации Т.К. Шор.

Почтеннейший Николай Игнатьевич!

L’homme propose, Dieu dispose1. Вы, может быть, заметили вчера, что жена моя2 была нездорова. Она не едет в Саракус3, а без нее я не могу везти Вас, по важной причине, что там не будет обеда. Сам скачу я на почтовой тележке, с куском жаркого в картоне4, ибо в Саракусе ждет меня демон Розен5. Надеюсь, что на будущую весну буду иметь удовольствие принять в Саракусе целое милое семейство, проезжающее мимо, из Дерпта в Духово6. Не забыл я, что завтра у Вас обед, и хоть тяжко терпеть до 4 часов, но за удовольствие быть в Вашем семействе можно три дня ничего не есть – старый Ваш приятель

Ф. Булгарин

13 сент[ября] 1837

Дерпт

1 Человек предполагает, Бог располагает (фр.).

2 Булгарина Елена Ивановна (урожд. Иде; 1808–1889) – жена Ф.В. Булгарина с 1825 г.

3 Имение Булгарина недалеко от Карлова.

4 Имеется в виду картонная коробка.

5 Возможно, поэт, драматург и критик барон Егор Федорович Розен (1800–1860), который в это время часто печатался в «Северной пчеле».

6 Имение Шенига.

Добрейший и благороднейший Николай Игнатьевич!

Наш любезный генерал1 непременно требует, чтоб я обедал у него сегодня, avec armes et bagages2 – с чадами и домочадцами – от длинной Танты3 до маленькой Лиоли4 включительно. Он уверял, что Вы ему дали слово обедать у него с нами, и весьма удивился, когда мы с Самсоном5 сказали ему, что Вы звали к себе гостей. Самсона генерал отговорил, на основании вашей дружбы – и хочет к вам писать и просить отказать, на этот случай, своим гостям и приехать обедать к нему – ради прощания со мною и семьею моею6. Беда не велика – и за это не осердятся, а нам душевно хочется быть с Вами. Пишу к Вам предупреждение записки генерала.