Петр Столыпин. Крестный путь реформатора - Дмитрий Табачник

И до смерти Петра Аркадьевича супруги действительно, в полном соответствии с данным на венчании обетом, — были вместе и в радости и в горе. А и того и другого было в жизни семьи Столыпиных немало.

У Столыпиных родилось шестеро детей — дочери Мария, Наталья, Елена, Ольга, Александра и сын Аркадий, воспитанию которых, несмотря на исключительную занятость, Петр Аркадьевич уделял постоянное внимание.

Любовь к жене и детям целиком поглощала совершенно не склонного к эмоциям и внешнему проявлению чувств Столыпина. Как он писал, без всякой рисовки, просто констатируя: «Для меня Ты и дети всё и без вас я как-то не чувствую почвы под ногами».

При этом страстная любовь к жене ничуть не уменьшилась и спустя многие годы, о чем тоже писал Столыпин: «…всё думал о Тебе и о моей глубокой привязанности и обожании к Тебе. Редко, я думаю, после 15 лет супружества так пылко и прочно любят друг друга, как мы с Тобою».

Вообще ничего лучше не говорит о глубочайшей любви Столыпина к семье, чем его письма жене, в которых он не стесняется вновь и вновь, находя всё новые слова, говорить о своих чувствах.

Приведем только несколько характерных отрывков из них за разные годы (начиная с 1899-го и до года смерти).

«Целую всех вас, дорогие, а Тебя, дорогая, покрываю поцелуями». «Обожаю, целую, люблю Тебя, сокровище, обожание мое».

«Мысленно я с вами в Колноберже и постоянно думаю и о милой, добренькой Матиньке, и о двух пичужках: Наташе и Елене, которые наверное без меня пай и не подражают Marthe et Christine, и о маленькой Олёчке и о херувиме Арочке. А надо всем царит мысль о моей ненаглядной, бесценной, о той, которая составляет для меня смысл и красу жизни».

«Вот, дорогой ангел Оличка, первая почта из Чулпановки и я сажусь Тебе писать, чтобы покрыть Тебя поцелуями и сказать, что я люблю свою девочку нежную и что мне тяжело и тоскливо жить без нее… Что делают мои девочки? Забыла меня моя Аринька? Когда я услышу опять "Папа, иди нам"? Всех их крепко, нежно обнимаю, а Тебя, сокровище мое драгоценное, долго крепко целую, ласкаю, люблю, обожаю».

«Напиши Алеше поблагодарить его за труды — он добросовестно и с любовью старался безобидно на пользу обеих вас одинаково. Из него вышел очень хороший и сердечный человек. Иначе и быть не может, раз он брат той, которая лучше всех на свете и которую я душу в своих объятиях».

«С трепетом думаю о вас и молюсь о сохранении моих сокровищ… Душка, мне так хотелось бы знать, что-то в эту минуту в уютном Твоем уголке? Верно сидишь и читаешь моей Матульке. А Наташа и Еленочка уже раздеваются, Олёчек в рубашонке моет руки, а Арий тихо себе спит. Всех милых, дорогих осыпаю поцелуями и Тебя, милую, давшую мне благословенную мою семейку, крепче и больше всех».

«Храни вас Вседержитель. Жду великого счастия обнять вас вскоре».

«Постараюсь угодить Тебе моими покупками. Не хочется и писать, так как в губах уже предвкушение сладких поцелуев в дорогие губки».

«Я не могу жить без Тебя, моя дорогая».

«Милая, ненаглядная, любимая, драгоценная и единственная».

«…в конце месяца думаю проехаться по Саратовскому уезду, в котором еще не был. Это займет с неделю. В это время перенесут всё в новый дом, а потом ждем Тебя, свет моей жизни, радость моей души, и пойдут ласковые, чарующие теплые для сердца дни с Тобою, моею горячо любимою и детками нашими. Любовь и труд — вот залог счастья в жизни».

«Я всё думаю о наших птенчиках…»

«Все пишу неутешительные вещи, но постараюсь что могу уладить и недоконченное наше гнездышко согреть любовью своею…»

«Оличка, как я хочу Тебя и как Ты устала, скорее бы Тебя пригреть и устроить. Ангел Ты мой!»

«Дутя, как не хочется писать, а хочу целовать».

«Целую, душка, чем ближе свиданье, тем тяжелее разлука. Тоскую по Тебе».

«Радость моя родная, как я люблю Тебя бесконечно, как я счастлив всегда с Тобою!»

«Душка, благодарю Тебя за письма, я так тронут Твоею ласкою, любовью и сам так люблю Тебя».

«До свиданья, моя дорогая, я мечтаю о Тебе и о тихом покое и блаженной жизни с Тобою. Теперь скоро, скоро обнимаю, радость, милая, дорогая».

«Целую Тебя, ангел мой бесподобный, люблю Тебя крепко».

«Дорогая, бесценная моя Олюшка, моя прелесть… Ангел мой утешитель, вчера не было письма, верно устала после причастия, нежно, нежно целую Тебя, я не скучаю, а просто тоскую по Тебе, любишь Ты меня? Да?»

«Дорогой ангел, бесценное обожание — пусто, горько без Тебя».

«Когда я сегодня вошел в наш дом, счастливый наш дом, мне стало так горько и грустно и я подумал, что мы напрасно себя мучаем расставанием — жизнь коротка, а мы всё в разлуке! Пиши мне нежные письма, солнышко мое, жизнь моя. Как мне хотелось бы теперь, в такое темное для Тебя время, быть с Тобою, утешить Тебя, насколько сумел бы, ласкать Тебя… Ах, Оля, Оля, как без Тебя пусто и тоскливо. На столе я нашел письмо от Тебя, но оказалось, это еще из Москвы, карандашом писанное и столько в нем скорби. Я боюсь спрашивать про детей. Дай Господь, чтобы все вы были сохранны. Христос с вами, душки мои. Нежно целую».

«Целую тебя, мой ангел, день, когда увижу Тебя, будет таким счастливым днем. Тебе так нужна теперь ласка, так хотелось бы залечить Твое раненое сердце. Я знаю и чувствую, что Ты часто теперь грустишь. Милая, целую».

«Мне бы хотелось создать Тебе рай на земле…»

«Тяжело мне без Тебя. Оля моя, целую крепко».

«Успокоить бы Тебя и знать, что всё у вас хорошо. Милая, милая».

«Душка моя золотая, несравненная, любимая. Такое ласковое сегодня от Тебя письмо, и у меня соловьи на сердце запели. Так мило Ты пишешь о том, что Адя теперь довольно потягивается и улыбается. Я счастлив, что драгоценный мальчик не страдает… Прости, что мало написал, но люблю много, единственная любовь моей жизни, Оля моя».

«Олинька, миленькая моя, ненаглядница».

«Иду спать и Ты спи спокойно, мой ангел любимый, думаю о Тебе и хотел бы, чтобы Ты через далекое пространство почувствовала мою любовь».

«Дутя, крепко Тебя целую, а люблю без меры, Оличка моя, девочка».

«Целую, люблю и мечтаю о свидании».

«Такое у меня умиление, такая нежная к Тебе любовь. Так мне больно, что у Тебя позвонки болят и в руку стреляет и не нравится, что Ты нас причисляешь к патриархам и грозишь близостью могилы. Всё придет в свое время, я хочу, чтобы мы умерли с приятностью, поставив всех детей на ноги и самого крошку Адиньку увидев уже сложившимся, хорошим человеком… Люблю свою голубку, целую, радость моя».

«Ты пишешь про свой сон. Не душа Твоя не готова для смерти, а шесть маленьких душ на Твоем попечении и забота, чтобы души эти не погасли. А маленький душенька со своими башмачками меня приводит в восторг. Но он растет и мне хочется еще одного, совсем маленького!»