«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу же была организована присяга новому царю Федору Алексеевичу. На выносе гроба царя Алексея Михайловича в Архангельский собор в Кремле 30 января 1676 года стояли общий плач и рыдания. Юного, не достигшего еще пятнадцатилетнего возраста царя Федора несли на каком-то «стуле», так как он «скорбел ножками». Была там и убитая горем молодая царица Наталья Кирилловна, не имевшая сил даже сидеть в траурном возке. Она так и ехала лежа, положив голову на колени какой-то придворной даме…
1 февраля Артамон Матвеев принимал у себя в доме членов нидерландского посольства, пришедших выразить ему соболезнования в связи со смертью царя. Сначала Матвеев еще держался и даже говорил о возможной передаче власти «регентскому совету». Возможно, после смерти царя Алексея Михайловича вспоминали, как после смерти Ивана Грозного вступил на престол первый царь Федор — Федор Иванович, порученный по царскому завещанию опеке Романовых и Годуновых. Но кто же мог войти в такой совет? Кто должен был стать новым Борисом Годуновым? По словам Матвеева, произнесенным в начале беседы, планировалось, «что ввиду малолетства его царского величества четверо знатнейших будут управлять наряду с ним». Но продолжить свои рассуждения перед иностранными гостями Артамон Сергеевич уже не смог: «Вельможа и все находившиеся в комнате разразились рыданиями»[341].
Как выяснится очень скоро, делить власть с последним «ближним человеком» царя Алексея Михайловича в окружении его сына царя Федора Алексеевича никто не станет. «Время» Артамона Матвеева завершилось…
Падение
Перемены во дворце не замедлили, хотя Артамон Матвеев еще несколько месяцев оставался в Боярской думе и стоял во главе Посольского приказа. Однако свои должности в других приказах он потерял. Уже 3 февраля Аптекарский приказ был передан старшему боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому, затем последовали и другие назначения. К власти пришли те, кого Матвеев всеми силами оттеснял от царского трона. Показательно, как возвращенный в Москву из Астрахани окольничий Иван Михайлович Милославский еще в дороге раздавал распоряжения, кому в каком приказе сидеть, и ничего хорошего это Артамону Матвееву не обещало. «Ревизия» коснулась и тех новых дел, которыми прославился Матвеев. Консерваторы в Думе немедленно отменили все театральные представления и покушались на другие новшества.
Позиции Артамона Матвеева при дворе стремительно ухудшались. Слишком много врагов он сумел настроить против себя, действуя в интересах царицы Натальи Кирилловны и царевича Петра Алексеевича.
Всё это было заметно со стороны. Датский резидент Могенс Ге доносил своему правительству о переменах при дворе после смерти царя Алексея Михайловича и об общей «ненависти» к «канцлеру» Матвееву: «Двор разделился на несколько партий, принц юн, хвор, и нимало не интересуется мирскими делами, бояре вообще пылают неизбывной ненавистью к канцлеру и ко всем его родственникам».
Самыми могущественными врагами Артамона Матвеева оказались сестра царя Алексея Михайловича царевна Ирина Михайловна, его старшая дочь царевна Софья и другие родственники царицы Марии Милославской. Как писал Ге, они «на всё пойдут, лишь бы сокрушить семью правящей великой княгини, у которой нет никакой другой опоры, кроме канцлера»[342].
Очевидно, что здесь действовали мотивы глубокой неприязни, связанные со вторым браком царя Алексея Михайловича. И в этом случае никакие рациональные соображения не действовали, щадить Матвеева и Нарышкиных никто не собирался. Так же будет и потом, много лет спустя, когда Петр I окончательно придет к власти и поставит точку в историческом споре с Милославскими и царевной Софьей.
Обращаясь к этим месяцам «тягучего» противостояния с Матвеевым, можно увидеть, что члены Думы, оказавшиеся на первых местах в окружении царя Федора Алексеевича, действовали привычными методами, наполняя Думу и приказы своими родственниками. Буквально за несколько недель до венчания на царство Федора Алексеевича 18 июня 1676 года произошло значительное увеличение числа членов Боярской думы с 19 до 33 человек. Первым боярином нового царствования стал знаменитый князь Василий Васильевич Голицын, пожалованный в Думу 4 мая. Он был близок к боярину князю Юрию Алексеевичу Долгорукову, по сути, сменившему Матвеева в его неофициальном чине одного из самых «ближних людей» царя. В переговорах с иноземными послами в Посольском приказе Матвеев распоряжался уже не один, а вместе с боярами князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым и его сыном князем Михаилом Юрьевичем.
Сохранившийся «ответ» «ближних бояр» князя Михаила Юрьевича и Юрия Алексеевича Долгоруковых и Артамона Матвеева голландскому посольству Кунрада фон Кленка («Кондратью фон-Клинкину») показывает, что опыт Матвеева был по-прежнему востребован. На переговорах, начавшихся еще при жизни царя Алексея Михайловича 17 января, а завершившихся 1 мая 1676 года, обсуждались разные вопросы. Например, о несанкционированном приходе военного корабля в Двинское устье близко к Архангельску («в пяти верстах») или о торговле шелком-сырцом с Персией, ведшейся через Армянскую торговую компанию[343]. Представители нидерландских Генеральных штатов стремились хоть каким-то образом поучаствовать в такой торговле и предложили свои услуги по набору корабельных мастеров для строительства «небольших кораблей» в Нижнем Новгороде и Астрахани для торговли на Волге и в Каспийском («Хвалынском») море. Соглашаясь на набор мастеров «в его великого государя службу», русская сторона все-таки стремилась подтвердить права армянских купцов и незыблемость Новоторгового устава, вводившего меры для защиты интересов торговли собственных подданных[344]. Эти переговоры о наборе мастеров «Галанские земли» для строительства кораблей с участием Матвеева происходили за двадцать лет до того, как будущий царь Петр поедет изучать корабельное дело в Амстердаме…
Пока шли приготовления к царскому венчанию, Матвеева и Нарышкиных не трогали. Но они должны были узнать, как в одночасье может всё поменяться, когда их стали явно обходить в пожалованиях. Артамон Матвеев
