Пока мы не встретимся вновь - Джудит Крэнц

Из всех трех видов соревнований ее воображение больше всего занимал «Чаттертон», причем настолько, что она лишь об этом и думала. Такого с ней не бывало со времен первого самостоятельного полета. Будь у нее самолет, она могла бы принять участие в этом виде соревнований и, возможно, выиграла бы. Если бы только у нее был собственный самолет.

В этом соревновании участвовали тридцать два человека, мужчины и женщины. Они летали на самолетах разных типов, пытаясь побить собственный рекорд скорости. Газеты взахлеб писали о молодой китайской летчице Кэтрин Сюй Фан Чунг, пилотировавшей маленькую «Сессну», и о Пэгги Селемен, девушке из Лондона, чья мать с улыбкой заявила репортеру: «Нельзя же целый день только и делать что танцевать, вот Пегги и выбрала авиацию». Черт, как она ненавидит эту Пегги Селемен, в приступе зависти признавалась себе Фредди, эту Пэгги Селемен вместе с ее чертовой мамашей!

О «Чаттертоне» было так больно думать, что Фредди постоянно пребывала в трансе, пытаясь сосредоточиться на абсолютно недосягаемом «Бендиксе» с его командой знаменитых пилотов. Сейчас они в последний раз оглядывали свои самолеты на летном поле Флойд-Беннетт. За несколько недель до этого дня циркулировали всевозможные слухи: о невиданных машинах сверхобтекаемой формы, о секретных испытаниях новых моделей в аэродинамических трубах, о новых сверхмощных двигателях, об отчаянных попытках пилотов всевозможными способами увеличить скорость своих самолетов. Газеты были полны загадочных статей и историй.

«Бендикс» — открытые соревнования для всех желающих с единственным условием: пилоты должны вылететь с аэродрома Флойд-Беннетт на рассвете четвертого сентября и прибыть в Лос-Анджелес в тот же день до шести часов вечера. Журнал «Авиэйшн мэгэзин» прочил победу Бену Говарду, победителю прошлогодних соревнований, летавшему на самолете «Мистер Маллигэн». Второе место журнал прочил Амелии Эрхарт на ее новеньком «Локхид-Электра», а третье — Жаклин Кокран. Журнал писал о благородном жесте Говарда Хьюза, приводя его как пример спортивного поведения. Тот отказался принять участие в «Бендиксе», поскольку его личный экспериментальный самолет был вне конкуренции: никто из пилотов не располагал такими деньгами.

Фредди, упорно отрабатывавшая накануне соревнований «иммельманы» и «чанделли» на самолете Мака, развивавшем скорость не более 90 миль в час, размышляла о Говарде Хьюзе, его ста двадцати миллионах долларов, об Эрхарт с ее самолетом, на который Локхид отвалил восемьдесят тысяч долларов, яростно выжимая все что можно из старенького надежного «Тейлора».

Почти все свободные уик-энды в течение июня, июля и августа она отрабатывала основные элементы высшего пилотажа и научилась выполнять (в присутствии Мака) такие сложные фигуры, как «Орегонский морской дракон», «Кубинская бочка», «Кубинская восьмерка», «Обратная бочка Фрэнка Кларка». Все прекрасно, думала Фредди, но это нисколько не приблизило ее к заветной цели — скопить денег на собственный самолет, поскольку каждый сэкономленный цент она тратила на уроки по высшему пилотажу.

Фредди мрачно размышляла о том, что через две недели начнутся занятия в университете. Она уже получила расписание, а мать таскала ее по магазинам, чтобы купить новую одежду. Летать она сможет теперь только по уик-эндам. Придется использовать летнее время, хотя на это уйдут все сбережения.

На первом курсе, с горечью поняла она, придется изучать предметы, необходимые для того, чтобы получить гармоничное гуманитарное образование. «К черту все это! Я совсем не хочу быть гармонично образованной!» — в сердцах выкрикнула она, обращаясь к безучастному альтиметру, злополучному индикатору скорости и ручке управления, служащей только для того, чтобы выполнять ее указания.

Но что же делать? Пойти во флот, чтобы повидать мир? В иностранный легион? Убежать с бродячим цирком? Чушь собачья! Все это возможно для юноши, но не для девчонки, которой нет еще и семнадцати. Никаких шансов! Ей суждено прямехонько отправиться в душную университетскую аудиторию.

Если бы Фредди могла снять ноги с педалей управления, она бы так гневно топнула, что проломила бы дыру в полу самолета. Вместо этого она выполнила последний безупречный «чанделль» — крутой набор высоты с поворотом на сто восемьдесят градусов — и приземлилась на аэродроме Драй-Спрингс.

Мак и Свид Кастелли, который приехал в аэропорт, чтобы обсудить с инструктором кое-какие проблемы, связанные с высшим пилотажем, стояли возле ангара и наблюдали за ее приземлением. Она выскочила из самолета, сняла защитные очки, отстегнула парашют, перекинула его через руку и направилась к ним.

Медные волосы, щеголеватая изящная фигурка, бриджи для верховой езды, короткие сапожки, купленные Фредди взамен развалившихся ботинок, и мужская рубашка с высоко закатанными рукавами — все это подчеркивало своеобразие ее облика.

— Привет, старушка. Отличный «чанделль» мы сейчас видели, — сказал Свид Кастелли.

В его тоне она сразу же уловила превосходство. Все старые пилоты, занимавшиеся высшим пилотажем, подумала она, убеждены в том, что никто не может летать так, как они. Ну, может, и не все, возможно, Мак так не думает. К тому же, она не выносила, когда ее называли «старушкой».

— Чисто декоративный, мистер Кастелли, — обронила Фредди, — сущий пустяк.

— Отлично выглядишь, малышка, — проговорил Макгир.

— Ого, Мак! От таких щедрых комплиментов я могу покраснеть, — сказала она, направляясь в контору. «Всегда одни и те же слова», — огорчилась она.

— Какая муха ее укусила? — спросил Кастелли.

— Мечтает об «Амелии Эрхарт», — пояснил Мак.

— Я тоже. Кто же не мечтает?

— Эмоциональный ребенок, — пожал плечами Мак.

— Ребенок? Послушай, Мак, эта девчонка уже не ребенок. Она лакомый кусочек, мечта…

— Она ребенок, Свид. А ты — грязный старикашка, — вдруг сердито сказал Мак.

— Ну и что в этом плохого, Макгир, — пошутил, как всегда, Кастелли. Увидев, что Фредди пошла к машине, он махнул Маку рукой и заторопился следом за ней.

— Ты уверен, что не передумаешь? — поравнявшись с Фредди, крикнул он Маку.

— Абсолютно, — ответил Мак.

— А это большие деньги, — прокричал снова Свид, явно сожалея, что не смог переубедить Мака.

— Да хоть какие, дружище. Я сказал, что больше этим не занимаюсь.

— Ох, — произнес немного раздосадованный Кастелли, обращаясь к Фредди. — Ради меня он сделал бы это, я знаю, если бы только его не заставляли надевать ненавистный ему парик.

— О чем речь? — равнодушно спросила Фредди.