Польский детектив - Барбара Гордон

— Что они про нас знают, еще полбеды. Хуже, что мы о них ничего не знаем.

— Будь они убеждены, что мы сидим у них на хвосте, то, возможно, с перепугу совершили бы какую-нибудь ошибку, которая помогла бы нам в дальнейшем.

К сожалению, бандиты не совершили никаких ошибок Следствие топталось на месте, и тут вдруг в милицию обратился водитель такси, который рассказал следующее. Он стоял на Краковском Предместье на стоянке около Дома туриста. В какой-то момент к его машине почти одновременно подошли двое мужчин. Тот, который первый открыл дверцу, попросил отвезти его на Центральный вокзал. Второй — на Жолибож. Водитель поехал с первым пассажиром в сторону Центрального вокзала. Там, на Товарной улице, их ждали двое мужчин. Они сели в такси и велели ехать к Иерусалимским аллеям. Когда миновали улицу Халубинского, один из этой тройки — самый низкий — вышел из машины. Оставшиеся двое — оба высокого роста — попросили свернуть на Познанскую и остановиться на углу перед баром. Однако в ресторан они не вошли, а пошли по Новогродской в сторону банка. Все это происходило 22 ноября между пятью и половиной шестого вечера… а значит, примерно за час до нападения.

Водитель такси утверждал, что его пассажиры и лицами, и фигурами походили на преступников, описанных в объявлениях о розыске. Ему даже запомнилась особая примета у одного из тех, что был повыше: родинка на правой руке чуть повыше запястья, Шофер хорошо ее разглядел, так как именно этот высокий с ним расплачивался. Кроме того, этот человек и раньше несколько раз пользовался его такси. Вероятно, он жил или навещал знакомых на Охоте, на одной из улочек между площадью Нарутовича, Рашинской и Вавельской, позади студенческого общежития, — туда водитель всегда его отвозил.

Информация была важной. Она указывала место пребывания преступника: определенный, сравнительно небольшой участок города. Характерная примета позволила бы опознать его без особого труда. Оставалось только ответить на вопрос: на самом ли деле это преступник? Действительно ли такси везло тогда бандитов?

Майор Маковский решил воспользоваться испытанным методом, который однажды позволил ему установить, что зеленая «варшава» имела отношение к нападению на Новогродской. В газетах появилось очередное объявление, переданное также по радио и телевидению. В нем милиция обращалась к мужчине, который двадцать второго ноября между семнадцатью и семнадцатью тридцатью сел в такси на углу Краковского Предместья и улицы Карася и велел водителю ехать на Центральный вокзал, где в машину сели еще двое мужчин, после чего такси вернулось на угол Познанской и Новогродской. Этого человека просили одного или с его тогдашними спутниками немедленно обратиться во дворец Мостовских. Милиция просила также отозваться хотевшего сесть в то же такси мужчину, которого опередил человек, попросивший отвезти его на Центральный вокзал.

Прошло два дня. К концу третьего во дворец Мостовских вошел высокий мужчина и сунул в окошечко бюро пропусков одну из варшавских газет с подчеркнутым красным карандашом объявлением. Протягивая свое удостоверение личности, он пояснил:

— Я по поводу объявления. Это я двадцать второго взял такси на Краковском Предместье.

Оказалось, что пан Мечислав Банский живет на Охоте, на улице Плуга. В день, когда произошло преступление, он условился с двумя приятелями встретиться на Центральном вокзале. Друзья решили пойти в ресторан, чтобы вспомнить доброе старое холостяцкое время. Но так получилось, что пан Мечислав оказался далеко от места встречи и, чтобы успеть к назначенному часу, вынужден был взять такси. До вокзала он, однако, не доехал, так как увидел приятелей на Товарной. Поскольку он опаздывал, те пошли ему навстречу. Раз уж было такси, друзья решили им воспользоваться и доехать до бара на углу Познанской и Новогродской. По дороге один из них вспомнил, что обещал купить сыну книгу. Поэтому он вышел раньше, но не возле улицы Халубинского, как утверждал водитель, а на углу улицы Панкевича, чтобы зайти в большой книжный магазин на Новогродской. Двое оставшихся пассажиров подъехали к бару и, выйдя из машины, пошли навстречу приятелю. Встретившись через два дома, они повернули к находившемуся на углу ресторану. Воспоминания так их захватили, что они ни на что вокруг не обращали внимания, и о драме, которая в это время разыгралась поблизости, узнали только потом из газет.

Память не подвела водителя. У пана Мечислава Банского на самом деле была родинка на правой руке.

Допросили обоих приятелей Банского. Они подтвердили показания товарища. Официанты в ресторане также запомнили эту тройку: их вечерняя беседа была долгой и шумной. Алиби всех троих в свете этих показаний оказалось неоспоримым, а их сходство с бандитами ничтожным, существовавшим разве что в воображении водителя. Кроме того, что двое были высокого роста, а третий значительно ниже, они ничем не напоминали разыскиваемых преступников.

Больше сообщений милиции, касающихся нападения на Новогродской, в печати не появлялось. Воцарилось молчание — знак того, что следствие снова зашло в тупик.

Новые гипотезы

Большое здание Главного управления милиции на Ксаверове постепенно пустело. В пятнадцать часов его покидали работники различных служб. Позднее, поодиночке или небольшими группами, из здания выходили сотрудники, которых задерживали дела или затянувшиеся совещания. Оставались только на вечерние или ночные дежурства немногочисленные работники специальных служб. Вот почему начиная с трех часов поочередно гасли огни не только в отдельных комнатах, но и на целых этажах.

В тот январский вечер 1972 года на пятом этаже со стороны маленькой улочки Ксаверов, от которой получило название все здание, свет горел только в окне кабинета подполковника милиции Станислава Маковского. Это означало, что он еще работает. Нераскрытое преступление не лучшим образом отразилось на карьере заслуженного, способного офицера: повышения по службе ему пришлось ждать на пять лет дольше, чем положено по выслуге лет.

Однако никто не мог обвинить майора, что он совершил хотя бы небольшую ошибку при расследовании дел о бандитских нападениях. Просто банда, которая похитила в общем свыше двух миллионов злотых и лишила жизни четырех человек, в том числе сержанта милиции, действовала так четко, что зацепиться было не за что.

Поимка преступников стала чуть ли не главной жизненной целью подполковника. Каждую свободную минуту он просматривал толстые папки с документами, хотя знал их почти наизусть. Выдвигал самые разные версии, строил новые и новые гипотезы. К сожалению, безрезультатно.

Вот и сейчас подполковник сидел за столом, погрузившись в изучение разложенных перед ним пухлых папок. От чтения протоколов, написанных от руки, часто неразборчивым почерком, у него уже болели глаза. Неизвестно, в который раз он просматривал документы. Его не оставляла надежда, что может быть… может быть, в океане слов найдется то единственное, которое послужит ключом к разгадке всего дела.

Масштабы следствия, в особенности по делу о последнем нападении на Новогродской, были поистине огромны. В частности, по всей Польше были проверены автомобили марки «варшава» зеленого цвета. Наверняка в их число попал и автомобиль преступника, только его не удалось опознать. Пользуясь случаем, работники милиции внимательно приглядывались к владельцам зеленых «варшав» и членам их семей: описание бандитов было достаточно точным. Почему же до сих пор не напали на их след?

А если бандиты пользовались взятыми взаймы или украденными автомобилями?

Проверили и такую возможность. Владельцев автомобилей дотошно расспрашивали, не одалживали ли они кому-нибудь своей машины двадцать второго ноября 1969 года? Следствие велось по горячим следам, спустя несколько дней после нападения, и можно было не сомневаться, что каждый, кроме, конечно, сообщников бандитов, скажет правду, хотя бы из страха перед ответственностью за укрывание опасных преступников.

Наконец Маковский сложил скоросшиватели. Машинальным движением крайне усталого человека провел рукой по лицу. Запер дела в сейф и собрался уходить. Но тут, видимо, ему в голову пришла какая-то мысль, поскольку он, уже в пальто, подошел к телефону и набрал номер.

— Можно попросить профессора Казимежа Живецкого? — спросил он. — Ох, извини, Казик, не узнал тебя по голосу. Простужен? Ничего странного в такую погоду… Я бы хотел с тобой встретиться, надо кое-что обсудить. Было бы интересно узнать твое мнение. Конечно, это все мои профессиональные заботы… Ну, спасибо. Еду прямо к тебе. Кофе напоишь? До встречи.

Подполковник запер кабинет, по широкой лестнице спустился вниз и вышел на улицу. Мимо проезжало такси, и Маковский попросил отвезти его на Хожую, к дому сотрудников Польской академии наук, где жил его друг Кажимеж Живецкий, профессор философии Варшавского университета.