Сердце вне игры - Никки Лоусон

— Ух ты, они выглядят как новые, — шепчу я, любуясь тем, насколько гладкими являются ботинки и как шнурки совсем не изношены.

— Они новые, — заявляет Ноа. — Я просто не знал, какой размер ты носишь, поэтому взял около дюжины пар или около того. Таким образом, мы могли бы подобрать идеальный размер.

Я смотрю на него, затем смотрю на стену с коньками.

— Ты купил все это?

— Нет, — со смехом говорит мужчина за прилавком. — Большинство из них — прокатные коньки. Вот эти, прямо за мной, новые коньки, которые Ноа купил и прислал.

— И все же… — я поворачиваюсь к Ноа, глядя на него. — Зачем тебе покупать так много, вместо того чтобы просто спросить, какой у меня размер?

— Я хотел, чтобы это был сюрприз, — говорит он небрежно, как будто это самая нормальная вещь в мире. — Кроме того, я собираюсь пожертвовать все те, которые тебе не подходят. Таким образом, ничего не пропадет зря. А теперь давай, обувайся.

Ноа проводит меня к одной из скамеек неподалеку, помогает надеть коньки и крепко их завязать. Металлическая часть конька покрыта цветным куском пластика, который он велит мне не снимать, пока мы не собираемся выйти на лед. Затем протягивает руку, чтобы помочь пройти через комнату к катку. Мужчина постарше следует за нами и протягивает Ноа связку ключей у двери на каток.

— Закрой, когда закончите, — говорит он, хлопая Ноа по плечу. — Свет автоматически выключится в девять, так что позаботьтесь о том, чтобы уйти отсюда до этого времени. Ясно?

— Прекрасно, — Ноа хватает его за руку и крепко ее трясет. — Спасибо, Лерой.

— Не проблема. Я был тебе должен, — мужчина улыбается мне и уходит.

Когда он уходит, я перевожу взгляд на Ноа.

— Что? — невинно спрашивает он.

— Сколько людей в этом городе ты обвел вокруг пальца?

Он пожимает плечами.

— Не так уж и много. Он просто друг, который мне задолжал услугу, вот и все.

— Мне просто любопытно, на сколько еще свиданий ты собираешься меня пригласить, и в итоге мы окажемся в совершенно пустом здании, — говорю я со смехом. — Если бы я не знала тебя лучше, то предположила бы, что ты какой-то настоящий серийный убийца.

Ноа откидывает голову назад и громко смеется. Затем обнимает за талию и притягивает к себе для поцелуя.

— Мне просто нравится, когда ты полностью моя, — шепчет он мне в губы. — Это преступление?

Я не могу не улыбнуться, потому что правда в том, что мне это тоже нравится.

Ноа через мгновение отпускает меня и наклоняется, чтобы помочь снять чехлы с моих лезвий. Я начинаю нервничать, и желудок трепещет, когда напоминаю Ноа, что никогда раньше этого не делала.

— Я знаю, — говорит он, сжимая мою руку. — Не волнуйся. Я отличный учитель.

Он отпускает меня и выходит на лед лицом ко мне. Затем откатывается назад, вытянув руки перед собой.

— Давай. Просто осторожно выйди на лед и оттолкнись от стены ко мне.

— Перестань двигаться! — требую я. — Ты уходишь слишком далеко.

Ноа смеется и поворачивает коньки так, что останавливается примерно в десяти футах от края катка.

— Хорошо. Просто держи ноги твердо на месте и отталкивайся руками. Это будет просто для того, чтобы ты почувствовала, каково это — скользить по льду.

Я глубоко вдыхаю, затем медленно выдыхаю, ставя одну ногу на лед, затем другую. Я немного покачиваюсь и тянусь, чтобы ухватиться за небольшую стену, окаймляющую каток.

Ноа ободряюще улыбается мне, и, потратив немного времени на то, чтобы стабилизироваться, я отталкиваюсь от стены и скольжу к нему, вытянув руки в обе стороны, чтобы сохранить равновесие. Я начинаю терять равновесие всего в футе или двух от него, но он тут же меня ловит. Ноа крепко держит меня за руки, чтобы я не упала до конца.

— Это было здорово! — восклицает он.

— Правда? — невозмутимо спрашиваю. — Потому что я чувствую себя такой же изящной, как малыш, который только начинает учиться ходить.

Он смеется.

— Что ж, я думаю, ты выглядела великолепно.

— Ты всегда так думаешь.

— Ты меня подловила, Подсолнух, — соглашается он, его голос становится тише, когда его взгляд скользит по мне.

Выражение его лица настолько голодное, что реагирует все мое тело. Соски, которые уже твердые от холода, напрягаются еще сильнее, и я кладу руки на его талию, чтобы успокоиться.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Что дальше?

Ноа качает головой, словно пытаясь отогнать миллион грязных мыслей, затем сжимает мои руки.

— Давай попробуем еще раз, только на этот раз вместо того, чтобы отталкиваться рукой от стены, я хочу, чтобы ты впилась носком одного из своих коньков в лед и использовала его, чтобы подтолкнуть себя вперед. Я буду там.

Он отпускает меня и откатывается примерно на десять футов, затем жестом предлагает следовать за ним. Я все еще немного нервничаю, но также полна решимости показать ему, что могу это сделать, поэтому втыкаю носок правого конька в лед и толкаю свой вес вперед. На этот раз двигаюсь быстрее и в итоге едва не врезаюсь в Ноа.

К счастью, он очень силен и стабилен на льду, поэтому легко меня ловит, и мы оба остаёмся в вертикальном положении.

— Потрясающе, — говорит он ободряюще. — Это было идеально.

В течение следующего часа или около того Ноа продолжает показывать мне основы, и со временем я начинаю улучшать свои навыки. В конце концов, я могу двигаться рядом с ним по катку, совершенно не теряя равновесия.

С наступлением ночи чувствую себя более уверенно, тем не менее, меня переполняет уважение, когда наблюдаю, как Ноа катается на коньках, как будто он был рожден для этого. Теперь я лучше понимаю, насколько это сложно, и не могу не смотреть на него с трепетом, когда он ускоряется и проезжает круг самостоятельно.

— На тебя действительно можно смотреть вечно, ты это знаешь? — говорю, когда он возвращается и берет меня за руку. — Ты чертовски хорош в этом.

Он ухмыляется, свет над