За дверью в лето - Николай Грязнов

Алиса тоже поморщилась и невольно передернула плечами. Кем бы ни был и каким бы ни был их страшный враг при жизни, но даже он не заслуживал такой ужасной смерти. Впрочем, особо горевать по этому поводу девушка не собиралась, а потому была весьма удивлена, заметив, что ее спутника бьет сильный озноб.

— Тихо, малыш, успокойся, все позади, — она прижалась к своему бывшему воспитаннику всем телом.

— Что ж это за жизнь такая? — простонал Тобио. — Шагаю по трупам, как по асфальту. Я больше так не могу, ей-богу.

— Понимаю, милый, но альтернативой его смерти была твоя. Надеюсь, ты не склонен к суициду?

— Не дождутся, сволочи. Но до того, кто все это устроил, я когда-нибудь доберусь.

— Ты думаешь, что это приведет к чему-нибудь хорошему? Еще одной смертью станет больше.

— Предлагаешь не мстить? Спустить им с рук и Рамзеса, и Багира?

— Не знаю. Решать тебе. Верю, что ты сделаешь правильный выбор. А пока нам пора идти, — наставница подошла к краю крыши и подогнула передние лапы, готовясь прыгнуть вниз.

Солнце, поднявшееся уже заметно выше заборов, слегка слепило, но леомуру вдруг показалось, что зрачки глаз у застывшего под будкой вожака шоргов слегка сузились. Юноша вдруг представил, как легко будет этому огромному монстру поймать на лету своими ужасными челюстями маленькую и абсолютно беззащитную в полете девушку. Картинка, непроизвольно возникшая в мозгу молодого лиата, была настолько натуралистичной, что нервы его не выдержали:

— Постой. Что ты делаешь?

— Я? — удивилась Алиса. — Спускаюсь, а что?

— Нет! — крикнул Роджер, потому что барса и не подумала остановливаться.

— Ну, в чем дело? — От резкого окрика напарница присела на задние лапы и развернулась лицом к своему спутнику.

— Кто только что говорил о суициде? Может быть, я?

— Успокойся. Понимаю, что это выглядело ужасно, но в бою сантименты неуместны.

— Причем тут сантименты, если ты сама лезешь в пасть монстров?

— Ах, так ты об этом? Ну да, я забыла, ты ведь никогда не сталкивался с боевыми шоргами правительственных войск. Не переживай, они вполне разумны и управляемы. Маркиз не послал бы диких чудовищ нам на помощь.

— Кто тебе сказал, что их послал магистр?

— Наставник. Или ты уже забыл? — удивилась барса.

— Где же тогда лиаты, которые управляют этими монстрами?

— Скоро подойдут. Шорги выносливее леомуров, если ты не забыл. Да в этом и нет нужды. Я и без них могу управлять союзниками.

— Тогда прикажи вожаку отойти к стае.

— Да без проблем. — Алиса повернула голову и пролаяла что-то неразборчивое, начинающееся с дурацкого слова «Цыбу».

После небольшой паузы, за время которой на лице убийцы магистра удивление и недовольство успели смениться усмешкой, зверь поднялся и отошел от будки. Члены стаи в это время весьма деловито по очереди утаскивали трупы храмовников куда-то за поворот, что вызвало растерянность и замешательство даже у девушки. В результате ее фраза «Ну что, убедился?» была произнесена не столько торжествующе, сколько по-настоящему вопросительно. Роджер отрицательно покачал головой.

— Давай лучше подождем их хозяев. Не доверяю я этим безмолвным тварям.

— Ладно, если ты так настаиваешь, — барса попыталась скрыть свою собственную неуверенность за готовностью уступить необъяснимым прихотям спутника.

— Кого это ты назвал тварями, да еще и безмолвными, шмакодявка? — неожиданно раздался басовый рык со стороны чудовищ.

Немая сцена, последовавшая за этим дешевым наездом, была достойна пера великого поэта или кисти прославленного живописца. Загнанные на крышу беглецы подошли к самому ее краю и молча уставились на источник звука, буквально буравящий их своими маленькими злобными глазками. Для молодых леомуров рушились все основы мироздания. Говорящий шорг в их представлении был не менее фантастичен, чем летающий куст или прыгающий камень. Никто не отрицал наличия у монстров высокого уровня интеллекта и способностей к обучению, но примитивность сигнальной системы этой расы давно вошла у лиатов в поговорку.

— Что уставились, недоноски? — Вожак не утруждал себя излишней политкорректностью.

— Ты кто? — смогла, наконец, выдавить из себя нечто членораздельное Алиса.

— Борман. Слышать не доводилось? Вот и славненько. Значит, еще пока несильно наследил.

— Ты владеешь мыслеречью? — не удержался от глупого вопроса Роджер.

— Да где уж нам, тупым чудовищам? — подкусил леомуров шорг.

— Кто тебя послал и зачем? — Девушка решила сразу взять быка за рога.

— Создатель. Зачем? Уничтожить весь род проклятых шатов под самый корень.

— Чей род? — не понял юноша.

— Ваш, уроды, ваш. Всех тех, кто называет себя леомурами.

— И за что же создатель нас так сильно не любит? — поинтересовалась барса.

— А за что вас любить? Он сотворил наш мир и ушел от дел, оставив вместо себя хомеров, которых вы называете четланами. Большие труженики вершат великие дела по преобразованию мира, и мы, лимьеры, всячески помогаем им. Ленивые же бездельники шаты нагло манипулируют хомерами, превращая их в зомби. За что можно любить паразитов?

— Как же четлане могут быть творцами, если они лишены даже элементарного астрального зрения? — не поняла девушка.

— В этом-то и был гениальный замысел Создателя. Чтобы разбудить креативное начало в личности, необходимо сделать ее в чем-то ущербной. Он лишил хомеров альтернативного мира, чтобы у них не было другого выхода, кроме того, как перестроить единственно доступное им пространство.

— Это ж надо так все переврать, — возмутился молодой лиат. — Да если б не леомуры, четлане так бы и остались дикими животными. Мы их всему научили, и вот тебе благодарность.

— Чему вы могли их научить, лежебоки? Спать сутки напролет или мяукать у миски, выпрашивая молоко с вискасом? Вообще, что полезного шаты делать умеют? Орать в марте дурным голосом? Ах, да, они же ловят маленьких несчастных сурисов, которых называют груффи.

— Леомуры научили четлан думать, — жестко отрезала Алиса.

— Серьезно? Может, вы и нас этому научили? Может, вы вообще всемогущие? А что же вы тогда сидите на крыше и поджариваете собственные зады? Ну, прошу, покажите свою силу.

— Ладно, ты сам напросился, — юный воин зарядил на полную мощность и с доброй оттяжкой ударил по нахальному самоуверенному шоргу.

Расстояние до вожака стаи, отошедшего к своим бойцам по команде барсы, было значительным, но далеко не запредельным для такого сильного лиата, как Роджер. Правда, искорка облика наглеца была мутноватой и напоминала что-то среднее между дымкой и облачком, но никто из верхолазов не ожидал, что атака окажется настолько безрезультатной. Говорящий монстр даже и не подумал уклоняться. Мощная вспышка беспомощно увязла в вязкой перине вспененных клочьев воздушной ваты, а усмешка на морде чудовища стала еще шире.