Трагедия закона. Простым канцелярским шилом - Сирил Хейр

— Глуповатой или нет, но в результате вашей бурной деятельности по меньшей мере несколько человек имели практическую возможность довольно точно знать, как и когда можно незамеченным проникнуть именно в этот сектор здания, — заметил Маллет.

— Да, это факт, — с готовностью признала миссис Хопкинсон. — Даю слово, тогда я просто не подумала об этом. Послушайте, инспектор, неужели вы серьезно считаете, что вся эта затея с «заговором» была просто ширмой для убийства мисс Дэнвил? Но это же… это чудовищно! Я… я… для меня это было не более чем веселым розыгрышем, ничем более, клянусь вам!

— Боюсь, на подобного рода вопросы я не смогу вам ответить, — уже совсем ледяным тоном ответил Маллет. — У меня к вам больше вопросов не имеется, миссис Хопкинсон.

— Что ж, мне пора на законный обед, но, надеюсь, мы еще встретимся, — со значением заявила она, поднялась со стула и, изо всех сил стараясь сохранять независимый вид, вышла из кабинета.

После того как она удалилась, Маллет медленно повернулся к Джеллаби с глубоким вздохом искреннего облегчения.

— Не знаю, как вы, но лично мне почему-то хочется последовать ее примеру, — произнес он.

Глава 15

МИСС БРАУН И МИСТЕР ФИЛИПС

— Ну а кого вы предполагаете в качестве нашего следующего объекта для снятия свидетельских показаний? — спросил Маллет, когда они после обеда вернулись в свой временный штаб.

— Мисс Браун, — без малейших колебаний ответил Джеллаби. — Ведь она, судя по всему, оказалась в самом центре событий. Если подумать, то кого, как не ее, следует считать реальной причиной всей этой суеты, о которой нам, кстати, тоже приходится слышать все последние дни. До известных событий она вроде как была ни при чем, но, как только это случилось, ее тут же вытаскивают на божий свет. Как говорят французы, в таких делах прежде всего надо искать «ля фам фаталь», то есть роковую женщину.

— Это, правда, не совсем соответствует ее описанию мистером Петигрю, но в чем-то вы, возможно, и правы, — заметил Маллет. — Нам в любом случае необходимо срочно с ней повидаться и послушать, что она скажет.

Когда после их совершенно не настойчивой и вежливой просьбы в кабинете появилась мисс Браун, то перед детективами возникла вовсе не «ля фам фаталь», а просто несчастная и почему-то крайне напуганная девушка. Самое первое упоминание о мисс Дэнвил вызвало у нее такой поток искренних слез, что, казалось, говорить с ней о чем-либо просто бессмысленно, в силу чего Маллет деликатно предложил отложить разговор до лучших времен, но она решительно мотнула головой.

— Нет-нет, ничего, все в порядке, — сказала она, нервно зажав в кулачке свой мокрый от слез носовой платок. — Лучше сделать это сейчас, чем потом. Простите меня, но мисс Дэнвил была таким милым человеком и так добра ко мне… Я до сих пор не могу поверить в то, что случилось…

— Говорят, у мисс Дэнвил ближе вас никого не было. Это верно? — спросил Маллет тоном, полным такой искренней симпатии, которая заставила бы приоткрыть свои створки даже самую осторожную устрицу. — Скажите, она часто делилась с вами своими переживаниями?

— Не очень. Да и делиться ей, боюсь, было особенно нечем. Жила она тихо, без каких-либо взлетов и падений. В молодости, когда ей было приблизительно столько же лет, сколько сейчас мне, она была помолвлена с одним молодым человеком, но он неожиданно трагически умер… автокатастрофа или что-то в этом роде, после чего у нее случился сильный нервный срыв.

— Вы имеете в виду помутнение рассудка?

— Нет, так говорить было бы просто несправедливо, — возразила мисс Браун с куда большей живостью, чем раньше. — Все упрямо считают ее сумасшедшей только потому, что она смотрела на вещи не так, как они, хотя у нее просто-напросто была иная система ценностей. Понимаете, она твердо верила в то, что мир иной намного более важен, чем наш, но люди этого почему-то не хотят понимать. Я тоже не совсем это понимаю, однако все равно ей симпатизировала. Самым главным для нее была вера… единственное, чему жизнь ее научила, любила она говорить.

— Может, спиритизм? — предположил Джеллаби.

— Да, в свое время мисс Дэнвил им очень увлекалась, но это было давно и непродолжительно. По-моему, она прошла через много стадий в поисках истины, однако душевный покой нашла только в последнее время. А вернее, только теперь.

— Она когда-нибудь говорила вам, что в свое время была пациенткой дома для умалишенных? — поинтересовался Маллет.

— Нет. Для меня эта новость оказалась самым настоящим сюрпризом. Хотя чего-то особенного в этом для меня конечно же не было. Время от времени ее действительно одолевали серьезные сомнения относительно того, где кончается этот мир и где начинается другой, особенно когда ее обижали. Наверное, чтобы получить удобный повод избавиться от ее присутствия, но сама она никогда об этом не говорила.

— Вы сказали, что мисс Дэнвил обижали. Из ее собственных слов можно было бы сделать вывод или хотя бы подумать, что у нее здесь были враги?

— Нет, врагов у нее здесь не было, я в этом уверена, — категорически заявила мисс Браун. — Иногда она раздражала сотрудников отдела, которые ее просто не понимали и были вынуждены делать ей скидку, иногда над ней посмеивались, в том числе и мистер Петигрю — пока я не попросила его не делать этого. Мисс Дэнвил была слишком доброй и безобидной, чтобы у нее могли появиться враги.

Маллет откинулся на спинку стула и бросил быстрый взгляд на Джеллаби, чтобы убедиться, не хочет ли он задать какой-нибудь вопрос, и тот без малейших колебаний воспользовался предоставленной возможностью.

— Скажите, почему ей так хотелось, чтобы вы вышли замуж за мистера Филипса? — со свойственной ему прямолинейностью спросил он.

Мисс Браун восприняла вопрос на редкость спокойно. Более того, тут же ответила, глядя следователю прямо в глаза, чем заставила его заерзать на стуле:

— Она считала, что мне обязательно надо выйти замуж. Мисс Дэнвил была уверена, что у каждого есть свое пред назначение в жизни, которое надлежит выполнить, и что мое заключается в замужестве. Когда Томас… когда мистер Филипс начал за мной ухаживать, у меня не было никого, с кем можно было бы посоветоваться, кому можно было бы довериться, поэтому я была от души рада ее искренней готовности помочь мне. Он ей очень нравился, но она никогда даже не пыталась хоть как-то на меня повлиять. Только высказывала свое личное мнение. Вот и все.

— Насколько я понимаю, другие относились к этому совершенно иначе, заметил Джеллаби. — Так что…

— Их отношение меня совершенно не интересовало, — не без нотки высокомерия оборвала его мисс Браун.

— Вам, случайно, не приходит на ум кто-то, у кого могли быть достаточно веские причины любыми способами воспрепятствовать вашему браку с мистером Филипсом? — не отставал инспектор.

— И убить для этого бедняжку мисс Дэнвил? Интересно, как бы это могло хоть чему-то воспрепятствовать? — недоуменно пожав плечами, возразила мисс Браун. — Не знаю, как вам, а мне это представляется просто абсурдным.

Что и на самом деле иначе чем абсурдным назвать было трудно.

— Хорошо, мисс Браун, — вмешался Маллет, — мы вам крайне признательны за то, что вы ответили на все наши вопросы. Вам остается только постараться вспомнить и пересказать нам все, что произошло в прошлую пятницу.

Рассказывать ей, как выяснилось, было особенно нечего, но даже то, что она могла сообщить, приходилось из нее буквально вытаскивать клещами. Как только разговор вернулся к реальным событиям дня убийства мисс Дэнвил, она заметно занервничала и замкнулась в себе.

Накануне она была в Лондоне в отпуске по своим личным делам, вернулась поездом где-то в середине дня, затем, придя на работу, услышала громкий свист кипящего чайника, а мистер Петигрю послал ее узнать, что случилось, и она, подойдя к двери, увидела, что та закрыта. Вот и все.

В какое время она пришла на работу? Точно сказать трудно. Сколько она пробыла в своем офисе, прежде чем услышала свист чайника? Она уже не помнит. Ну, скажем, сколько до того, как мистер Петигрю послал ее узнать, в чем дело? Она отрицательно покачала головой, заметив:

— Не знаю, наверное, минуту или две.

— Должно быть, несколько дольше, — терпеливо поправил ее Маллет. — Видите ли, как сказал нам сам мистер Петигрю, он отправил вас узнать, почему никто не выключает чайник, как только вы вошли в его кабинет, а к тому времени чайник свистел уже достаточно долго… по его мнению, по меньшей мере минут пять или шесть. Значит, именно это время вы и находились у себя в комнате, прежде чем вошли в его кабинет.

Мисс Браун задумчиво опустила глаза, потом признала, что, скорее всего, так оно и было.

— Вы не могли бы постараться вспомнить, что вы все это время делали? Случайно, не ходили в женский туалет?