Трагедия закона. Простым канцелярским шилом - Сирил Хейр

— Какое, интересно, отношение ко всему этому может иметь возвращение мисс Браун из отпуска? — поинтересовался Маллет.

— Только то, что мисс Браун телеграммой предупредила меня о своем приезде утренним поездом, и я на пару минут заскочил к ней в кабинет поздороваться, как только она пришла на работу. Точное время сказать не могу, но не сомневаюсь, что она вам его уже сообщила.

Маллет не произнес ни слова, а вот Джеллаби не мог скрыть своего искреннего удивления, что не ускользнуло от внимания Филипса.

— Так она вам ничего не сказала?! — воскликнул он. — Странно, хотя, по-моему, ее вполне можно понять. Глупышка, очевидно, сочла, что сообщение о моем присутствии в этой части здания может каким-то образом навлечь на меня подозрения. Надеюсь, вы не будете ее за это слишком сурово наказывать, инспектор? В сложившихся обстоятельствах, как мне кажется, такое сокрытие информации вполне естественно, однако оно может быть неверно истолковано, верно? Вы уж, пожалуйста, простите ее…

— Ну тогда, — перебил его Маллет, — почему бы вам вкратце, но как можно точнее не рассказать нам обо всем, что было?

— Все предельно просто, инспектор. Как я вам — только что сказал, в ту пятницу мисс Браун телеграммой предупредила меня о своем возвращении утренним поездом. Из окна, у которого расположен мой рабочий стол, виден вход в здание. Мне очень хотелось как можно скорее переговорить с ней о наших сугубо личных делах, поэтому, как только я увидел ее у подъезда, тут же придумал какую-то причину и отправился к ней в кабинет. Я пробыл там всего несколько минут и ушел, если мне не изменяет память, практически до того, как начал свистеть пресловутый чайник. Я, конечно, прекрасно понимаю, с сожалением пожав плечами, заключил мистер Филипс, — что, говоря это, тем самым невольно признаюсь, что был, причем именно в то самое время, в непосредственной близости от места преступления, но, как честный человек, поступить иначе просто не могу.

— Скажите, вы, случайно, не заметили кого-нибудь еще рядом с подсобкой? В то самое время, когда…

— Нет. Более того, я практически полностью уверен, что меня там никто не видел и не слышал.

— Даже так?

— Именно так. Я вообще могу ходить очень тихо, и, кроме того, признаюсь, мне совсем не хотелось привлекать к себе чье-либо внимание. Во-первых, люди всегда любят посудачить, а насчет меня и мисс Браун уже ходили всяческие сплетни, и далеко не самого лучшего свойства. В частности, мне отнюдь не хотелось, чтобы мое присутствие там стало известным мистеру Петигрю. У нас уже имел место некий достаточно неприятный для всех троих инцидент у двери кабинета мисс Браун, и мне, поверьте, совершенно не хотелось его повторения. Ни в какой форме.

— Так, понятно, — сказал Маллет и ненадолго погрузился в размышления, что дало Джеллаби шанс вмешаться в разговор:

— Простите, но вот чего я не могу понять: почему вы решили затратить столько усилий, чтобы перекинуться всего несколькими словами с мисс Браун, когда у вас была назначена встреча на вечер у вас дома? Или вам требовалось сказать ей нечто срочное?

Филипс улыбнулся.

— Да, пожалуй, это выглядит несколько неправдоподобно, — согласился он. Впрочем, тому есть, надеюсь, достаточно весомая причина. Как я вам только что сказал, нам с мисс Браун надо было срочно поговорить о сугубо личных делах. Надеюсь, вы понимаете: в Фернли о личных делах дома говорить не совсем удобно.

— Что вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил Джеллаби.

— Только то, что, не говоря уж обо всех, скажем, вполне ожидаемых сложностях, непосредственно связанных с пребыванием в таком месте, как Фернли, да еще в военное время, наш близкий друг добрейшая мисс Дэнвил далеко не всегда отчетливо понимала, что ее присутствие может оказаться излишним. Вот почему в тот день, как нередко случалось и раньше, я рискнул без особой охоты — отнять у мисс Браун несколько минут ее рабочего времени.

— Благодарю вас, мистер Филипс, — безразличным тоном сказал Маллет. Больше ничего не хотите нам сообщить?

— Нет… за исключением того, что хотел бы еще раз попросить вас не причинять ей зла только за то, что она из самых благих побуждений скрыла от следствия столь незначительные факты. У нее для этого были серьезные моральные причины, и, надеюсь, вы не будете судить ее слишком строго.

— Это уж нам решать, сэр… Впрочем, полагаю, мы подойдем к этому разумно. Всего вам хорошего.

— Скользкий типчик, — заметил Джеллаби, как только за мистером Филипсом закрылась дверь. — Очень даже скользкий.

— Да, это уж точно, у него на все готов ответ, — задумчиво покачав головой, согласился с ним Маллет.

— А зачем ему надо было говорить и говорить, когда вполне хватило бы простого «да» или «нет»? Мне, признаюсь, никогда не нравились пустые говоруны, хотя их обычно ничем не исправишь. Есть еще одна странная вещь, которую, полагаю, вы и сами успели заметить.

— Вы имеете в виду расхождения в показаниях его и мисс Браун?

— Совершенно верно. Сплошные противоречия.

— Что ж, давайте посмотрим. Ну, во-первых, его встреча с ней в ее офисе в ту пятницу. Лично мне его объяснение того, что она скрыла от нас этот факт, кажется вполне правдоподобным. В его пользу говорит и то, что он добровольно сообщил это нам. Далее следуют противоречия в их рассказах о том, что им сообщила о себе сама мисс Дэнвил…

— Именно это и насторожило меня, — согласился с ним Джеллаби. — Сладкая парочка, каждый из них изображает из себя ее лучшего друга, но говорят о ней, будто о двух совершенно разных людях. Мисс Браун и признавать не желает, что у мисс Дэнвил далеко не все в порядке с головой, и тем не менее считает нужным сообщить Филипсу, что та была в сумасшедшем доме. Мисс Дэнвил, в свою очередь, рассказывает мисс Браун все о своем былом любовном увлечении, но ни словом не упоминает об этом ему. И похоже, твердо считает, что у них двоих совершенно различные мотивы для предстоящего брака.

Маллет рассмеялся.

— В этом нет ничего неожиданного, — отсмеявшись, сказал он. — Мне кажется, мисс Дэнвил просто открывала им разные стороны своей личности. Почему бы и нет? Такое свойственно многим. Единственное, что меня действительно удивляет, так это почему наш Филипс ни единым словом не намекнул мисс Браун, что их подруга была в сумасшедшем доме! Он, должно быть, очень скрытный человек.

— Причем с двойным дном, — убежденно подтвердил Джеллаби. — Их версии полностью совпадают только в одном… кстати, то же самое пока относится и ко всем остальным.

— В чем именно?

— Никаких алиби. Ни у кого из тех, с кем мы уже переговорили, включая самого старшего инспектора, не имеется достаточно убедительного алиби на вторую половину дня той пятницы! Странно, но у меня почему-то предчувствие, что именно это серьезно затруднит наше расследование.

Маллет неопределенно пожал плечами.

— Ладно, посмотрим, — сказал он. — Может, мы их еще и услышим. Нам предстоит допросить еще несколько человек. Не знаю, как вы, а следующим мне почему-то очень хочется прежде всего вызвать мистера Эдельмана…

Глава 16

ЭДЕЛЬМАН, ВУД И РИКЕБИ

— Итак, джентльмены, что от меня требуется?

Впрочем, тон у Эдельмана был куда менее воинственный, чем его слова. Скорее он выглядел как занятой человек, которого по пустякам оторвали от срочной и важной работы. Удовлетворить их наивное любопытство, если это так уж необходимо, он, разумеется, вполне готов, но, господи, как не хочется потакать их очевидным глупостям!

— Я — инспектор Маллет из Скотленд-Ярда, а это — инспектор Джеллаби из полиции графства, — спокойным, ровным тоном представился Маллет. — Мы расследуем внезапную смерть мисс Гонории Дэнвил, случившуюся не далее как во второй половине дня прошлой пятницы.

— Ах это! — сказал Эдельман, как если бы о такой мелочи он и слышать не хотел. — Простите, но здесь я вам вряд ли чем могу помочь. Мне мало что известно, да и, признаться, совсем не хочется.

— Что ж, в таком случае постараемся не слишком долго вас задерживать, мистер Эдельман, — спокойно ответил Маллет. — Может, присядете?

— Почему бы и нет? — недовольно пробормотал Эдельман, усаживаясь на стоящий перед столом стул. Затем добавил: — Единственное, что я, собственно, знаю и могу сообщить о мисс Дэнвил, хотя, думаю, вам и без меня все это уже прекрасно известно, так это, что у нее далеко не все было в порядке с головой.

— Вы ее недолюбливали?

— Недолюбливал? Да упаси господи! Мне она была даже несколько забавна… само собой разумеется, подсознательно. Если бы я работал вместе с ней в одной комнате, то, вполне возможно, просто возненавидел бы ее, но этого, к счастью, не случилось, так что для меня она была не более чем не совсем уместным «антиквариатом». Правда, ее неожиданная смерть совершенно выпадает, как говорят актеры, из характера образа.