Трагедия закона. Простым канцелярским шилом - Сирил Хейр

— Скажите, мистер Эдельман, где вы находились во второй половине дня той самой пятницы?

Той самой пятницы? Интересный вопрос. Боюсь, единственное, что могу с большой долей уверенности вам сказать, — что не в своей комнате или, скорее, не в милом уголке, который почему-то принято называть комнатой. Я, как обычно, бродил по зданию, выискивая самые разные вещи, которые могли меня заинтересовать. Моя старая привычка. Кстати, мисс Кларк ее весьма не одобряет.

— А вы, случайно, не были неподалеку от подсобки?

— Сейчас попробую вспомнить. Да, это место мне знакомо. Где-то рядом с кабинетом Петигрю, верно? Думаю, в пятницу днем я там был, а вот что касается точного времени, вряд ли смогу быть вам полезен. Простите за туманные объяснения, но прошло уже несколько дней, и к тому же я никак не ожидал, что мне придется давать точный отчет о том, где и когда именно мне пришлось побывать.

— Скажите, вы, случайно, не слышали громкий свист кипящего чайника, когда были в той самой части здания?

— Нет, не помню… Такое, конечно, вполне возможно, но вы даже представить себе не можете, сколько в этом сумасшедшем доме посторонних шумов… Разве их все услышишь? Слава богу, у меня сохранилась способность сконцентрировать свое внимание, хотя бы когда я работаю.

— И это все, что вы можете сообщить нам?

— К сожалению, все.

— Хорошо. Правда, остается еще один вопрос, мистер Эдельман, который мне бы очень хотелось обсудить с вами, и он касается мисс Дэнвил. Надеюсь, на него вы окажетесь в состоянии ответить куда более подробно.

— Вы выражаетесь в высшей степени туманно, инспектор, однако я в любом случае в вашем полном распоряжении. Так что вперед. Дерзайте!

— Полагаю, это было известно всем, кто участвовал в «заговоре».

— «Заговор»! Господи ты боже мой, «заговор», вот в чем дело! — Эдельман сложил губы трубочкой, затем улыбнулся и как бы про себя пробормотал, скорее даже ласково прожурчал: — Боги всегда справедливы, но наши милые грехи, увы, позволяют им наказывать нас со всей суровостью господнего закона.

— А это еще при чем? Простите, я не совсем понял ваши последние слова, перебил его Джеллаби, тут же приготовив ручку, чтобы сделать очередную запись.

Эдельман с готовностью и даже с явным удовольствием повторил свою последнюю фразу. Затем добавил:

— К вашему сведению, это всего-навсего цитата, и ничего больше. Простите за то, что я невольно употребил ее, но в данном случае ремарка Гамлета как нельзя лучше подходит к событиям.

— К вашему сведению, это слова из «Короля Лира», а не из «Гамлета», сэр, — резко возразил Джеллаби, с шумом захлопнув свой блокнот. — Впрочем, если, по-вашему, они как нельзя лучше подходят к событиям, это уже не имеет особого значения.

Эдельман откинул голову назад и громко рассмеялся.

— Сдаюсь, сдаюсь! — продолжая смеяться, воскликнул он. — Думаю, будучи порядочным человеком, теперь я просто обязан сообщить вам все, что могу. Хотя мне по-прежнему не совсем понятно, какое отношение наша детская забава может иметь к бедняжке мисс Дэнвил.

Маллет пожал плечами:

— Возможно, окажется, что и не имеет, однако пока это не будет точно доказано, я должен принимать ее во внимание. Некоторые совпадения между вашим «заговором» и реальными фактами гибели мисс Дэнвил настолько примечательны, что игнорировать их просто недопустимо.

Впервые за все время их разговора на интеллигентном лице Эдельмана появилось по-настоящему серьезное, задумчивое выражение.

— Значит, говорите, совпадения? — переспросил он. — Надо подумать. Если я правильно понял определенные свидетельские показания, похоже, что мисс Дэнвил была заколота неким инструментом, который здесь принято называть канцелярским шилом. Так? — Он бросил на Маллета вопросительный взгляд, и тот утвердительно кивнул. — Да, для меня это действительно весьма и весьма неудачное совпадение, поскольку в нашей невинной забаве именно мне принадлежала идея использовать канцелярское шило в качестве орудия убийства. Вуд, который, впрочем, как и большинство писателей вообще, не может похвастаться наблюдательностью, долго не мог найти подходящий смертоносный предмет, пока я не заметил, что он у него прямо под носом. Так что если я невольно вложил эту мысль в голову настоящего убийцы, поверьте, мне остается только искренне пожалеть. Это единственное достаточно серьезное совпадение, над которым имеет смысл серьезно задуматься.

Маллет усмехнулся.

— Могу предложить вам еще одно, причем куда более важное, — сказал он. Судя по имеющейся у нас информации, последние этапы подготовки вашего «заговора» включали в себя нечто вроде репетиций на месте воображаемого преступления, причем происходили они совсем рядом с местом, где впоследствии и было совершено убийство. Более того, это были репетиции преступления, которое по вашему плану должно было произойти в то же самое время, что и преступление истинное, и неотъемлемым элементом которого было точное фиксирование перемещений по данной части здания всех участников, в том числе и мисс Дэнвил. Таким образом, за исключением того, что реальное убийство предположительно было совершено иным лицом и в противоположном конце коридора, в остальном все практически точно соответствовало вашему плану. Что вы на это скажете?

— Две вещи, — немедленно ответил Эдельман. — Первое: репетиции, как вы изволили выразиться, были задуманы и проводились только как репетиции, а не что-либо иное. Ни у меня, ни у других участников игры, я уверен, и в голове не было замысла совершить настоящее убийство. Во всяком случае, ничто в их поведении не указывало на это. Второе: разве из ваших слов следует, что указанные совпадения существуют? Ведь мы, собственно говоря, с предельным реализмом и поминутной точностью разрабатывали план совершения преступления, естественным образом включавший в себя изоляцию мисс Дэнвил в самый критический момент. Ведь не кого-то еще, а именно ее мы выбрали на роль убийцы! Поэтому любой, кто хотел избавиться от нее, должен был бы следовать именно данному плану.

— Интересное замечание, но… — начал было Маллет, однако Эдельман нетерпеливо перебил его:

— Кроме того, не стоит даже предполагать, что два разных человека могут независимо друг от друга действовать точно по одному и тому же сценарию. Мы не делали из наших планов никаких секретов. О них знали в Фернли практически все. А поскольку Вуд постоянно делал соответствующие заметки, которые регулярно то тут, то там забывал, то ознакомиться с ними мог кто угодно. Кстати, одну из таких записей я совсем недавно обнаружил внутри папки с его документами. Вот так… Впрочем, простите, сэр, наверное, я увлекся и перебил вас, не дал вам сказать что-то важное.

— Мистер Эдельман, своими последними замечаниями вы сами только что подтвердили то важное, что я как раз собирался вам сказать. А именно что ваши интеллектуальные способности явно значительно выше среднего уровня.

Эдельман вежливо кивнул.

— И поскольку вы, как видно, полностью согласны с этим, по-моему, было бы вполне справедливо, если бы вы тоже относились ко мне как к человеку, не лишенному способности мыслить логически.

— Именно так я к вам и отношусь, инспектор.

— Благодарю вас, но у меня не будет полной уверенности в этом до тех пор, пока вы не соблаговолите дать мне достаточно приемлемое объяснение вашей роли во всем этом фарсе, который лично мне, по крайней мере на первый взгляд, представляется совершенно нелепой, сумасбродной затеей. Честно говоря, ваше поведение тоже выглядит, как бы сказать, не совсем рациональным. Я понимаю, когда такая женщина, как, к примеру, миссис Хопкинсон, готова пойти на что угодно ради «веселой проказы», хотя, по ее собственному признанию, даже ей со временем все это стало скучновато. У мистера Вуда, поскольку он пишет детективные романы, вполне мог быть чисто профессиональный интерес. Но вы-то, каким образом вы оказались в самом центре этой глупейшей затеи? Какая вам от этого польза? Если, конечно, не принимать в расчет возможности провести довольно жестокий эксперимент за счет мисс Дэнвил…

Какое-то время Эдельман молчал. Размышлял, и, похоже, эти размышления показались ему довольно забавными, так как вскоре его худощавое лицо осветила веселая улыбка.

— Да, вы совершенно справедливо ожидаете от меня объяснений, — наконец произнес он, снова чуть помолчал, а затем неожиданно добавил: — А знаете, когда вы сегодня попросили меня явиться к вам «на беседу», мне даже в голову не пришло, что это может иметь отношение к мисс Дэнвил.

— В самом деле?

— В самом деле. Мне показалось, вы наткнулись на что-то, непосредственно связанное с нашим «заговором».

Последнее слово он почему-то произнес с откровенным презрением. Снова сделал паузу, потом продолжил: