Битва во времени - Юрий Леляков

— Нет, а если действительно… — вырвалось у Джантара — хотя он сам не понял, что собирался сказать дальше.

— И всё равно — у нас есть чёткая и логически последовательная память о прошлом… — продолжал Донот. — О какой-то определённой реальности в нём… Или… просто сами ветви сменяются не скачком, а последовательно? Хотя — и тогда есть узловые точки, в которых делается выбор…

— Подождите — а чем в принципе отличается будущее от прошлого? — вдруг спросила Фиар. И хотя Джантару казалось, что этот вопрос поставит в тупик всех — Донот нашёлся сразу:

— Так мы, наверно, и воспринимаем как настоящее — саму точку на координатной оси времени, где делается актуальный сейчас выбор. Вернее — непрерывную последовательность этих точек…

— И значит — какой-то выбор на самых разных уровнях идёт непрерывно? — переспросил Герм.

— Да, и делается он существами самых разных уровней, — подтвердил Донот. — Всеми, кто воспринимает данную точку пространства-времени как настоящее. Например, мы выбрали дорогу в Тисаюм — и это для нас уже реализовалось. И не можем перескочить с этой ветви на другую, где оставались бы в интернате…

«А… чувствую ли я эти «сухие», нереальнее ветви? — подумал Джантар. — Хотя есть данные, что некоторые видят и такое. То, что потом не сбывается… И даже, возможно… сон, где я — ночной сторож… — вдруг вспомнил он. — Вот же чего — так и не было…»

— Нет, но что ещё получается с выбором на разных уровнях… — снова начал Герм. — Я выбираю какую-то ветвь элементарного уровня — а высшее существо выбирает другую, более крупную… И так как мой выбор оказался продолжением другой, отвергнутой крупной ветви — я, что, должен делать выбор уже из нового числа вариантов? Которых, возможно, не ожидал, к которым не готов?

— Вот именно… — ответил Итагаро. — И сам, как человек, должен это одобрить… И признать, что мой выбор, возможно, вёл к моему жизненному краху — а так за меня кто-то решил лучше, чем я мог бы за себя… Хотя конечно, я не знаю всего. И потом — я же, как человек, несу часть групповой кармы всех общностей, к которым принадлежу. А общностями водительствуют духи самых разных уровней — и это они лучше знают всё за нас… И вот — решение такого духа бьёт по множеству людей кармическим рикошетом такой силы, что те едва могут вынести. Хотя… будь это всегда оправданное возмездие — откуда берётся новое зло, и соответственно, повод для новых таких ударов? Значит, какая-то мера возмездия не соблюдается — наверно, уже самими людьми? Но легко ли человеку понять, что происходит, в чём он прав или неправ — если он постоянно расплачивается лишь за то, что сам — часть такой-то организации, народа, страны, поколения? Которыми руководят и правители нашего, человеческого уровня — сами такие же люди, как остальные — и те, высшие существа… Да, я чего-то не понимаю, это верно… Но — кто должен больше стремиться понять кого: кто признаёт, что сам он только человек — или кто претендует считаться высшим? А тут ещё и прямо на ходу меняется смысл всего этого… И я как бы должен удовлетвориться тем, что вообще всё не вечно — народы, государства, идеи, культуры, языки — и всё есть некая часть Единого Плана сил Света, которому противостоит такой же план сил Тьмы… Но как же всё-таки — отдельный человек? Меня же в часть Единого Плана, касающуюся лично меня, не посвятили! И вот я сделал выбор — а он опрокинут выбором высшего существа, а потом и с тем кто-то на ещё более высоком уровне поступил так же — и что должен делать я, если не вижу причин, по которым в жизнь моего мира должно войти какое-то зло, разрушение, страдание? Но кто-то уже решил всё так за целые народы? Решил — кто-то, а расплачиваться — человеку? И ему же — чувствовать, что он — помеха чьим-то великим планам, которую терпят из милости?

— Мальчики, мы, что, опять к тому же… — начала Фиар. — А нас ждут в Тисаюме…

— А высшие существа этого будто не знают? — переспросил Итагаро. — И не знали, когда решали, что мы должны трое суток идти к ним?

— Подожди, но одно дело — что мы читали в интернате, и совсем другое — что знают сами высшие существа… — снова попыталась остановить его Фиар. — И нельзя путать одно с другим…

— Однако мы думали, что та наша «мифология будущего» и есть — общепланетный выбор ветви, — ответил Минакри. — Уже готовились к такому будущему, собирались его строить. А кто-то — словно выдернул его из-под нас, подсунув взамен дикость… И нам говорят, мы же и виноваты — пошли по пути разрыва с высшими мирами: отгородились от них наукой, техникой! Но из чего это следует? Где, в чём тут разрыв?

— Но тут — какая идея? — сразу уточнил Итагаро. — Если мы хотим благоустроить этот мир — значит, тем самым уже презираем их и замыкаемся в себе! Хотя почему нам здесь что-то не благоустроить? Разве временный дом надо превратить в свалку потому, что он — временный? Да и — что тогда за цели у них в нашем мире?

— И откуда в нём — сами эти организации, объединения по идеям, разные государства, культуры? — добавил Лартаяу. — И все — в итоге водительствуемые высшими и благими духами? И у всех какое-то предназначение, место в Едином Плане — но как это совместить с тем, на каких идеях многие основаны? Ясно же — не на тех, которые ведут к единству сил Света… И кто придумывает людям такие идеи и заставляет враждовать, если сами эти духи — высшие и благие? А то казалось бы: они, высшие, на своих уровнях так враждовать не могут — иначе не виделись бы нам высшими… Но кто дробит человечество этими организациями и идеями, кто заставляет людей страдать за них? Тем более — если кто-то обладает такой мощью и мудростью, что распоряжается уже и во времени? И — хотя бы потому должен знать и понимать, что чего стоит?

— Опять же: Единый План, воинство Света, духи-водители народов, — повторил Талир. — И у каждого народа — своё предназначение, цель, а потом слабеющий народ уступает место новому, нарождающемуся… И кто решает: у какого народа — какое предназначение, кто, когда и кому должен уступить место? Например, у нас в семьях действительно мало детей — так как мы думаем о каждом, а не рожаем «про запас». А лоруанцы — уже было теснили нас числом пьяных и больных потомков… И где тут сила, а где — слабость? Или — кто вложил в национальный характер дмугильцев кровную месть, если и ими водительствуют благие высшие духи? Это, что же — и есть их доля в Едином Плане, то, что они должны были привнести в грядущее единое человечество? А с другой стороны… Вспомните: во всех этих учениях — и в лагере Света не всё гладко. Упоминаются какие-то слабые, колеблющиеся, изменившие Свету… A человек всё равно должен видеть лишь чистые Свет и Тьму, без полутонов? И не имеет права на своё мнение о том, что ему несут их слабости и просчёты? И от него требуется полная самоотдача и вера — а им можно и отойти от чего-то, и передумать в чём-то?..

И снова тишина, подобная разрыву бомбы — с которой рушилась ещё какая-то иллюзия…

— Идеал и реальность… — прошептала Фиар. — Опять — идеал и реальность… Светлые силы, тёмные силы… И мы так привыкли к этим традиционным понятиям… А тут, по сути — мифологическая абстракция! «Там» — лишь чистые Свет и Тьма, а слабые и колеблющиеся — «здесь», в мире людей… И так укоренилось, что даже не думали: как могут разумные существа во всей их сложности — тем более высшие, чьё величие, как утверждается, на нашем уровне и знать не дано — так чётко делиться на два полюса? И — нам, людям, предлагается разделиться так же? Или… кто предлагает такое от их имени?

— Точно… — так же произнёс Итагаро. — А мы и поняли по-своему: одни — за созидание, другие — за разрушение. Будто все оттенки, полутона — только на нашем уровне. А там — борются лишь две мифологические силы в абсолютной чистоте своих идей…

— И опять же: надрыв человека на пути духовного восхождения к этой чистоте — и их царственное спокойствие, — напомнил Герм. — Твоё восхождение нужно тебе, но не нам, провал на этом пути — твоя проблема…

— И мы… всё думаем — как говорить с персонажами мифов, обсуждаем именно это! — вдруг понял Донот. — Глубоко же в нас заложили… А тут — существа человеческого уровня, с человеческими интересами!

— Хотя в идеале — есть и противопоставление, — неуверенно напомнил Лартаяу. — Созидание и разрушение, синергия и энтропия… И в конкретной борьбе — конкретный вопрос, на чьей мы стороне…

— Ну, так никто же и не предусматривает энтропии — для себя! — воскликнул Итагаро. — А вот — допустить чьё-то крушение в собственных интересах… Да ещё — под благовидным предлогом, ссылаясь на мифы…

— Но тут — уже не до таких иллюзий, — ответил Джантар. — И — не персонажи легенд, которые мы изучали… Не простейшие роли и схемы из сказок, не чистое Добро и Зло… Зачем нас ориентировали на такое?..

— И — могут даже не знать этих ролей и образов из фархелемских мифологий, — добавил Лартаяу. — И наверняка свободны от этих мифологических запретов, ограничений — верности чему мы от них традиционно ожидаем…