Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская

Всякий политпросветчик усердно грызет также гранит экономической науки, изучает профили госплановских районов, иллюстрирует фактами окружающей жизни эти профили.

Ну, насчет расслоения деревни — это знают хорошо политпросветчики, особенно избачи, по собственной шкуре. Работу Советов, крестьянских комитетов взаимопомощи и пр. они знают хорошо, читают местные газеты, работают с ними.

Я бы сказала одно: изучая экономику и общественную жизнь района, политпросветчики не всегда умеют делать политпросветские выводы из этих фактов. А между тем политпросветчику не просто надо знать тот факт, что в данном районе много кустарей, — он должен уметь сделать из этого факта определенный вывод: как и какого типа работу он должен вести с кустарями, с какой стороны подходить к ним. И так во всем. Работа в этом направлении идет. Агитация, пропаганда, учеба все теснее связываются с экономикой района, его национальным составом, его бытом. Это чрезвычайно помогает правильной установке работы, ее эффективности.

Я бы хотела остановиться еще на одном вопросе, мало освещенном в нашей литературе. Мы знаем движущие силы экономического развития, организующую роль Советов и пр., но мы очень мало обращаем внимания на наше недавнее историческое прошлое, а между тем история какого-нибудь села или заводского поселка не прошла бесследно. История нашей страны, если мы возьмем ее хотя бы с момента крестьянской реформы 1861 г., — это история революционной борьбы. В этой истории нас должно интересовать не то, где какой революционный деятель родился, учился, женился, был в ссылке и умер, где было совершено то или другое убийство царского палача или насильника, — нас должны интересовать узлы массового движения, где создались известные традиции, скопилась известная энергия, известный революционный опыт.

Немало мест разбросано по лицу нашего Союза, где не выдерживал гнета и восставал народ, где происходили стихийные протесты, иногда нелепые по форме, где шли стачки, где громили помещичьи имения, где жестокие расправы творило царское правительство, где шла борьба с белыми.

Возьмем лишь несколько примеров.

Село Малиновка Саратовской губернии в 1905 г. громило помещичьи имения, и за это царское правительство свирепо расправилось с ним, — теперь борется бешено за избу-читальню, за школу-семилетку, за больницу.

Село Соино Смоленской губернии в 1905 г. боролось против помещиков — потом создало у себя школу II ступени и страстно отстаивало ее.

Сахарные заводы группировали в 1905 г. около себя революционное крестьянство, громившее помещичьи имения, — теперь они идут впереди всех в деле контрактации.

Возьмем Козловский уезд Тамбовской губернии. В 1905 г. крестьяне этого уезда громили помещичьи имения; то же — в 1917 г., при Временном правительстве: в 14 волостях было разгромлено 54 усадьбы. Козловский уезд один из первых перешел на сторону Советской власти, поддерживал ее упорно. В настоящее время этот уезд — один из первых по постановке самообразования. В Главполитпросвете имеется карта козловских колхозов, которых очень много. Организованы экскурсии в лучшие колхозы для учета достижений колхозного строительства.

Эти примеры слишком немногочисленны, но, мне кажется, они говорят об одном — что наши истпарты должны как можно внимательнее изучить революционные очаги каждой губернии и в то же время изучить их роль в настоящем. Эта работа может быть уже проделана на основании имеющихся у истпарта материалов хотя бы начерно в сравнительно короткое время. Есть ведь богатейший материал по 1905, 1917 гг. Надо только связать все вместе.

У нас есть экономические профили районов, нам нужно иметь еще революционные профили этих районов. Революционные профили помогут выявить те опорные пункты, в которых партия и Советская власть могут найти максимальную поддержку в деле социалистического строительства. Эти революционные очаги будут заражать своей энергией, своей инициативой другие села и местности. При известных условиях они могут превратиться в большую силу. Их надо обслужить в первую голову школами, библиотеками, избами-читальнями, клубами, народными домами и т. п. Они рвутся к знанию. В юбилеи 1905 и 1917 гг. кое-что было сделано в этом направлении, но только кое-что, а надо сделать максимум. Между тем мы имеем немало примеров крайне небрежного отношения к культурным начинаниям и требованиям этих местностей.

Параллельно надо иметь перед глазами и картину антиреволюционных центров, вроде монастырей. Надо и здесь вести энергичную просветительную работу: завести кино, радио, особенно умело подходить к просветительной работе. Главполитпросвет усиленно работает над индивидуализацией политпросветработы, над ее углублением и т. д.

Сегодня читала письма, пришедшие в последнее время от избачей. Вот выдержка из письма избача Щениковской избы-читальни Ростовского уезда Ярославской губернии (после Ленинградской губернии Ярославская — первая губерния по грамотности):

«Изба-читальня помещается в коммунальном доме волостного исполкома, представляет из себя полуразвалившуюся халупу. Все стены изрезаны окнами и дверьми. Крыша проржавела, и во время дождя заливается все помещение. Литературу приходится во время дождя сваливать в один угол, а после снова расставлять по полкам. Сейчас вот зимой — неимоверная холодина. Рамы только одни и те плохие и без стекол — вместо стекол доски от чайных ящиков. Библиотека не отапливается совсем за неисправностью печи. Несколько раз обращался с просьбой отремонтировать помещение в волисполком, но безрезультатно: нет, говорят, денег. Сейчас, когда прошло больше половины зимы, волисполком ставит вопрос о закрытии избы-читальни и сокращении избача, так как не может изыскать двухсот рублей на ремонт. Но закрыть избу-читальню в таком глухом уголке совершенно немыслимо. Изба-читальня находится в тринадцати верстах от волостного центра. В район, который она должна обслуживать, входят пятнадцать селений. Если закрыть районную избу-читальню, то весь район останется без культурной пищи».

А вот Егорлыкская изба-читальня Донского округа Северо-Кавказского края. Избач пишет:

«Литературы в библиотеке почти нет. 360 экземпляров брошюр — это же капля в море на б тысяч населения! Когда же я поехал в Донской коллектор, мне почти ничего не дали — двадцать книжек по сельскому хозяйству. Я был в Донполитпросвете, в крайполитпросвете, но там ничего не сказали. Вам я говорить не буду, можно ли с такой библиотекой работать. Вы сами великолепно знаете. Нужно только сказать, что завтра 4-я годовщина смерти нашего Ильича и послезавтра — «Кровавое воскресенье», а в библиотеке нет ничего… Стыдно стоять около шкафа библиотеки (я временно заменяю и библиотекаря, который ушел по указанию партячейки на работу по хлебозаготовительной работе, кстати сказать — библиотекарь работает временно, средства изысканы только на три-четыре месяца), когда приходят хлеборобы и говорят, что такой важной работы, как библиотечная, у нас нет.

Как теперь быть, я не знаю. Но так работать у меня не хватает энергии. Я хочу работать на политпросветработе, эта работа очень важна и нравится мне, но нужна поддержка, и от вас я ее надеюсь получить».

Таких писем — и поярче еще — сотни… Все избачи, библиотекари, ликвидаторы неграмотности просят как можно скорее ответить им, помочь. Молчу как убитая. Что мне сказать им — «повышайте качество вашей работы»?

Вот оборотная сторона культурной революции. Громадные перспективы, сознание того, как надо повышать качество работы, сознание того, как важна работа политпросветчика, — и дикая беспризорность, необеспеченность самых элементарных предпосылок массовой политпросветработы.

Создание материальных предпосылок — самая насущная, самая неотложная задача. Без этого нельзя обслужить массы, которые стремятся овладеть знанием, стремятся превратить знание, культуру в орудие новых побед трудящихся. Эти предпосылки должны быть созданы во что бы то ни стало.

1928 г.

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА АГИТПРОПСОВЕЩАНИИ ПРИ ЦК ВКП(б)

Часто, когда говорят о культурной революции, употребляют такие выражения: «Мы проведем эту культурную революцию», «Мы ее сделаем», — как будто это дело, устраиваемое только сверху, и как будто масса здесь ни при чем. А ведь в понятие «революция» входит также и понятие «масса».

И по линии политпросветработы, и по линии профсоюзов мы не всегда достаточно умеем слушать то, что говорит масса. Возьмем, например, рабочий университет, где масса учащихся уже достаточно культурна. Учащиеся приходят и заявляют: «Мы хотим принимать участие в выработке программ, мы сами хотим то-то и то-то сделать». Но если мы имеем массы, которые не привыкли еще выявлять себя, не знают, как подойти к этому делу, то задача политпросветов, культотделов, агитпропов — помочь массам в этом, не задерживая, однако, их самостоятельности. А у нас со времени военного коммунизма вошло в обычай говорить: «Мы сделали то-то», «Мы проводим то-то» — и не вслушиваться вплотную в то, что массы говорят, как они сами оценивают тот или иной вопрос, что их волнует.