Реформатор - Даниил Аксенов

Михаил очень беспокоился по поводу встречи с императором. Он надеялся на то, что все пройдет хорошо, и Круант получит гарантии мира. Тогда и только тогда король сможет реализовать свой единственный шанс разобраться в основном вопросе: как он сюда попал и есть ли выход отсюда. Несмотря на то, что информация по поводу возможности путешествий между мирами стекалась к нему со всех сторон, она была неутешительно-однообразной: никому из ишибов об этом ничего не известно. Самая главная надежда короля была связана лишь с островными эльфами. В ближайшее время после решения проблемы с Фегридом он планировал нанести туда визит. Сначала в частном порядке, а потом, возможно, и во главе армии.

Вернувшись в Парм, король не бросился первым делом в подвал, чтобы закончить наконец работу над амулетами-двигателями, а решил найти ответ на вопрос, который мучил его большую часть времени пребывания в Иктерне. Войдя во дворец и бегло осмотрев строительство, которое уже было относительно близко от завершения, Михаил прошел в свой кабинет и сразу же вызвал к себе Ксарра.

Казначей не замедлил явиться.

— Приветствую, твое величество, — он остановился в дверях и поклонился, от чего его окладистая черная борода смешным образом согнулась под прямым углом.

— Приветствую, Ксарр, — тепло отозвался король. — Как обстоят дела с нашими реформами? Как твоя семья?

— Все хорошо, твое величество. Мои отчеты, которые я посылал регулярно, подробно все описывают. Пока что мне нечего к ним добавить.

— Да-да, я читал их. Твои предложения по поводу денег не лишены смысла. Думаю, что мы так и поступим.

— Благодарю, твое величество.

— Кстати, мне всегда хотелось поинтересоваться, а почему ты носишь такую большую бороду, Ксарр? — внезапно спросил король. — Насколько я понял, в Раниге подобное не очень-то принято. Бороды носят пожилые дворяне, некоторые ишибы и торговцы. Но их бороды невелики, а усы можно явственно различить. Твоя борода такова, что нижнюю часть лица невозможно рассмотреть! Ксарр, чем это вызвано?

Неожиданный вопрос Михаила был очень важен. В последнее время он неоднократно задумывался о том, что о новых знакомых знает больше, чем о старых. Даже биография Аррала представлялась ему темным лесом. А уж о Ксарре с его удивительными знаниями вообще говорить не приходится. Казначей был загадкой. Но загадкой настолько привычной, что если бы не владение техникой имис, королю бы и в голову не пришло подумать о том, кто же он, собственно, такой.

— Твое величество, такая борода очень удобна, — ответил казначей. — Тем, что требует значительно меньше ухода, чем те бородки, которые нужно стричь каждый день.

— И тем, что является идеальной маскировкой, — с воодушевлением продолжил король. — Не так ли?

— Твое величество предполагает, что я не тот, за кого себя выдаю? — вежливо спросил Ксарр.

— Мое величество предполагает, что не знает, за кого ты себя выдаешь, — с иронией отозвался Михаил. — За высокообразованного крестьянина? За деревенского старосту-реформатора? За казначея королевства, которые оказался настолько талантливым, что страна не испытывает особых проблем с деньгами, несмотря даже на войны? За наставника имис?

Король откинулся на спинку стула. Его посетила суеверная мысль, что все правительство Ранига состоит из самозванцев. Он даже на секунду закрыл глаза, стремясь прогнать бредовое предположение.

— Похоже, что пришла пора рассказать о себе, — вздохнул Ксарр. — Признаться, я не хотел этого делать, но понял, что придется, когда не смог сдержаться при виде издевательства над искусством имис, которое продемонстрировали уважаемые королевские ишибы.

— Шпионы, — уточнил король, — которые очень хорошо поработали и сделали все, что смогли.

— Да. Именно что шпионы. Твое величество каким-то образом отыскал лучших и использует их очень эффективно.

Михаилу была приятна похвала от казначея, но он ждал ответов на основные вопросы.

— Твое величество, я на самом деле прожил вблизи Камора несколько первых лет жизни и поэтому всегда считал его родным уголком, — Ксарр не стал заставлять короля ждать. — Но жил я в одном из поместий моего отца.

— В поместье отца?

— Да, твое величество. Мой отец был ишибом и тагга Фегридской империи. Главой «Императорского флага», одной из самых могущественных школ имис.

— Это шутка?

— Нет, твое величество.

— Тогда почему я узнаю обо всем этом только сейчас?

— Прости, твое величество, но ситуация требовала молчания. На карту поставлена моя жизнь.

— Твоя жизнь? Почему?

— Мой отец был казнен по приказу императора. Весь род был истреблен, а школа полностью уничтожена.

— Ничего не понимаю. По какому обвинению?

— В измене, твое величество.

— Измена была?

— Нет, было нечто другое.

— Что же?

— Позволь, твое величество, начать с самого начала.

— Начинай, — Михаил испытывал недоумение, но надеялся, что сейчас все прояснится.

— Дело в том, что мой род был особенным. Почему-то неишибы у нас практически не рождались. Все мальчики были ишибами.

— Ах, вот как? И ты — первый неишиб?

— Да, твое величество. Еще со времени моего младенчества стало понятно, что аба у меня нет. Это был большой удар по родовой гордости отца. Даже то, что, как выяснилось впоследствии, я могу видеть ти, не смогло его сгладить.

— Ты можешь видеть ти?

— Да, твое величество.

— День сюрпризов, — вздохнул король. — Но продолжай, продолжай.

— Когда я родился, отцу было так стыдно, что я не ишиб, что он спрятал меня от чужих глаз и объявил, что ребенок умер при родах.

— И отправил тебя в ранигское захолустье?

— Да, твое величество. Отец тайно приобрел поместье и приставил ко мне двух наставников. Оба были имис. Они должны были учить меня прежде всего грамоте и только потом воинским искусствам в той лишь степени, чтобы я мог за себя постоять в схватке с неишибами. Но быстро выяснилось, что я не только способный ученик, но еще могу видеть ти. Конечно, мои удары уступали ударам имис, но я настолько точно их копировал, что они были сильны, очень сильны. Это и привело к смерти моего отца.

— К смерти отца привело то, что ты можешь видеть ти, или то, что ты хорошо сражался? — уточнил король.

— Первое, твое величество. Отца посетила интересная мысль. Он решил, что если человек может видеть ти, то есть шанс на то, чтобы научить его управлять ти. И стал планомерно работать в этом направлении, чтобы его сын стал наконец полноправным имис.

— Он что, достиг успехов? Это же считается невозможным.