Дорогой сварливый босс - Джулия Вулф

— И все же он все еще здесь. Он все еще хочет быть твоей семьей.

Он вздрогнул, его большой палец коснулся изгиба моей нижней губы.

— Я даже смотреть на него сейчас не могу без желания убить его за то, что он использовал тебя в качестве груши для битья, когда ему следовало бы наброситься на меня.

— Тогда посмотри на меня. Посмотри на меня, Уэст. Я жива и здорова.

— Я вижу тебя, — прошептал он. — Ты — все, что я вижу.

Это заставило меня улыбнуться. Мой сварливый мужчина мог быть невероятно милым.

— Я люблю тебя.

Его лоб прижался к моему, и он прерывисто вздохнул.

— Я тоже люблю тебя, Элиза. Хотел бы я дать тебе то, что ты дала мне. Все, что у меня есть, — это неблагополучная семья и компания, ради которой я проливал кровь, пот и слезы последние десять лет. Этого недостаточно.

— Хорошо, что я не хочу ничего, кроме тебя, — я провела ногтями по его затылку. — Продолжай дарить мне себя таким, каким ты был, и я буду счастливой девушкой.

— Это все, чего я хочу. Тебя счастливую.

Он не понимал, что ключ к этому находится у него. Бриллиантовые ожерелья и уроки кулинарии были прекрасными и особенными, но когда дошло до дела, время и внимание Уэстона были всем, что мне когда-либо от него требовалось.

ГЛАВА 32

После целой недели переговоров Andes официально разорвала отношения с Брайаном Льюисом и невыносимым хвастуном Домиником Питерсом. Команда Марисоль нашла нам третьего поставщика, более чем готового следовать нашим условиям, чтобы заключить контракт.

Майлз все еще был в моей комнате для гостей, но он не беспокоил меня так сильно, как обычно. Отчасти это было связано с тем, что он залег на дно. Он держал рот на замке, а грязные носки — в своей комнате. Но я не мог сбрасывать со счетов тот факт, что активно пытался не злиться на него. Я никогда не давал ему шанса быть кем-то другим, кроме моего долбаного младшего брата.

В эти выходные я, возможно, даже выкрою немного времени, чтобы провести с ним.

Я выключал компьютер, мои мысли уже были далеко от офиса, когда Рената постучала в дверь.

— Да?

Она толкнула дверь.

— К вам на первой линии репортер из Times.

Я нахмурился, глядя на нее. Рената знала, что я не даю интервью, если они не запланированы и не проверены заранее.

— Зачем? Отправь их в отдел по связям с общественностью. У меня нет времени общаться с журналистами.

— Уэстон… — то, как она заламывала руки, заставило меня сесть и услышать, как зазвенели тревожные колокольчики: — Я действительно думаю, что тебе следует поговорить с ней.

Я потянулся к телефону, но остановил себя. Импульсивность была не в моем стиле. Действия без планирования привели бы меня только к катастрофе.

— В чем дело?

Рената подошла к моему столу, от беспокойства морщины на ее лице стали глубже.

— Она сказала, что ее зовут Эллис Фрей. Я разыскала ее, когда отложила разговор. Она репортер-эколог, два года назад была номинирована на Пулитцеровскую премию за журналистское расследование. — Рената тяжело вздохнула. — Она сказала мне, что в Times будет статья о том, как наши поставщики ненадлежащим образом и незаконно утилизируют отходы. Она хотела бы услышать твою цитату, но она работает, несмотря ни на что.

Мой позвоночник превратился в сосульку.

— Невозможно.

— Я думаю, тебе следует поговорить с ней.

— Я так и сделаю. Я скажу ей, что это за чушь собачья, — моя рука потянулась к телефону. — Спасибо, Рената. Ты можешь идти домой.

Она развернулась на своих разумных каблуках и вышла, закрыв за собой дверь.

Я поднял трубку.

Было два часа ночи, когда я забрался в свою кровать и обнял Элизу. Ее рука коснулась моего лица.

— Что случилось? — прохрипела она.

Так чертовски много. Но мысль о том, чтобы рассказать ей, почти повергла меня в панику.

— Я не хочу разговаривать сегодня вечером, детка.

— Хорошо.

Мой рот нашел ее в темноте. Потребность в ней пересилила гнев и замешательство, которые поглощали меня последние несколько часов. Держать ее, прикасаться к ней было единственным, что поддерживало меня в стабильном состоянии.

Задрав ее ночную рубашку, я уткнулся лицом в ее шею и позволил весу ее грудей на моей груди успокоить мое быстро бьющееся сердце.

— Ты мне нужна.

Ее пальцы скользнули по моим волосам, и ее ноги раздвинулись.

— Я здесь, Уэст.

Она была мягкой и такой теплой. Я разбудил ее, и без колебаний или вопросов она пришла ко мне. Прямо сейчас я был тонущим кораблем, а она была аркестром, который продолжал играть в надвигающейся катастрофе, утешением и отвлечением перед неизбежным, болезненным концом.

Ее глаза сияли, когда я поднял голову.

— Сними трусики. Дай мне пощупать тебя.

Кивнув, она протянула руку и сняла их. Поднявшись на колени, я стянул трусы вниз, обнажив свой твердый, ноющий член. Она приподнялась на локте, чтобы обхватить меня пальцами. Ее ладонь была горячей, хватка крепкой, когда она накачивала меня.

— Уэст, — проворковала она. — Иди сюда.

Элиза была моим пунктом назначения. Она была причиной, по которой я ушел из своего офиса вместо того, чтобы провести ночь за своим столом, пытаясь решить неразрешимое. Если бы я только мог получить эту отсрочку, я был бы в состоянии столкнуться с грядущим, с потенциальным разрушением всего, что я построил.

Я поместился между ее бедер и навалился на нее. Мой член вклинился между ее гладких складочек, скользя взад-вперед, задевая ее клитор с каждым движением.

Моя рука просунулась под ее шею, пальцы зарылись в ее волосы, когда я медленно погрузился в нее. Наши взгляды встретились, дыхание сбивалось между нами, кожа к коже,