Хадават - Вячеслав Ковалев

– Быстрее, – сказал, откашливаясь, Константин и сам заспешил на выход.

Они выбрались на улицу, а там уже была паника. Метались люди, визжала автомобильная сигнализация. Дом, стоявший напротив, пострадал больше. Один из подъездов просто обрушился. Кто-то истошно кричал. Кто-то кого-то тащил. Что-то выло, звенело. Дорога была усеяна камнями, осколками бетона, кирпича, каким-то мусором.

– Это что, землетрясение? – Макс растерянно озирался по сторонам. – Или бомба рванула?

– Некогда разбираться, надо торопиться, но боюсь, что мои опасения были не беспочвенны. Бедолага. – Константин Арсеньевич так быстро переключился, что Макс не сразу понял, о чем он.

А потом увидел. У самой дороги, рядом с перевернутым мотоциклом, лежал конопатый. На этот раз ему не повезло. Острый каменный осколок-шип торчал у него около уха. Он лежал, опрокинувшись навзничь, глядя удивленно открытыми стекленеющими глазами в черное небо.

– А надел бы шлем, остался бы жив, – непонятно зачем сказал Макс, указывая на мотоциклетный шлем, который парень держал в руке.

– Пойдемте, не до сантиментов сейчас. Если мы не успеем, жертв будет намного больше. Да пойдемте же! – почти прокричал Константин Арсеньевич. Макс, выйдя из ступора, пустился за ним.

Им повезло. Машина Князьева, стоявшая за углом, осталась цела, только капот немного помяло. При том, что творилось вокруг, это казалось удивительным. Теперь уже было ясно, что это не взрыв, не теракт. Это действительно было похоже на землетрясение. Хотя большинство домов уцелело, но выглядело все довольно удручающе.

– Думаю, что наш подопечный, сам того не ведая, разбудил какие-то силы, и вот результат. И кажется мне, что это только начало. – Константин кивнул вверх.

Над головами творилось что-то ужасное и непонятное. Максу сразу вспомнились американские фильмы катастрофы. Тучи, собравшись в одну черную живую массу, бурлили, свиваясь клубками. То и дело по ним пробегали сполохи молний. Только вот грома не было. Как и дождя. Зато ветер усилился. Он остервенело носился между домами, вдоль улиц и переулков, поднимая тучи пыли и мусора. К тому же стало невыносимо душно, несмотря на ветер.

– И чем нам все это грозит? – прорычал Макс.

– Сведения обрывочны. Могу только процитировать: «Когда неправильный прольет кровь неправедных, проход закроется».

– Да закроется, и хрен с ним, – рявкнул Макс.

– Вы не понимаете. Он не просто закроется. Произойдет катастрофа. Землетрясения, ураган, все вот это. – Он махнул на небо. – Погибнут люди. – Он остановился. – Максим Алексеевич, я вас убедительно прошу оставить расспросы на потом. Нам нужно торопиться. Все висит на волоске. Я это знаю, чувствую. Поверьте мне. Нам просто необходимо его остановить прежде, чем он убьет последнего. Понимаете? Иначе будет плохо. Просто поверьте мне.

Их машина с трудом пробиралась через заваленные улицы. На одном из перекрестков их остановил перепуганный гаишник, но после короткого разговора с Константином Арсеньевичем равнодушно махнул рукой – езжайте, мол, дело ваше. Но выбраться из города на машине им не удалось. Они уткнулись в завал и как ни старались, так и не смогли найти дорогу.

– Что же, придется идти пешком. Только бы успеть.

Выбравшись из машины, они двинулись мимо завалов.

– Пешком до усадьбы не доберемся и до вечера, – громко сказал Макс, стараясь перекричать ветер. – Нам все равно надо где-то раздобыть машину.

Константин согласно кивнул. Машину нашли через два квартала. Лучше не придумаешь. Здоровенный иноземный джип стоял прямо на тротуаре, рядом с ним расхаживал богато одетый дядя, что-то крича в трубку мобильника. Их странная компания подошла к дяде с телефоном. Макс в коже с ног до головы, тихий интеллигент Константин Арсеньевич в грязном костюме и со спортивной сумкой в руках и молчаливый здоровяк в разорванном на груди длиннополом плаще.

– Извините, это ваше авто? – тихо спросил Константин Арсеньевич.

– Отвали, – совсем не тихо рявкнул дядя.

Это решило исход разговора. Из-за спины Константина Арсеньевича шагнул Горан. Его рука мягко легла дяде на плечо, а следом и сам дядя тихо лег у колес своего роскошного автомобиля. Только и успел удивленно хрюкнуть.

Макс аккуратно, даже нежно взял из ослабших пальцев ключи.

Из города они выбрались только через полчаса. Пришлось еще попетлять. Когда они уже выехали на относительный простор загородной трассы, тряхнуло еще раз. Дом, стоявший на обочине, испуганно дернулся и мягко осел, погрузившись в облако пыли, которую тут же придавил к земле хлынувший ливень.

Они неслись, как только могли. Хотя даже здесь разогнаться особо не удавалось, поскольку приходилось то и дело объезжать поваленные деревья, столбы, столкнувшиеся машины. Да и видимость из-за дождя была плохой. Благо в этом направлении никогда не было очень уж сильного потока, а потому серьезных пробок не случилось. Конфискованный ими джип выручал, почти спокойно объезжая препятствия по бездорожью. Вокруг все посерело, солнце даже не пыталось пробиться сквозь тяжелую черную пелену. Ливень поливал размякшую землю не переставая, хотя немного стих. По крыше что-то забарабанило.

– Блин, только града нам не хватало, так, глядишь, и лягушки с камнями посыплются.

– Не накаркайте! – довольно резко рыкнул интеллигент Константин Арсеньевич.

Вот наконец и усадьба. Они с разгону вынесли ворота и остановились у самого дома. Горан, уже не скрываясь, вытащил свой мачете. Константин Арсеньевич достал из своей сумки странный пояс, похожий на охотничий патронташ, только вместо патронов в нем торчали запаянные колбочки с золотистой тягучей на вид жидкостью. Макс посмотрел на бейсбольную биту в своих руках, которая, кстати, была металлической. Ее он нашел в джипе. Дядя, видать, был тот еще персонаж. «Вооружились, блин», – мелькнуло в голове.

– Ну, помоги нам Господь, – сказал Константин и первым двинулся в дом.

…Туман. Туман. Туман. Что-то не так. Что-то неправильно. Не так, как должно быть. И эта боль. Непроходящая. Тупая. Ноющая. Сидит в груди. Мучает. И жажда. Жажда. Жажда! Спокойно. Надо собраться. Надо. Ему – надо.

Он с трудом выныривает из липкого тумана и сосредотачивается на дороге. За окном машины мелькают дома, дорога серой угодливой лентой ложится под колеса. Перекресток. Какие-то люди. Они мешают, мешают ему! Спокойно. Терпи. Тебе нужно выбраться из этого нагромождения серых зданий с некрасивыми фасадами. Быстрее. На простор! Какой-то человек в смешной форме машет полосатой палкой. Интересно, что он хотел? Сзади раздается неприятный механический вой. Белая с синим машина срывается с места и мчится за ним. Зачем? Огромным усилием воли Никита успокаивает себя. Гаишники. Да, гаишники. Надо остановиться. Выйти. Он бросает взгляд на связанное тело на заднем сиденье. Нет. Нельзя. Никак нельзя. Будут проблемы. И тогда… нет! Эти-то при чем? Эти ни при чем. Через несколько кварталов он все-таки останавливается. Не отвяжутся. Стараясь дышать ровно и спокойно, первым выходит из машины.

– Ну и чего ты убегал? – В руках одного из гаишников пистолет.

– Мне надо ехать, – механически говорит Никита, с трудом сдерживая себя.

– Приехал уже, руки на машину, стой, не дергайся! – Голос второго звучит резко, неприятно.

– Вам лучше меня отпустить, – как можно спокойнее говорит Никита, – если нужны деньги, то…

– Что?! – орет первый. – Ты за кого нас принимаешь, урод? Руки на машину, живо!

Он еще что-то кричит, чего-то требует. Второй заглядывает в салон.

– Твою мать. – Он дергает кобуру, тоже пытаясь достать пистолет.

Зря. Это он зря… Никита уже не сдерживает себя, выпуская того, второго. Короткий замах. Удар. Первый плюет кровавой слюной и валится на дорогу. Поворот. Ужас в глазах второго. Дрожащие руки. Он даже пытается стрелять. Не успевает. Удар. Все. Быстро. Слишком быстро. Для них. Не для него.

Никита с трудом приходит в себя. Дышать. Дышать. В глазах туман. На руках, которые снова становятся человеческими, кровь. Двое незадачливых служителей порядка лежат у его ног. Пошатываясь, он переступает через них, садится в машину. Он еще только закрывает дверцу, когда асфальт вдруг вспучивается смешным пузырем, задирая задок его автомобиля. Он резко дает по газам, срываясь с места. Успевает. Сзади, там, где лежат тела, асфальт надувается все больше и больше. Быстрее! Быстрее отсюда! Когда пузырь лопнул, Никита уже был за два квартала. И все равно его тряхнуло. Машина подпрыгнула, хлопнулась обратно на дорогу, чиркнув брюхом, ее повело в сторону. Он удержал ее. С трудом, но удержал. Сзади что-то загрохотало, что-то обрушилось, что-то взорвалось, что-то загорелось. Где-то закричали. Не обращая внимания на происходящее вокруг, Никита гнал машину вперед. Прочь, прочь из города. Добраться до усадьбы, притащить дядюшку за шкирку к воротам и приколоть его к ним. Как букашку. А потом смотреть, как из него уходит жизнь. О! Он не даст ему умереть быстро и просто. Он должен сполна ответить за то, что сотворил с ним. Он сам должен почувствовать, каково это – переставать быть человеком. Он выцедит его кровь по капле и вольет в его жилы яд. Он… он… Никита в сердцах ударил по рулю, но тут же постарался взять себя в руки. Потому что его тело, которое было уже не совсем и его, тут же отреагировало на всплеск злости и стало быстро трансформироваться. С большим трудом ему удалось остановить это. Не сейчас. Не здесь. Господи, как это быстро стало происходить. Очень быстро. И очень больно. Остатками разума Никита боялся того, что с ним происходит. Но ничего не мог поделать с захлестывающей его злобой и жаждой крови…