Хадават - Вячеслав Ковалев

– Пол, пол дрожит, – крикнул Макс.

Действительно, пол под их ногами мелко задрожал, паркетные доски в нескольких местах вздыбились, словно хотели выпрыгнуть из общего ряда. Что-то гулко лопнуло, и по стене быстро побежала извилистая трещина.

– Скорее. – Константин Арсеньевич припустил с неожиданной для него резвостью. Они почти бегом пересекли несколько комнат, выскочили к библиотеке.

– Где проход? – сквозь нарастающий грохот прокричал Макс. – Я его не вижу.

– Вот этот стеллаж. – Константин стал лихорадочно сбрасывать книги в дорогих переплетах на пол. – Где-то должен быть рычаг или что-то в этом роде, ищите.

Они бросились ему помогать. На рычаг наткнулся Горан. Одна из крайних книг не захотела покинуть полку. Вместо этого она лишь немного отошла в сторону. Раздался глухой, едва различимый щелчок, и полка, скрипя и жалуясь на превратности судьбы, поползла в сторону. Один за другим они юркнули в проход. Едва отошли на несколько шагов, как полка с резким хлопком закрылась. Будто пружина сработала.

– Это нормально?

– Не знаю, потом, сейчас вперед!

Здесь, в отличие от остального дома, было тихо. Даже очень. Будто и не бушевал ураган, сумасшедший ветер не крушил все вокруг и землю не трясло. Ни трещин на стенах, ни опрокинувшейся от толчков мебели. Ничего. Не рискнув пользоваться лифтом, в подвал спустились по лестнице.

– Они там, – одними губами прошептал Константин, – я первый, вы за мной. Действуем по обстановке.

И он шагнул в привратный зал. Монах и Макс юркнули следом. Картина, открывшаяся им, говорила о том, что они опять опоздали. Прямо на створках врат, раскинув руки и ноги, в полуметре от пола висел Леонид. Угадать было нетрудно, братья были очень похожи. Даже несмотря на то что тот, который висел на вратах, был избит и очень грязен. Перед ним идеально ровным полукругом были выложены головы. Восемь. А над ними стоял сутулый человек. Константин Арсеньевич остановил вскинувшегося было Макса.

– Позвольте, сначала я, – прошептал он, глянул на монаха.

Тот подумал. Кивнул.

– Никита, – тихо позвал Константин, медленно двигаясь вперед. – Никита, пора остановиться. Все эти смерти ни к чему не приведут. Да, с тобой поступили несправедливо. Но то, что ты делаешь, – это страшно. Ты даже представить не можешь. Там, – он кивнул назад, будто тот мог увидеть, – там сейчас гибнут люди. И погибнет еще больше. Надо остановиться. – Он подходил все ближе и ближе, продолжая говорить.

Человек у врат стоял, ничего не предпринимая. Только иногда его плечи странно вздрагивали. И тут Леонид поднял голову. Он окинул мутным взглядом зал, задержался на Константине.

– Ты опоздал, – выдавил он. – Мы все опоздали. – Он нервно захихикал. Струйка крови выбралась из уголка рта, стекая по подбородку. Он закашлялся, захрипел, попытался еще что-то сказать, но вместо слов получилось только кровавое бульканье.

Никита вздрогнул, медленно повернулся в их сторону. Он был сейчас человек. Пока еще человек. Макс прозевал момент, когда это произошло. Вот только что был обычный парень. Немного уставший и выглядевший болезненно, но все же человек. А вот перед ними уже существо, не имеющее ничего общего с родом человеческим. Ульк. Он страшно оскалился, взгляд безумных желтых глаз скользнул по пришедшим. Он рванулся, одним молниеносным движением вспарывая грудную клетку Леонида. Тот что-то прохрипел и затих. На этот раз навсегда.

– Не-эт. – Константин бросился вперед, на ходу пытаясь вытащить одну из своих ампул.

Не успел. Ульк оказался быстрее. Макс и глазом не успел моргнуть, как он оказался рядом с Константином, и вот тот уже заваливается на спину, так и не успев вытащить свою колбочку. И завертелось. Время понеслось, словно взбесившийся конь, не давая ни секунды на раздумья.

…«Вот и все. Все, дорогой мой дядюшка. Путь окончен. Ты умрешь. Но не так, как все. Нет. Это слишком просто. Ты должен почувствовать то же, что и я. Боль. Страх. Растерянность. Должен. Почувствовать. А они пусть посмотрят».

Он скользнул взглядом по телу, приколотому к воротам, по головам членов совета, лежащих на полу лицом к дядюшке. Тот висел, не подавая признаков жизни. Но он был жив. Это он знал точно. «Как ты мог? – хотелось выкрикнуть ему, но он молчал. – Как ты мог так поступить со мной? Я же твоя плоть и кровь! Мы же родня!»

«…Ты ж наш хлеб ел…» – вдруг всплыло в памяти. Он замер, растерянно уронив руки. Они мелко подрагивали, будто после огромного напряжения. …Хлеб… ел… «Стоп. Опасность. Здесь кто-то есть? Я чувствую их».

– Никита, – услышал он, – Никита, пора остановиться. Все эти смерти ни к чему не приведут. Да, с тобой поступили несправедливо. Но то, что ты делаешь, – это страшно. Ты даже представить не можешь. Там, – пауза, – там сейчас гибнут люди. И погибнет еще больше. Надо остановиться. – Голос все приближался и приближался.

«Обман. Опять обман». Он медленно повернулся, глядя на пришедших. «Дядюшка? Ты же… А-а, и ЭТОТ здесь. Опять. Пора с этим кончать. Смерть!»…

Ударил Макс. Памятуя о том, как бездарно в прошлый раз пропало воздушное жало, он не стал его использовать. Навстречу ульку понеслось что-то типа огненного шара. Но и это было зря. Чертова тварь увернулась, переместившись с невероятной скоростью. Почти в то же мгновение рядом с ульком оказался монах, обрушивая на его голову мачете. Казалось, что в этот раз монаху повезло и его удар достигнет цели. Но нет. Ульк легко, словно играючи отбил мачете в сторону и ударил сам. Монах, весивший больше ста килограммов, отлетел как мячик, ударившись о колонну, рухнул мешком к ее подножию и затих.

«Опять. Все опять, как тогда». Макс остался один. Торопиться не надо. Он стал медленно приближаться к ульку, держа биту обеими руками. Был соблазн шарахнуть чем-нибудь эдаким. Какой-нибудь магической хренотенью, но в голову ничего не приходило, словно отрезало. И тут ульк прыгнул. Макс кувыркнулся, уходя в сторону, и резко вскочил, пытаясь достать его битой. Куда там. Спортивный снаряд, часто используемый не по назначению, прочертил пустоту. Черт, до чего же этот парень быстр. Он обернулся. Немигающие желтые глаза в упор смотрели на Макса. Рот улька растянулся в подобии улыбки, больше смахивающей на оскал. Он коротко рыкнул, будто дразнясь, и снова атаковал. Вот теперь все завертелось по-настоящему. Удары сыпались один за другим. Справа. Слева. Сверху. Справа. Слева. Макс едва успевал уворачиваться и отбиваться битой. Ему приходилось туго. И продолжаться так до бесконечности не могло. Улучив момент, когда ульк сделал секундную передышку, Макс кувыркнулся назад, пытаясь хоть как-то разорвать дистанцию, и, едва оказавшись на коленях, метнул биту в противника. Он и не надеялся, что этот отчаянный бросок принесет ему победу. Просто отвлечь, выиграть пару секунд. Ульк смахнул биту в сторону, словно от мухи надоедливой отмахнулся. И… остановился на какое-то мгновение. Секунда. Полсекунды. Миг. Но этого хватило. Макс, собрав все оставшиеся силы, ударил. Он выписал руками короткую дугу, зачерпнув воздух, ставший плотным, как кисель, прижал упругий шар к себе и резко оттолкнул его. Мощный воздушный таран, способный развалить стену, понесся навстречу ульку. Такого у Макса не получалось еще ни разу. Таран ударил улька, смял, проволок по полу несколько метров, ударив в одну из колонн. Та не выдержала и рухнула, осыпавшись вниз и завалив монстра. И сразу стало тихо. Будто выключатель повернули. Макс отчетливо слышал, как бьется его сердце. «Неужели – все? Я сделал это? Я завалил его?» Грубый, но мощный таран и в этот раз оказался эффективнее изящного тонкого жала, пусть даже огненного.

Выйдя из ступора, он бросился к своим товарищам. Может быть, кто-то еще жив? Но добежать не успел. Пол ощутимо качнуло, раздался оглушительный треск, словно что-то лопнуло, и на несколько секунд все потонуло в оглушительном грохоте. Врата брызнули тысячами осколков, как от мощного взрыва. Макс инстинктивно вжал голову в плечи и присел, закрывшись руками. То ли ему просто повезло, то ли он опять с перепугу сотворил что-то, только ни один осколок его не задел. Но рассиживаться не стоило. На месте врат зиял темный провал, а от него по полу змеилась трещина шириной с полметра у основания, дальше поуже, но все же, все же… Надо выбираться отсюда. Иначе его просто завалит тут к такой-то матери. «Вот уж нет! Хренушки вам!» – Он припустил, словно заяц, на ходу зачем-то подхватив биту. Но опять не успел. Остатки колонны, привалившие улька, тоже решили, что лежать – это пошло, и рванули вверх и в стороны. Макса зацепило, он споткнулся, потерял равновесие и шлепнулся на бок, сильно ударившись локтем. А среди груды камней стоял ульк. Он был в крови, от одежды остались жалкие лохмотья, но был жив. А судя по тому, как он разбросал камни, то и полон сил. Макс вскочил со всей скоростью, на какую был способен. И тут произошло невероятное. Ульк сделал то, чего Макс никак не ожидал. Ну не делают страшные чудовища из сказок таких вещей. Тварь, еще недавно носившая имя Никиты, резко наклонилась, схватила здоровенный каменный обломок и, не разгибаясь, запустила им в Макса. Он только и успел, что вскинуть руки, но это не помогло. Камень угодил в голову, и уже проваливаясь в бессознательное состояние, Макс еще успел увидеть на роже улька удовлетворение. «П-падла», – то ли сказал, то ли подумал Макс.