Полночные наслаждения - Элоиза Джеймс

Мадлен посмотрела на своего непонятливого возлюбленного и начала терпеливо разъяснять:

— Понимаешь, мой папа — маркиз де Фламмарион. После казни мамы во Франции оставаться было опасно, и он бежал со мной в Англию. А приехав сюда, открыл конюшни.

— Вы что, в самом деле французские аристократы? — восхитился Брэддон.

Мадлен кивнула. По ее щекам все еще катились слезы.

— Боже мой, Брэддон! Что они сделали с моей дорогой матушкой!

Он нежно погладил ее волосы.

— Но, Мэдди, ты же знала, что она умерла.

— Да, но не такой смертью, на гильотине…

— Я вот что тебе скажу, Мэдди. — Брэддон заглянул ей в глаза. — Эта старуха права. Твоя мать сейчас тобой бы гордилась. Ты стала самой настоящей леди. Самой достойной, самой… прекрасной на свете.

Мадлен зарылась лицом в грудь Брэддона.

— О, Брэддон, я люблю тебя.

— Любишь? Любишь? Мэдди, ты меня любишь? В самом деле? Мадлен тихо засмеялась:

— Да, люблю.

— О, Мэдди.

Он охватил ладонями ее голову.

— Тогда выходи за меня замуж, Мэдди. Пожалуйста.

— Но я же дала согласие, — еле слышно прошептала она. — В чем же дело?

— Нет, я прошу выйти за меня сейчас. Давай поженимся завтра.

— То есть ты предлагаешь побег?

— Да. Ради тебя я даже готов лезть на самый верхний этаж, — серьезно сказал Брэддон.

Мадлен снова засмеялась. На этот раз веселее.

— Не надо таких жертв, Брэддон. Моя спальня на первом эта же. — Затем она посерьезнела. — Нет, милый, сбежать я не могу. Папе это не понравится. Но, может быть, мы и так скоро поженимся.

— Завтра?

— Ну, не обязательно же завтра.

— Тогда послезавтра.

— Нет!

— На следующей неделе?

Поцелуи Брэддона были такими сладостными, что сердце Мэдди бешено застучало.

— На следующей неделе? Возможно.

Глава 25

На следующее утро Софи вышла в свою гостиную, чувствуя невероятный прилив энергии. До сих пор эта комната была ей совершенно безразлична, она здесь почти не бывала, а теперь вдруг решила сделать своим будуаром. Обои — деревянные решетки, увитые крупными, похожими на маленькие облака розами, — в общем-то ее устраивали. А вот украшающая одну из стен фигура обнаженной женщины — такие устанавливают на носу парусника, — казалась ей здесь совершенно неуместной.

Первым делом Софи вызвала лакея. Затем принялась снимать книги с низкой полки у окна. Книги были из библиотеки Патрика. Она сложила их на полированном деревянном полу как попало, в стопки. Тут было все — от «Теорий и практики земледелия» до «Божьих заговоров против колдовства» и пыльных связок брошюр с описанием чудесной паровой машины.

Позади отворилась дверь.

— Доброе утро, — сказала Софи, не оборачиваясь. — Снесите эти книги на чердак и туда же уберите эту… женщину. — Она махнула рукой в сторону скульптуры у южной стены.

— Софи! Тебе, наверное, нельзя поднимать такие тяжести. — Рядом стоял Патрик.

Она отряхнула с рук пыль и только затем подняла глаза на мужа. «Надо же, весь месяц я могла таскать что угодно, и ему было хоть бы что, а тут вдруг чего-то забеспокоился».

— Книги не очень тяжелые. Здесь же большей частью брошюры. — Она показала на стопку на полу.

— А почему ты задумала отправить на чердак мою скульптуру? Это же Галатея, морская нимфа.

— Я не хочу, чтобы в моей гостиной находились голые женщины.

— Она не голая. — Патрик подошел к скульптуре. — Разве ты не видишь, грудь у нее прикрыта. И выполнена она со вкусом.

Софи молча положила на пол еще одну стопку брошюр.

— Ладно, — сказал он, — я уберу ее на чердак. Тишина.

— Алекс тут недавно сделал мне выговор, что я такой невнимательный, позволяю тебе выезжать одной, — натянуто произнес Патрик. — Мне хотелось бы исправиться, поэтому прошу отныне сообщать мне, когда ты собираешься выезжать. Я буду тебя сопровождать.

Рот Софи напрягся. Ах, вот почему он так засуетился — Алекс.

— Я решила больше не появляться в обществе, — сказала она, чуть улыбнувшись, — так что сомневаюсь, что слишком тебя этим затрудню. — На самом деле она вообще с сегодняшнего дня решила из дома не выезжать.

Патрик был в отчаянии. Он ничего больше не мог придумать. «Поговори с ней», — советовал Алекс. О чем? «Вон она как насторожилась — значит, я сказал что-то не то».

Он постоял еще немного, затем поклонился и направился к двери, чуть не столкнувшись с лакеем.

— Софи, а ты не хотела бы сменить обои? Эти розы похожи на какие-то странные грибы. Тебе не кажется?

Она подняла неулыбающиеся глаза.

— Нет. Они мне нравятся. Такие веселые. А вот кое-что из мебели я бы сюда хотела. Если ты, конечно, не возражаешь.

— Так давай сегодня же поедем и купим.

— Сегодня? Нет, лучше в какой-нибудь другой день.

Но Патрику хотелось сделать для нее что-нибудь сейчас, немедленно.

— Тогда давай прокатимся в парк?

— Нет, что-то не хочется. Спасибо.

— Может быть, пригласить сегодня Шарлотту или твою маму?

— Не надо, Патрик. Спасибо. — Она явно ждала, когда он уйдет.

И он ушел. А что, спрашивается, еще можно сделать?

Спустившись вниз, Патрик приказал убрать Галатею на чердак. Затем послал лакея купить три больших букета роз. Если розы кажутся ей веселыми на обоях, то пусть рядом будут и живые.

Софи наконец привела в порядок книжную полку. Здесь встали учебники иностранных языков строго в алфавитном порядке: валлийский, голландский, за ними итальянский, потом португальский и французский. Между португальским и французским она зарезервировала место для турецкого. Этот учебник она купит при первой же возможности.

За обедом Патрик снова спросил Софи, не хочет ли она куда-нибудь поехать, и снова получил отказ.

— Патрик. — Софи неожиданно нарушила привычную тиши ну. — Не так давно сюда приходили месье Фуко и некий Байрак Мустафа. Они принесли подарок, который ты должен будешь передать Селиму. Чернильницу. Так вот, они мне очень не понравились.

Патрик поднял удивленные глаза. В этот момент он разрезал персик, весь уйдя в мечтания, в которых Софи улыбалась своей прежней улыбкой.

— Месье Фуко? Да, согласен, довольно скользкий тип. Мне он тоже не понравился.

— Дело не в том, скользкий он или не скользкий, — заметила Софи. На нее неожиданно накатила усталость, и отчаянно заныла спина. — Должна тебе признаться, я немного понимаю по-турецки и обнаружила, что его спутник языка не знает. Во всяком случае, на реплики месье Фуко он отвечал полной абракадаброй.

— Абракадаброй, говоришь? — Смутные подозрения относительно месье Фуко, которые уже давно мучили Патрика, сейчас получили неожиданное подтверждение. — Ах вот оно что. — Патрик заторопился, не успев даже удивиться тому, что Софи знает турецкий. — Мне эти люди тоже показались какими-то странными, но я никак не мог понять почему. Черт возьми, надо немедленно сообщить лорду Брексби.